Знаете, почему либерализм плох? Потому что я ужасно выгляжу на улице. Может быть, это вам странно, но такая мысль появилась в голове, пока я обсуждал разные темы с вежливым и рациональным либералом прекрасного пола.
Конечно, она подтвердила, что ни у кого нет права указывать всем, как жить правильно. Это — вполне логично. Кто хочет, чтобы правительство или бабуля на скамейке ругались с ним, требуя, чтобы он делал так, как они хотят, и строго никак иначе? Это неприятно никому.
Но, с другой стороны, если никто не показывает нам, как лучше, то сможем ли мы сами по себе выбрать верный путь действий?
Либерал сказал бы — да, если каждый решает всё для себя самого, без барьеров, то эти независимые действия в итоге и построят прекрасное сообщество. Конечно, тут есть вопрос: если мы живём по принципу «каждый за себя» и по своим правилам, то как это может создать общество? Как полный индивидуализм, умноженный на множество, может дать сильный коллектив? Мой ответ на этот вопрос прост — он не может.
«То есть как?» — спросит читатель, привыкший думать штампами. На Западе — там индивидуализм, и все там живут «лучше».
Подождите, пожалуйста. Я сейчас объясню, как индивидуализм сделал и как потом разрушил Европу.
Нельзя забывать, откуда либерализм возник. В Европе несколько веков назад всё было не так, как сейчас. Король был избран не большинством, а Богом — поэтому его слово было законом, а твоё личное мнение или чувства не очень учитывались. Если король хотел повысить налоги, то он мог. Если ты не платил — он мог посадить тебя в тюрьму до тех пор, пока не заплатишь. Конечно, ты не мог платить, сидя в тюрьме, — и поэтому у тебя конфисковывали всё. Постепенно из этого накапливались проблемы и целые обездоленные классы. Тогда даже во Франции до революции местная власть решала, что человеку можно было готовить и подавать в собственном кабаке. Плюс были проблемы с сословиями: если твой отец был генералом, то и ты был обречён им быть, даже если ты идиот. Или взять религию: если король говорил, что мы католики, а ты католиком не был, то тебе было плохо, а иногда тебя после установления факта, что ты не католик, вскоре вообще уже не оказывалось.
Поэтому западные европейцы решили отбросить все эти барьеры и сделать справедливую систему без них. И вроде бы — это хорошо у них получилось. Но проблема в том, что эта ситуация — как варка борща. Если индивидуум является солью, то раньше на западе борщ был вообще без соли и невкусным. Они добавили соль… и стало лучше! Добавили ещё — и стало ещё лучше! Давайте ещё соли, и ещё соли! Проблема в том, что в конце концов остаётся только гора соли — и борщ даже не виден.
Мой отец всегда говорит, что самая большая ошибка США была, когда мы «отбросили патриотизм» и начали жить каждый для себя — «как животные». Мой отец, отмечу, ВООБЩЕ НЕ МАРКСИСТ и даже, может быть, не понимает, что его мнение — призыв к сохранению хоть какого-нибудь коллективизма. Если бы Генри Форд сегодня сказал, что «бизнес должен служить сообществу», то над ним смеялись бы. «Чо ты придурак, бизнес для бабла, и чем больше, тем лучше». Опять-таки: Форд не коллективист, но он чувствовал себя как член сообщества, а не просто индивидуум, «свободный» от всех правил.
…Люди спрашивают у меня, как большие корпорации (и правительство до некоторой степени) могли перевести рабочие места американцев в Китай и Мексику. Ответ прост: так и могли — потому что менеджмент этих корпораций не американцы, даже если они американцы. Они не американцы по самоидентификации. Для них жизнь исчерпывается понятиями «Я» и «МНЕ». Для сравнения — подумайте, как глупо прозвучит вопрос «Как олигархи могли насиловать и распродавать Россию?». Если ты живёшь только ради себя — то Россия тоже является просто товаром на продажу.
Самый большой критик Сталина, эмигрантка из Советской России Айн Рэнд, писала в своих книгах (которые дико популярны среди бизнесменов и чиновников США), что альтруизм — зло и противен натуре человека. Вот это мнение — и есть дикий либерализм в действии.
И это также объясняет, почему Европа вымирает на наших глазах. Потому что задача того, что понимается под социальным прогрессом в Европе, — в том, чтобы отдельный европеец потерял последние связи с коллективом. Мне кажется даже, что либералам в Европе просто противны коллективы как идея — а их «национализм» вызван тем же, чем и его эквивалент в Америке, где белокожий либерал ненавидит больше всего на планете белокожих людей, но при этом боится жить с иммигрантами.
Но это всё — о глобальном. Давайте взглянем, как чрезмерный индивидуализм выглядит на уровне индивидуума. Русские спрашивают у меня, например, «как такие люди могут существовать». Они хотят знать, откуда появляются эти мутанты? А это ведь не штамп: в США мы действительно часто можем встретиться с людьми, которые слишком толсты, чтобы ходить, но при этом покупают скутеры, чтобы ездить, вместо того, чтобы худеть.
Ответ: это потому, что, когда только существует только «Я», то не перед кем стесняться. Некого стыдиться, не на кого равняться. Всем надо терпеть меня, каков я есть. Это моё право — петь песни в тесном автобусе. Это моё право — вытатуировать член на лбу. Это моё право — быть толстой как кит и считать себя красивой.
Теперь пора поговорить о себе самом. Я, уважаемые читатели «Однако», одеваюсь как бомж. Почему? Потому что позволяет сообщество. Ходить в туфлях и костюмах всё время, как поколение ВОВ, сложно, а гладить их — долго и скучно. Я хотел бы выглядеть лучше, но зачем, если я могу быть как бомж? Сообщество терпит моё дерьмо, поэтому я расслабился. Честно говоря, я знаю, что мне нужны или генсек, или бабуля на скамейке, которые бы держали меня в форме. И ругали за то, что я не достигаю стандарта образов. Ругали сильно. Каждому из нас нужна дедовщина.
Я не говорю, что нужен тотальный коллективизм. Как и мой отец, я думаю, что нам просто нужно хоть «что-то», хоть какие-то стандарты. Полный либерализм, согласно которому нельзя говорить человеку, что он плох, создаёт страну наглых детей в телах взрослых. Я хочу, чтобы мне на работе говорили «выгляди лучше или пошёл отсюда» — я сразу буду одеваться лучше. Да, будет неприятно в туфлях, но для сообщества будет лучше.
Моя либеральная оппонентка сказала: «почему у кого-то должны быть права говорить мне, как надо жить?» Я ответил: «что даёт либералу право твердить обществу, что оно должно его любить и уважать, даже если он противный придурок? И почему он может жить вообще без стандартов?» Более того, почему у индивидуумов права есть, а у сообществ прав нет?
…Повторюсь: тотальное отсутствие индивидуализма — ужасно, но дикий чрезмерный индивидуализм — тоже ужасно, просто ужасно немного по-другому. Я думаю, что если мы сейчас в России оформляем новую национальную идею, то надо включить в неё, что да, индивидуум существует и у него права есть, но он — часть сообщества (или общины), и у него есть долг перед этим сообществом, да и у самого сообщества права тоже есть. «Баланс есть красота», говорит Будда. Говорят, что в России немало буддистов.
