Если говорить о внешнеполитическом рисунке, то позиция России не изменилась ни капли. Зафиксирована солидарность с международно-правовыми процедурами и институтами. Да, было заявление Путина о том, что если будет доказано применение химического оружия, то Россия должна присоединиться к мерам. Во-первых, это не обязательно военные удары. Россия будет участвовать в какой-то резолюции, но чётко выражена глубокая уверенность Путина в том, что применение химического оружия нынешним сирийским руководством — это абсурд! Абсурд, противоречащий любому здравому смыслу, логике и так далее.
С этой точки зрения комментарии на тему о том, что Путин допустил возможность присоединения к санкциям, — это всё равно что Россия с международно-правовой точки зрения теоретически допускает возможность присоединиться к каким-то санкциям, принятым международным сообществом на основании законной процедуры. Ну и что? Конечно, да! А кто в этом сомневался? Видеть в этом какой-то новый нюанс в российской позиции — это идиотизм либо злонамеренное извращение.
Что касается поставок, то мы не знаем, в каком объёме и что поставлено. Мы знаем, что какая-то часть компонентов С-300 точно была поставлена, но не знаем, в какой степени и при какой тактической схеме сирийское руководство (в согласии с нами или без согласия) будет их применять. Есть факт, когда сирийцы не применили свою ПВО против израильтян во время последней атаки по химическим объектам. На то были политические, военные и иные причины, которые выглядят вполне резонными. Если мы будем иметь демонстративно-показательную ограниченную атаку на ограниченный круг объектов, то не факт, что у сирийцев есть стимулы применять в полную силу всю свою ПВО. Лучше, может быть, её сохранить.
Весьма вероятно, мы столкнёмся с эскалацией военных действий. Обычно так всегда бывает вне зависимости от намерений инициаторов. Об этом очень ярко говорил Хэйгел. Он сказал, что не получится ограниченно ввязаться. Достаточно ввязаться, а потом начнётся бесполётная зона, потом — ограниченные действия, а если всё пойдёт не так, то нельзя сказать, что «у нас не получилось и мы уходим». Он говорил об этом в апреле, но это не стало менее верным.
Все аргументы, начиная с того, что Асад не применял химического оружия, и заканчивая соображениями прагматического характера против военного участия в Сирии, американцам прекрасно знакомы, поэтому бессмысленно объяснять Обаме, Хэйгелу, американской разведке, что они неправы. Обама вынужден инициировать эту акцию, потому что должен что-то делать, и не с точки зрения реакции на «злодеяния сирийского режима», а с точки зрения реакции на требования колоссальных лоббистских сил, которые расположены вокруг Белого дома плотным кольцом.
Что касается заявлений Путина, то позиция сформулирована очень чётко. А про то, как мы будем действовать, он резонно сказал, что «у нас есть планы и варианты, но не для того мы эти планы разрабатывали, чтобы заранее про них говорить». Кстати, никто не знает, как будут развиваться события, и похоже, что американцы знают меньше всего, потому что они в каком-то замешательстве и растерянности. Показная решимость Обамы носит истерический характер.
Михаил Леонтьев
Источник: km.ru
Рейтинг публикации:
|
