|
Источник перевод для MixedNews - josser
В наши дни, когда есть интернет, облегчающий налаживание тесных связей с представителями далёких культур и народов, многие люди, кажется, как никогда легко относятся к чьей-либо принадлежности к тому или иному государству. Но сами государства остаются крайне чувствительными к вопросам нерушимости своих границ. Ведь территория, включающая сушу, море, воздушное пространство, реки и морское дно, занимает центральное в идентичности страны положение, а также определяет её безопасность и внешнюю политику.
Государства могут реагировать на территориальные споры, либо поступаясь некоторыми аспектами суверенитета, тем самым ослабляя свою мощь и влияние, либо принимая на вооружение более здоровую стратегию национальной обороны, направленную на отражение существующих вызовов и недопущение будущих угроз.
Рассмотрим территориальные споры, лишающие спокойствия Индийский океан и восточно-азиатские регионы, которые провоцируются неоднократными и всё более настойчивыми усилиями Китая утвердить суверенитет над обширными морскими районами. По мере того как набеги Китая вновь разжигают давно тлеющие разногласия и угрожают дестабилизировать региональный статус-кво, страны по всей Азии пересматривают свои стратегические позиции.
К примеру, Филиппины корректируют свою стратегию безопасности, усиливая сотрудничество с Соединёнными Штатами – противовесом Китая в регионе – всего через два десятилетия после того, как они закрыли последние два американских военных объекта, военно-морскую базу в Субик-Бей и авиабазу Кларк. Вьетнам тоже укрепил свои связи с США. И после десятилетий отсутствия Америка возобновила образовательные программы для военных Индонезии.
Что ещё важнее, руководство Японии теперь открыто обсуждает способы трансформации пацифизма страны, существующего после Второй мировой войны, в гораздо более напористый национализм. Фактически, в августе японские Морские силы самообороны представили общественности эсминец-вертолётоносец "Идзумо", по конструкции и возможностям напоминающий авианосец с возможностью применения в наступательных целях. Этот вырисовывающийся стратегический сдвиг будет, скорее всего, иметь далеко идущие последствия, повышая ставки китайско-японского спора из-за островов в Восточно-Китайском море.
Но хотя в заголовках новостей преобладает тема напряжённых отношений Японии и Китая, динамика сил в Азии в предстоящие десятилетия с большей долей вероятности будет определяться стратегическим соперничеством между Китаем и Индией. И последние события говорят о том, что Китай об этом знает.
В апреле пограничный отряд Народно-освободительной Армии Китая (НОАК) пересёк так называемую "линию фактического контроля" в долине Депсанг области Ладакх, чтобы разбить лагерь, в котором оставался почти три недели. Китайское руководство ещё не дало объяснений о том, чем же было вызвано вторжение, но недостатка в догадках нет.
Одни утверждают, что "стояние" произошло по инициативе местного командира НОАК, другие же настаивают, что президент Китая Си Цзиньпинь использовал данный проступок, чтобы утвердить свою власть над НОАК. Набег даже связывался со скандалом вокруг бывшего опального шефа Коммунистической партии в Чунцине Бо Силая, у которого были тесные связи с высокопоставленными чинами НОАК и офицерами служб безопасности. Но самым правдоподобным объяснение является самое простое – Китай целенаправленно утверждает свою власть над спорной границей.
В сложившихся условиях Индия и Китай открыто конкурируют за влияние в Шри-Ланке, Мьянме, Непале и Бангладеш. Укрепляя свои позиции, они пока большей частью опирались на экономические и торговые механизмы, особенно на соперничающие порты и проекты газопроводов.
Китай не даёт замедлению своего экономического роста пустить под откос свои усилия по усилению своего флота и распространению своих коммерческих интересов вокруг южного кольца Евразии. Он осуществляет инвестиции или демонстрирует интерес к проектам глубоководных портов в Кении, Танзании и Бангладеш, а также принимает прямое участие в финансировании и строительстве портов на берегу Индийского океана в Мьянме, Шри-Ланке и Пакистане.
Так же как Китай помогает развивать пакистанский порт Гвадар, Индия на расстоянии 70 километров помогает развивать иранский порт Чабахар. Чабахар полезен не только для противостояния Китаю, он будет служить Индии жизненно важным каналом транспортировки товаров в Афганистан, Центральную Азию и дальше. Индия может даже построить крупный транспортный узел, в котором порт будет играть роль его связующего звена.
Более того, Индия работает над тем, чтобы гарантировать свое превосходство над Китаем на море. В августе был активирован реактор на первой полностью индийской атомной подводной лодке "Арихант", что на один шаг приближает страну к реализации её долгожданной цели "ядерной триады" – способности запускать ядерное оружие с земли, воздуха и моря. Всего три дня спустя Индия спустила на воду авианосец "Викрант".
Но как заметил The Economist, "редко когда расплата за спесь приходит так быстро". И правда, всего через два дня после спуска "Викранта" на воду, от взрывов на военно-морской верфи в Мумбаи затонула "Синдхуракшак" – одна из 10 субмарин Kilo-класса, образующих костяк стареющего флота обычных подлодок Индии – в результате чего погибло 18 членов её экипажа.
Возможно, видимые успехи Китая в экономической, стратегической и военной сферах окажутся менее значительными, чем представляются многим – особенно, учитывая сохраняющуюся неопределённость вокруг условий стратегического "поворота" Америки к Азии. Действительно, имея на своей стороне США, Япония или Индия могли бы ощутимо склонить чашу весов в свою пользу. Но ясно одно – между великими азиатскими державами начинается большая игра, и имеет место дефицит правил, по которым она будет вестись.
Джасвант Сингх – бывший министр финансов, министр иностранных дел и министр обороны Индии, является автором книги "Джинна – Индия, раздел, независимость".
|
