15.10.2013
Рецензия на книгу Илана Бермана (Ilan Berman) «Взрыв, направленный внутрь: конец России и что это означает для Америки» (Implosion: The End of Russia and What It Means for America). Издательство Regnery Publishing, 16 сентября 2013 г. Номер ISBN-10: 1621571572. В твёрдой обложке, 256 страниц. Цена $19.32.
После падения коммунизма в 1991 году Вашингтон постоянно недооценивал Россию. Вследствие этого американская политика неоднократно терпела провалы: на Украине, когда оплаченная Америкой «оранжевая революция» выдохлась в пользу дружественной Москве администрации; в 2008-м, когда Америка поддержала попытку президента Грузии Михаила Саакашвили (Mikheil Saakashvili) включить провинции с преимущественно русским населением в границы Грузии; и в 2013-м, когда Россия переиграла американцев на Ближнем Востоке и взяла на себя ведущую дипломатическую роль в сирийском кризисе химического оружия.
Американским дипломатам снова пришлось уступить Москве. Если они такие бедные, почему они такие умные? Американцы играют в монополию, русские играют в шахматы. Россия нашла линии разлома в американской политике и компенсирует небольшой радиус присутствия превосходством в применении силы рычага. В частности, Россия использовала нерешительность двух последних администраций США в отношении Ирана, представив себя поставщиком решения проблем, созданию которых способствовала. С точки зрения техники способ действий Москвы делает ей честь, даже при вредоносной цели.
Россия, конечно, находится в кризисе. Но Россия находилась в кризисе со времён Петра Великого, основателя современной России, стоящей одной ногой в Сибири, а другой - в Восточной Европе. Это не государство-нация, а империя, плохо составленная с самого начала. Россия всегда облагала налогом свои европейские провинции для поддержки неэкономичной экспансии на своём Дальнем Востоке. Эта политика провалилась в период между войной 1905 года с Японией и войной 1914-1918 годов с Германией. Россия восстановила своё восточное влияние в 1945 году и потеряла его в 1989-м.
Её население сократилось с пика в 149 млн человек в 1992 году до 143 млн в 2012-м, и может сокращаться ещё быстрее. Российская демография слаба, хотя стоит задать вопрос, намного ли они слабее, чем в 1945 году, когда Россия потеряла 15% своего населения в войне, не говоря уже о разрушении большой части производственных мощностей и инфраструктуры. Это не помешало Советскому Союзу создавать термоядерные бомбы, межконтинентальные ракеты и опередить Америку в космосе. Советская экономика страдала чем-то вроде атеросклероза, но СССР едва не победил в холодной войне. Путинская экономика испытала ряд неудач, вызванных внутренними причинами, но это не вытеснило Россию с рынка.
После распада Советского Союза Россия была разбита, но не раздавлена, и питающий американское самолюбие победоносный дух, сквозивший в отчётах, оказался плохим советчиком для принятия решений. В новом томе Илана Бермана- его эссе по сути превратилось в книгу благодаря длинным приложениям - оценивается недавнее возвращение России к статусу мировой державы на фоне предполагаемой затяжной катастрофы, которой, на мой взгляд, политическом горизонте не предвидится.
«На данный момент большинство обозревателей ещё далеки от объяснения России, - пишет Берман, вице-президент Совета по внешней политике США. - В самом деле, будущее России кажется сравнительно светлым. Хотя в десятилетие после распада Советского Союза в 1991-м Россия была слабой и ничтожной, за следующий десяток лет она наверстала упущенное на международном уровне под руководством нынешнего президента Владимира Путина». Берман написал это раньше, чем как Россия перехватила инициативу на Ближнем Востоке со своим планом уничтожения сирийского химического оружия, что подтверждает этот взгляд.
Россия, однако, сталкивается с тем, что он называет демографическим схлопыванием:
Россия умирает. Россия переживает катастрофический постсоветский социальный упадок из-за плачевного состояния стандартов здравоохранения, безудержного пристрастия к наркотикам и кризиса СПИДа, которые официальные лица назвали «эпидемическим». Население Российской Федерации ежегодно сокращается примерно на полмиллиона душ из-за смертности и эмиграции. Такими темпами некогда могущественное российское государство к середине столетия может потерять четверть своего населения. И согласно некоторым прогнозам, если демографическая тенденция в России не изменится, её население к 2080 году может сократиться до 52 млн. Этот феномен демографы описали как «опустошение России» - полное уничтожение российского человеческого капитала и крах её перспектив как жизнеспособного современного государства.
Новость, однако, в том, что российские тенденции изменились, хотя трудно сказать насколько. Как отмечал Марк Адоманис (Mark Adomanis)25.07.2013 на сайте Forbes, в 2012-м году уровень рождаемости в России превысил американский. Российские демографические перспективы остаются слабыми, так как число женщин детородного возраста будет сокращаться из-за чрезвычайно низкой рождаемости 1990-х годов.
Уровень рождаемости в России рухнул в 1990-е:
... Поэтому совокупное число женщин детородного возраста будет падать:
Источник: United Nations Meduim Variant
Общий коэффициент рождаемости по России примерно 1,7 детей на одну женщину (среднеевропейский показатель 1,5), что превышает минимум, зафиксированный в 1999 году, примерно в 1,8 раза. Это предвещает снижение численности населения, хотя и меньшее, чем ожидалось большинством аналитиков. Это не Венгрия, где коэффициент рождаемости этнических венгров едва превышает 0,8 детей на женщину, вдвое меньше российского показателя. Для восполнения демографического провала 1990-х коэффициент рождаемости должен вырасти примерно до 2,5, а этой цели достичь почти невозможно.
Берман добавляет: «Сегодня российское мусульманское население, 21 млн человек согласно оценкам, ещё в явном меньшинстве. Но к концу десятилетия мусульмане могут составлять пятую часть от всего населения страны, а к середине столетия стать большинством».
Восстановление российской рождаемости, однако, распределяется равномерно среди её регионов, что отодвигает перспективу мусульманского большинства на более отдалённые сроки, чем ожидалось ранее. Кроме того, рождаемость у мусульман резко снижается во всё мире, как я подтверждал документально в моей книге 2011 года «Как умирают цивилизации (и почему ислам также умирает)» How Civilizations Die (and Why Islam is Dying, Too). (См. предисловие к ней на Goldenfront). Николас Эберштадт (Nicholas Eberstadt) из Американского института предпринимательства добавил дополнительные документальные данные для исследования 2012 года.
Российская демография - это изменяющийся показатель. Как написал Берман, «В 2012 году в первый раз после распада СССР рождаемость в России превысила смертность. Хотя и довольно скромно (население страны выросло всего на двести тысяч человек с января по сентябрь 2012 года), но для кремлёвских чиновников этого было достаточно, чтобы объявить о повороте в демографической судьбе страны». Это, конечно, не так, но стратегические последствия проявятся уже в близком будущем.
Отчасти скачок рождаемости в России в последние несколько лет вызван предложением правительственной дотации семьям после рождения второго или третьего ребёнка, эквивалентной $9,500. Но почти наверняка сыграло важную роль возрождение Русской Православной церкви. Повсюду в индустриальном мире существует глубокая и устойчивая связь между верой и рождаемостью, и восстановление религии в России - это новый важный фактор для демографии страны.
На сайте Православной церкви утверждается, что моральные принципы более важны, чем финансовые стимулы: «Путин дал российским семьям ощутимый стимул заводить детей, пособие по рождению ребёнка. Он и его администрация пытаются сдвинуть культурные нормы в пользу семей с тремя детьми. Но удастся ему это или нет, зависит от защитников семьи и жизни... и их усилий превратить призыв и финансовую поддержку Путина в общенациональное движение. От их успеха зависит судьба русского народа».
Православная церковь утверждает, что с 1991 года число её приходов почти утроилось. Насколько широким будет её влияние, покажет время. Это важный вопрос. Однако, Берман развенчивает возрождённый альянс Русской церкви и государства как «православный Иран»:
В начале 1990-х Россия формально признала 31 религиозную конфессию. Но в последующие годы большая их часть лишилась законного признания. Сегодня, как и в практике советской эпохи, лишь четыре религии - православие, ислам, иудаизм и буддизм - формально признаны российским правительством. И с помощью Кремля положение и влияние Православной церкви укрепляются. Неудивительно, что это усугубило и без того напряжённые отношения между российским государством и его растущим мусульманским меньшинством... Русская церковь - при полной поддержке Кремля - начинает вытеснять другие формы религиозной идентификации в России. И это происходит как раз в то время, когда связи между различными народами, населяющими страну, стали более хрупкими, чем когда-либо.
Православная церковь всегда была ограничительной и ревностно отстаивала свою позицию от других христианских конфессий, и православное возрождение происходило в ущерб американским евангелической и мормонской миссиям. Она также всегда придавала российской политике явно консервативный характер, например в случае закона против «пропаганды гомосексуализма», ненавистного столь многим. То, что многие аспекты российской жизни выглядят отталкивающими для Запада, вряд ли для кого-то новость. Вопрос скорее в том, сможет ли возрождение православия воздействовать на демографию страны и упадок нравственности и укрепить мощь России. Я не знаю ответа на этот вопрос. Берман им себя не утруждает.
Главный дефицит в сегодняшней России - это русские. Как я писал на этих страницах в своём эссе 2008 года, в официальную численность населения не включено примерно 7 млн человек, застрявших в «ближнем зарубежье» после распада Советского Союза и работающих сейчас в России как незарегистрированные иностранцы. Ещё 15 млн этнических русских живут в Беларуси, Западной Украине, Казахстане. Самый быстрый способ получить больше русских - это забрать их оттуда, и на этот счёт, как отмечает Берман, в российском политическом спектре имеется консенсус:
Московские политики признают, что прибавление десяти млн граждан Беларуси к Российской Федерации увеличит население России примерно на 7%. Вклад Украины был бы ещё большим; этнические русские составляют примерно 20% от 45-милионного населения Украины, и если бы даже часть этой страны официально проголосовала в пользу присоединения, численность русских бы существенно увеличилась. Если бы добавились территории, о которых сейчас мечтает Москва - включая части соседней Грузии и Казахстана - численность стала бы ещё выше и стала бы существенным подспорьем для ослабленной демографической среды Российской Федерации.
Как я написал в 2008 году, «У России есть экзистенциальная заинтересованность в поглощении Беларуси и Западной Украины. Беларусь никого не волнует. Она никогда не имела независимой государственности и национальной культуры; первый учебник грамматики белорусского языка был издан только в 1918 году, и всего немногим более трети населения Беларуси говорит на этом языке у себя дома. Не было более глупого случая выступления за независимость территории с населением 10 млн человек. С учётом сказанного, логичным будет спросить, почему всех волнует Украина». Вашингтону следовало бы позволить России вновь вобрать свои осиротелые провинции, но за определённую цену: вы получаете этнических русских, а мы получаем ваше согласие по важным для нас вопросам: стратегическая оборона в Польше и Чешской республике, помощь в проблемах Ирана и так далее.
Спорный вопрос, могли ли США заключить подобную сделку с Путиным в начале 2000-х, потому что спонсирование Америкой «оранжевой революции» на Украине убедило Путина в том, что вести дела с Соединёнными Штатами невозможно. Администрация Буша раздражала Москву, но не применяла силу для утверждения своего влияния на Украине или в Грузии. Администрация Обамы просто сдалась, сначала отказавшись от противоракетных установок в Восточной Европе, а позже приняв российский план по уничтожению химического оружия в Сирии (и возможно, её план по иранской ядерной программе). Оба подхода провалились.
Что теперь делать Америке? Берман даёт понять, что США должны использовать внутренние линии разлома в России, приближая внутренний кризис:
Российские лидеры начали мощную кампанию против исламского радикализма, в надежде на то, что превосходящая сила усмирит беспокойные республики. Несостоятельность этого подхода появляется в росте исламского насилия, например, в Татарстане, и распространение экстремального ислама в центральной части Евразии. Это явление будет представлять всё большую угрозу для стабильности и легитимности Российского государства в ближайшие годы... Это создаёт основу для будущей гражданской войны в России, жестокое испытание для души российского государства, вовлечённой в битву по религиозным и этническим мотивам.
С тех пор как Соединённые Штаты (вполне правильно на мой взгляд) вооружали афганских джихадистов, чтобы беспокоить Советский Союз в 1980-х, часть американских внешнеполитических кругов заглядывалась на российское мусульманское подбрюшье как потенциальный источник давления на врага Америки в холодной войне. На пике холодной войны это была хорошая идея, но это безумная идея сейчас, по нескольким причинам. Во-первых, радикальный ислам представляет худшую угрозу интересам Запада, чем православная Россия, как мы могли видеть после теракта на Бостонском марафоне.
Во-вторых, это не может увенчаться успехом. Россия более беспощадна, чем Вашингтон, в подавлении внутренних угроз (заметьте, что сообщениях из России чаще говорится об убитых террористах, чем пойманных). Третья и самая важная причина в том, что попытки Америки эксплуатировать внутренние проблемы России просто укрепят китайско-российский альянс. Это наиболее вероятный шаг России в ответ на многие проблемы. Америка использовала разлад в отношениях Китая с Советским Союзом для победы в холодной войне. Москва может справедливо решить, что лучше приноровиться к растущей мощи Китая, чем оспаривать её.
Россия, конечно же, сильно расстроена китайским вторжением в свои бывшие зоны влияния, в том числе свой Дальний Восток и Центральную Азию. Растущее экономическое влияние Китая на российское ближнее зарубежье, включая его нефтяные концессии в Казахстане, подкрепляется решениями об инвестициях в инфраструктуру транспорта, телекоммуникаций и энергетики - в то, что Китай теперь называет «новый Шёлковый путь».
Влияние Китая на востоке и юге разочарование для Москвы, но, как полагает Берман, не «очаг напряжённости». Вероятность вооружённого конфликта между Китаем и Россией в следующие 20 лет весьма мала. Китай проявляет дальновидность; он не будет воевать за территории, которые могут перейти в его руки через сто или двести лет. Россия, по-видимому, считает, что выгоднее иметь дело с Китаем, чем с США. Россия и Китай имеют общий интерес в сдерживании потенциальных мусульманских проблем в Центральной Азии, и их взаимодействие свидетельствует об общей потребности в этом.
Вашингтону стоило бы обеспокоиться по поводу российских и китайских усилий догнать американские достижения в аэрокосмических технологиях, ненамного изменившихся за последние два десятка лет. Сомнительно, что ПАК-ФА Т-50 компании Сухой или китайский J-20 могут конкурировать с американским F-22. Через 5-10 лет ситуация может изменится.
Технологическое доминирование Америки в области военной авиации поставлено под угрозу, а её флот сокращается до размеров, не достойных сверхдержавы.
Наименее удачное название главы в книге Бермана - «Непонимание мусульманского мира». На самом деле Россия очень ясно понимает мусульманский мир. Она объединилась с Саудовской Аравией в поддержке военного правительства Египта против американского давления, и объединилась с Ираном в защите сирийского режима от пёстрой банды джихадистов, направленных воевать против неё. Россия вполне может заменить американское вооружение в случае сокращения американской военной помощи Египту; в этом случае его оплатит Саудовская Аравия. Она сыграла за обе стороны в Иране, построив ядерный реактор в Бушере и поочерёдно предоставляя и изымая сложные системы ПВО.
Постичь тактические цели России невозможно; могу предположить, что её целью является удерживание инициативы, выявление промахов соперников и использование их для доступа к благоприятным возможностям. Как только Америка утратила решимость использовать силу против иранской ядерной программы, другие проблемы в регионе, в частности, Сирия, превратились в нерешаемые, что дало возможность России утвердить себя в качестве регионального посредника.
Соединённым Штатам опасно строить планы, основываясь на возможности внутриполитического кризиса в России. Такой исход не исключён, но и не вероятен. Россия не исчезнет еще долго; она никогда не вернёт себе положение, которое занимал Советский Союз в 1980-м, но будет представлять вектор силы в обозримом будущем. Вашингтон не понимает, что русские играют в шахматы, а шахматы - это игра, в которой нельзя блефовать. С Россией можно иметь дело только с позиции силы, а сила Америки утекает через раны, которая она нанесла сама себе.
