|
Мешает ли ислам диалогу будущих соседей по Союзу? Исламизация постсоветского Востока не радует многих обитателей евразийского пространства. Другая культура, террористы в метро, девочки в хиджабах — таков комплект классических возражений и страхов. Тем не менее, в Киргизии ислам преимущественно присутствует в совершенно ином формате.
Где светское, а где советское
Официальный ислам в Киргизии — суннитского толка. Исламское влияние многократно сильнее на юге, в Баткенской, Ошской и Джалал-Абадской областях. 70-80% верующего населения считает себя мусульманами. В Конституции республики написано: «Каждому гарантируется свобода совести, вероисповедания, религиозной или атеистической деятельности. Религия и все культы отделены от государства». Конечно, законотворцы-мусульмане пытаются что-то привнести: то время для намаза (молитвы) в парламенте выделить, то перенести выходной на пятницу. Но это, скорее, курьёзы — законы в этой сфере на сегодняшний день соответствуют Конституции.
Ислам с трудом приживался на территории современной Киргизии. Арабским миссионерам понадобилось около двухсот лет, чтобы «прорасти» здесь. Что тут только не исповедовали: синкретические культы, буддизм, зороастризм, манихейство, христианство, тенгрианство, шаманизм. И ни одно из мировоззрений не преобладало. Ислам тоже адаптировался, впустив в себя языческие взгляды.
Такая же картина фиксируется в конце 19 века. Как пишет Пржевальский: «Женщины лица не закрывают. Мужчины молятся и Аллаху, и горам, и зверью, и рекам». Мало что изменилось с приходом большевиков.
На сегодняшний день в Киргизии 2128 мечетей. Местное население в основной массе остается веротерпимым. Можно сесть в такси в Бишкеке, увидеть россыпь коранических аятов, перекреститься — и заслужить одобрительный кивок водителя. Потому что «Бог один». Такова философия большинства кыргызстанцев, называющих себя мусульманами. Но это не отменяет политического интереса внешних сил.
Террористы по отрицательным мотивам
Директор аналитического центра «Религия, право и политика» Кадыр Маликов уже несколько лет выступает с предостережениями о радикализации ислама. «Радикальные движения были тайными, внимание привлекли только к 2010-2011 годам. Именно тогда мы поняли, что религиозный фактор вошел в бизнес, в политику и начал сотрудничать с криминальным миром и подминать молодежь», — говорит он. Причину Маликов видит в слабости государства и упадке социальной сферы.
«В стране в основном действует «Хизб ут-Тахрир», а сейчас появились и салафитские джамааты, которые довольно быстро распространяются. При этом стоит разделять салафитов на умеренных, которые не представляют прямой угрозы, и на радикальных — они исповедуют джихадистскую идеологию. Мы имеем дело с новым феноменом — мобильными интернациональными группировками, которые готовы проникать в любое государство для «раскачивания лодки». Конфликт в Сирии показал интересную тенденцию: «Хизб ут-Тахрир» может идти на сближение с джихадистскими формированиями, с которыми они дискутировали. Значит, существующие в Центральной Азии ячейки «Хизб-ут Тахрира» и некоторые радикальные джихадистские группы имеют реальный шанс на сближение», — рассказывает Маликов.
Партия «Хизб ут-Тахрир» в Киргизии официально запрещена. Милиция «накрывает» первичные ячейки и изымает литературу и видеоматериалы. Распространители получают сроки, приобретая статус мучеников и дополнительный авторитет. Эффективность мер аналогична полезности показательной казни вши в тифозном бараке.
Откуда дровишки
«Хизб-ут-Тахрир аль Ислами» («Партия исламского освобождения») основана в 1953 году палестинским шариатским судьей Такиуддином Набхани в Восточном Иерусалиме (в то время входил в состав Иордании). Штаб-квартира организации находится в Лондоне. Резиденция — в Бейруте.
В 1999 году в издательстве Bernard Grasset вышла книга за авторством Ричарда Лабевьера, бывшего в то время главным редактором Radio France Internationale. Она называется «Доллары террора: Соединенные Штаты и исламисты». Лабевьер проанализировал финансовые потоки с большой точностью. Немало страниц посвящено «Хизб-ут-Тахрир». За 12 лет ничего подобного в печати не появилось. Собственно, Лабевьер это предвидел, ссылаясь на одного из «главных героев» книги, саудовского миллиардера Аднана Хашогги, его девиз: «Держаться в тени и не делать резких движений».
Есть и другие проекты, которые лелеет Запад. Например, «турецкая модель». Её активно поддерживает исламская интеллектуальная элита. Вот что неоднократно рассказывал прессе тот же Кадыр Маликов: «Синтез европейской и исламской культур позволяет Турции стать мостом между исламским миром и Западом, а также витриной для стран ЦА. Сохранение светского характера политических моделей в ЦА возможно через переход на «турецкую» модель. Так модернизированная Турция возвращается в ЦА через Кыргызстан, который будет ещё раз исполнять функцию «островка демократии» в регионе».
Государственный, президентский курс вроде бы взят на другую интеграцию — евразийскую. Что думает по этому поводу Государственная комиссия по делам религий Кыргызской Республики — официальный орган, призванный контролировать ситуацию? Ничего. В частных беседах работники комиссии сетуют на количество миссионеров всех мастей со всего света. Все, что успевает небольшая структура — формально запрещать сомнительные и экстремистские секты и миссии.
Неожиданная дружба
Чего нет в Киргизии, так это малейших признаков христианско-исламского противостояния. Есть в регионах неприятие протестантских прозелитских общин и сект, вплоть до драк всем аулом. А официальные конфессии (в Киргизии официально признаны ислам и православное христианство) сосуществуют мирно. Глава Духовного управления мусульман (ДУМК) Рахматулла ажы Эгембердиев говорит: «Мы с христианами, которые исповедуют традиционные, признанные конфессии, всегда будем жить в мире и согласии».
Впрочем, православная церковь в Киргизии никогда не играла заметной роли в политической или социальной жизни республики. Иеромонах Макарий (Маркиш) рассуждает так: «Ислам исповедует подавляющее большинство граждан в сопредельных с Россией странах Средней Азии. Несмотря на богословские и мировоззренческие различия между Православием и Исламом, нравственные принципы обеих религий весьма близки. На этой основе мы добиваемся укрепления сотрудничества между верующими разных конфессий во всех возможных сферах». Иными словами, диалог религий есть. И, пожалуй, лучший способ ему помочь — не вмешиваться в него без нужды.
Так противостоит ли ислам в Киргизии евразийской интеграции? И да, и нет. С одной стороны, многовековой опыт доказывает, что поставить синкретическую Киргизию под идеологическое исламское ружьё сложно. С другой стороны, хорошо финансируемые западные политтехнологии хаоса дважды за последние 10 лет заставили кыргызстанцев свергать власть. Социальная ситуация в республике не улучшилась, власть не окрепла, а значит, вероятность повторения сработавших сценариев сохраняется.
И всё же киргизский ислам не несёт угрозы Союзу, более того, — противостоит тому же врагу, с которым сталкиваются и Россия, и Казахстан: радикальным исламистам. И будет очень символично, если одним из первых шагов Киргизии в сторону Евразийского Союза станет согласованная позиция церквей относительно джихадистов, поддержанная обществом. А в ответе Союза на этот шаг можно не сомневаться — проблемы безопасности в Евразии общие.
Источник: Однако.
Рейтинг публикации:
|
