©  Фото Fotolia, Aleksandar Mijatovic

Рабочая поездка в Испанию и Италию оставила после себя сильные впечатления и несколько раз даже смогла удивить. Разумеется, все это — чисто личные и субъективные ощущения. Люди, с которыми мне довелось пообщаться, вовсе не представляют собой некую статистически репрезентативную группу. Кроме того, Испания и Италия — не «Европа»: у их северных соседей не ощущается того же кризиса и общего «климата». Тем не менее, наблюдаются там и явления более общего, «европейского» характера.

Особенно меня поразило сходство «национального настроения» в двух этих странах с симптомами психологического расстройства, которое психиатры называют клинической депрессией: пессимизм, отчаяние, фатализм, трудности с принятием решений, отсутствие мотивации, раздражительность... СМИ, заявления политических деятелей, разговоры обычных граждан о «ситуации в стране» — везде явно видны скептицизм, тревога и потеря всякой надежды. Идеи и предложения, способные подвигнуть людей на что-то, отсутствуют как таковые. И это легко понять: когда семья переживает тяжелый удар, отрешенность и замкнутость становятся вполне нормальной реакцией.

В Испании и Италии я ощутил сильнейшее желание людей уйти в себя и полную потерю интереса ко всему, что происходит снаружи, во внешнем мире. Так, например, моя поездка в Испанию совпала с одним происшествием в каталонском парламенте: один из депутатов замахнулся сандалией на банкира, отвечавшего на его вопросы. СМИ, естественно, жадно набросились на инцидент, который затем начали активно обсуждать простые люди. Практически все, с кем мне довелось говорить, так или иначе намекали на эту историю.

В этот самый день в Пекине центральный комитет китайской Компартии принял проект экономических реформ, которые повлияют на жизнь испанцев гораздо сильнее, чем сандалия разгневанного каталонского парламентария. Тем не менее, театральное поведение депутата показалось им куда интереснее.

Лекарство

То же самое происходит и в Италии. Там моя поездка совпала с дебатами по поводу Сильвио Берлускони, его отношений с властью и женщинами. По мнению итальянцев, никакие мировые события не могут сравниться с обсуждением политических (и других) похождений бывшего премьера. И это при том что международная хроника куда важнее для будущего их государства.

Нужно отметить, что в этих двух странах к «остальному миру», который сейчас не вызывает ни малейшего интереса и энтузиазма, как ни печально, относится и Европа. Если точнее, европейская интеграция.

В отношении к проекту европейской интеграции я отметил пассивную терпимость или даже покорное смирение. Хотя люди в целом благосклонно относятся к некоторым сторонам вопроса (вроде свободной торговли и поездок), я не услышал от них стремления к углублению единства Европы. Никто не сказал мне, что дальнейшая интеграция могла бы стать залогом прогресса для страны. В этом, кстати говоря, другие европейцы разделяют позицию итальянцев и испанцев.

По результатам исследования «Евробарометр» (масштабный опрос в 27 странах ЕС), половина европейских граждан пессимистично смотрят на будущее Европейского Союза как института, а 69% совершенно ему не доверяют. У двух третей европейцев сложилось впечатление, что их голос не играет никакой роли в принятии общих решений. Это неприятные ответы, но их вряд ли можно назвать неожиданными. Было бы удивительно, если бы все сложилось иначе. Экономический кризис, принятые европейскими институтами меры борьбы, их удаленность и непрозрачная система работы, недостаток харизмы и незаметность европейских лидеров — все эти факторы отталкивают европейцев от проекта формирования более единой и прочной Европы.

Это можно и нужно изменить. Препятствий на этом пути немало, и они хорошо всем известны. Но главная проблема, вероятно, заключается в следующем: Европа больше не в состоянии привлечь европейцев. Поэтому европейскому руководству необходимо срочно продемонстрировать, что сильная Европа может стать лучшим лекарством от кризиса.