Саудовская болезнь

Двор Эр-Рияда не должен был предпринимать слишком больших усилий, чтобы убедить Вашингтон в "реформаторской" роли Асада. С 2005 года американские демократы пришли к этому странному убеждению, которое вступило в прямой конфликт с "доктриной" администрации Джорджа Буша, который считал Сирию "государством-изгоем" и прервал дипломатические отношения с Дамаском в 2004 году. Было достигнуто провокационное решение, предложенное Нэнси Пелоси, спикером Конгресса. Был не только организован визит в Дамаск, но и сделаны обнадеживающие заявления об Асаде в открытой и необычной полемике с администрацией Буша. После победы на выборах в 2008 году Барак Обама, воодушевленный согласием Саудовской Аравии по поводу роли Асада, произнес свое обращение к исламскому миру 4 июня 2009 года в мусульманском университете "Аль-Азхар" в Каире, указывая на карту Сирии и призывая к разрешению всех кризисных ситуаций от израильско-палестинской до иранской ядерной проблемы. Сирия оказалась в центре всех миротворческих проектов Обамы на Ближнем Востоке и в диалоге с Ираном. Фотография 2010 года, на которой запечатлен Джон Керри в ходе дружеской и оживленной беседы с Асадом и его супругой в Дамаске, достойна скандала не из-за того, что он был вынужден сесть за стол с диктатором, так как к этому понуждает государственный долг, а потому что свидетельствует о чудовищной ошибке, совершенной при оценке Асада как "реформатора". Тотальное непонимание роли и стратегии Асада со стороны администрации Обамы было потом подтверждено госсекретарем Хиллари Клинтон. Во время интервью, которое брала у нее Лючия Аннунциата 7 мая 2011 года, после семи тысяч жертв в Дераа, пострадавших от действий IV механизированной дивизии под командованием Махер аль-Асада, Клинтон сказала: "Ситуация в Сирии очень сложная и болезненная, но мы знаем, что Дамаск еще может провести реформы, и верим, что это возможно в будущем. Асад - это не Каддафи". Это слова приводят в смятение после недавнего высказывания Керри, заявившего наконец, что "Асад схож с Гитлером".

Ошибки, совершенные Обамой в эти недели, идут издалека. Упоминание о "красной черте", которую нельзя переступать, происходит от неспособности Обамы и его администрации понять, когда и почему Асад  применил химическое оружие, что ставит его в один ряд с Каддафи и Гитлером. Здесь есть еще одно отягчающее обстоятельство. С начала 2012 года Эр-Рияд не только начал финансировать сирийских повстанцев и поставлять им оружие, но и прекратил характеризовать Асада как реформатора и надежного партнера.

В этот момент в Вашингтоне уже никто не имел даже расплывчатой приблизительной идеи о том, как относиться к сирийскому кризису, и вся администрация заняла выжидательную позицию перед действиями ООН при полном отсутствии стратегии. Как часто бывает с президентами-демократами, начиная с Кеннеди, который ввязался в конфликт во Вьетнаме, политика диалога превращается в войну. На этот раз администрация Обамы попала в ловушку женевских договоренностей между Керри и Лавровым. Они отличаются немалым дефектом, так как направлены против лидеров сирийской революции с очевидными катастрофическими последствиями из-за невозможности их практического применения.

Разумеется, эта "саудовская болезнь" распространяется не воздушным путем, а через интенсивные человеческие контакты различных администраций США, начиная с тридцатых годов. Обама заразился ею от контактов с двумя первостепенными персонажами своей администрации: Джона Бреннана и Бандара бин Султана. Бреннан сегодня возглавляет ЦРУ, и он сформировался как специалист именно в Саудовской Аравии и с саудовцами. Он даже разделил с ваххабитами при дворе Эр-Рияда идеологическую установку, направленную против терроризма. "Ислам внес вклад в формирование моего видения мира", – заявил он торжественно. Каки и саудовцы, Бреннан отрицает, что террористы принадлежат к исламу. Он называет их обычными преступниками и пускается в обескураживающие рассуждения: "Мы не можем определять нашего врага как "джихадиста" или "исламиста", потому что джихад – это священная война, законный принцип ислама, который призывает к самоочищению и к очищению своего сообщества, но нет ничего святого, законного, ничего от ислама в том, чтобы убивать невинных людей, женщин и детей. Мы должны называть преступников "экстремистами", а не "джихадистами", потому что этот термин определяет того, кто ведет борьбу в святых целях. Термином "джихадист" мы придаем действиям убийц налет религиозной законности, чего они страстно добиваются, и намекаем на то, что Соединенные Штаты якобы ведут войну против мусульманской религии". Вот вам очередной пример умения саудовцев навязать абсурдные теории американской администрации. Бреннан в течение года посещал Американский университет Каира, где он выучил арабский и общие основы ислама. Потом он работал в Национальном центре по борьбе с терроризмом ЦРУ, специализировался по Ближнему Востоку, участвовал в операции "Буря в пустыне". В 1995 году стал стал главой миссии ЦРУ в Эр-Рияде и вместе с Турки бин Фейсалом (Turki bin Faisal), главой саудовской разведки "Мухабарат", получил информацию о покушении на башни Хобар 25 июня 1996 года. Эти тесные связи с саудитами стали очень ценными для Бреннана. Он стал советником Барака Обамы по борьбе с терроризмом, в деле создания секретной базы на саудовской территории, откуда направляются дроны в сторону Йемена, Сомали, Афганистана и Пакистана. Стратегия борьбы с терроризмом, основывающаяся главным образом на применении  дронов, выливается в доктрину, отделяющую отдельный феномен борьбы с преступниками от религиозной исламской динамики. Если нет никакой связи между исламизмом и исламским терроризмом, то действенна борьба с помощью самых утонченных и технологически сложных систем и средств подавления криминальной банды, прежде всего направленной на уничтожение ее руководителей.

Бреннан сыграл ключевую роль и в развитии сирийского кризиса, находясь в тесном взаимодействии со своими историческими собеседниками из Эр-Рияда. Среди них наверняка был и Бандар бин Султан, возглавляющий разведку "Мухабарат" с 19 июля 2012 года и способный влиять на американские центры, принимающие решения, гораздо более важные, чем те, что принимает ЦРУ. Бандар был послом в Вашингтоне с 1983 по 2005 годы, он является акционером многих американских компаний, владельцем огромного личного состояния (у него есть вилла в Аспене, в штате Колорадо стоимостью 131 миллион долларов). В течение 20 лет Бандар имел дело с американскими военными поставками в Эр-Рияде, где его отец был министром обороны и, следовательно, покупателем. Он был вовлечен во все американские нефтяные дела и является личным другом Джорджа Буша-младшего, как и всех политических лидеров, экономистов, финансистов и военных Соединенных Штатов. Нет никаких проблем в том, чтобы донести до Белого дома все политические послания из Эр-Рияда и повлиять на выбор американской администрации. Влияние саудовцев через Бандара бин Султана огромно. Саудовская Аравия транспортирует нефть в США, контролирует триллионы нефтедолларов на Уолл-стрит, в 2012 году Эр-Рияд купил американское оружие на сумму в 34 миллиарда долларов. За сорок лет, начиная с 1973 года, года нефтедолларового бума, военная американская система продала Саудовской Аравии  вооружений на цифру, наверняка превышающую 600 миллиардов долларов в нынешнем исчислении.

Среди ключевых персонажей, осуществляющих связь секретных служб Вашингтона и Эр-Рияда, занимающихся нефтяными контрактами и продажей оружия, нужно прежде всего назвать Джона Филби. В отличие от сына Кима Филби, агента английских секретных служб, предавшего Великобританию ради СССР, Джон Филби за годы своего долгого пребывания в  Саудовской Аравии предавал Англию (это, видимо, семейное призвание) в пользу Соединенных Штатов и нацистской Германии. Агент английского правительства и потом MI6, посланник на Ближнем Востоке и в Саудовской Аравии, Филби добивался победы Ибн-Сауда в его борьбе против Хашемитов, которых поддерживал Лондон и Лоренс Аравийский и которые, в конце концов, потеряли возможность контролировать Мекку. Джон Филби был близким другом Сауда, а после основания королевства Саудовская Аравия в 1932 году он стал активным акционером и старался, чтобы cаудовская нефтяная компания Aramco снабжала нефтью Соединенные Штаты, а не его родную страну, а также нацистскую Германию через Испанию при посредничестве, кажется, Адольфа Эйхмана. Во время пребывания в Эр-Рияде как доверенное лицо и личный друг Сауда Филби завязал тесные отношения с Джоном Фостером Даллесом, который был тогда адвокатом фирмы Chevron в ее связях с Aramco, c Алленом Даллесом (в то время дипломатом, потом членом, а потом и директором ЦРУ, Прескоттом Бушем, отцом Джорджа Буша и дедушкой Джорджа Уокера Буша. Эти персонажи оказали плохое влияние на политику Америки на Ближнем Востоке. Сначала они противостояли созданию Израиля, потом прервали отношения с Насером, отказав в помощи при строительстве Асуанской плотины, затем выступили против  справедливой войны, которую Франция, Великобритания и Израиль вели против Египта в зоне Суэцкого канала в 1956 году. В результате они получили доступ к арабской нефти, но в то же время "подарили" СССР союз со всеми арабскими странами, чьи лидеры в свое время были союзниками нацистов. Подарив Путину вес на Ближнем Востоке, не сопоставимый со значением его страны как  региональной державы, Обама предложил планете что-то вроде "дежавю".

Оригинал публикации: La malattia saudita