На днях фонд "Либеральная миссия" опубликовал стенограмму общероссийской конференцией т. н. "регионалистов" на тему: "Какая федерация нам нужна?". Конференция прошла 7 июня 2013 года в Москве в помещении Высшей школы экономики.(1) В свое время мы уже писали об этом событии отнюдь не научной жизни. Организаторами конференции выступили руководители фонда "Либеральная миссия" ветераны перестройки: научный руководитель Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики" экс-министр экономики Евгений Ясин и доктор философских наук Игорь Клямкин. Они и председательствовали на конференции, которая стала продолжением круглого стола на тему "Глобальный сепаратизм как Agenda для XXI века", проведенного фондом "Либеральная Миссия" 24 декабря 2012 года.
Как констатировал Игорь Клямкин при открытии конференции 7 июня: "Основная проблема России сегодня - это проблема государственного устройства". И здесь мы отметим, что термин "регионализм" в современной российской идейной практике - это эвфемизм, призванный замещать такое понятие, как "сепаратизм". Разговоры на конференции о "новом федерализме" всего лишь полит корректное прикрытие для темы "грядущей региональной независимости", дезинтегрирующей Россию. Сепаратизм как категория обозначает стремление к обособлению части территории государства и включает в себя такие понятия, как сецессионизм, так и автономизм.(2) Означенная конференция продемонстрировала, что русские "регионалисты" представлены, как сецессионистами, так и автономистами. При этом лозунг "подлинного федерализма" используется и теми, и другими, но в случае с сецессионистами, как маскировка для переходной стадии по демонтажу России. Русский сецессионизм представлен и т. н. индепендизмом (создание нового центра власти), и ирредентизмом (присоединение к иному центру). Явление ирредентизма просматривается у представителей "регионализма" из западных регионов России, граничащих с ЕС. Речь идет о "проектах" Балтийской республики, вольного города Санкт-Петербург, карельских мечтаниях Вадима Штепы и поморских фантазиях Анатолия Беднова. Разумеется, в случае с русским регионализмом наблюдается конъюнктурная размытость всех названных нами направлений. И, тем не менее, стенограмма конференции дает общее представление о проблеме.
Русский сепаратизм - это частный случай современного социального конфликта в России. Сепаратизм обладает конфликтным потенциалом, способным в случае его дальнейшего развития стать фактором изменения нынешнего административно-территориального устройства Российской Федерации. Конфликтный потенциал сепаратизма выражается в системе показателей, как деструктивного, так и конструктивного его воздействия на государственное устройство, которое сепаратисты намерены изменить. Реальная степень распространенности сепаратистских настроений в русских регионах среди разных социальных групп не одинакова, но гораздо выше в группах, существенно влияющих на организацию местной социальной жизни. При этом автономистско-республиканский тип современного русского сепаратизма имеет бóльшее число сторонников, нежели сецессионистский. Разные типы современного русского сепаратизма - сецессионистский и автономистский несут существенно разные опасности для российской государственности. Уровень показателя сепаратизма в регионе связан с основными показателями размера социальной напряженности в российских регионах. Подобные московской конференции события знаменуют переход современного русского сепаратизма из латентной стадии в фазу конфликтной ситуации и инцидентности.
При завершении конференции ее организатор Игорь Клямкин предупредил участников не акцентировать сегодня в своей деятельности идеи регионального сепаратизма. "Так что при сохранении "вертикали" - даже в ожидании ее ослабления - в идеологические игры с сепаратизмом лучше бы не играть", - сказал он. Однако участники конференции из-за своего специфического менталитета означенному совету не стали следовать после конференции.
Участники регионалистской конференции в Москве, организованной фондом "Либеральная инициатива", представляют из себя живущие по регионам небольшие группки послесоветской интеллигенции, которые в "регионалистском" своем качестве представляют из себя сетевые движения, существующие исключительно в социальных сетях - "В контакте", в "Facebook" и в "Live Journal". В таком виде русский "регионализм" представляет из себя чисто идейное течение, которое призвано будировать русскую интернет публику все новыми и новыми высказываниями: сапоги всмятку - мозги наизнанку, предательство - смелость, патриотизм - идиотизм недотеп. мать - пьяница, выбить табуретку из-под ног России, если уже мечтать, то хочется жить как в Дании или хотя бы как в Испании. Вот к чему надо стремиться, но у нас народ дурной, ничего не выйдет, жаль. Смердяков - вот самый интересный и непонятый брат Карамазова.
Итак, представшие на конференции "Либеральной миссии" российские "регионалисты" - это люди, утратившие цивилизационную и этническую идентичность. Россия для круга регионалистов из компании Штепы и Коцюбинского - это "Рашка" или "Московия", а мы - русский народ - "ымперцы", "совки" или просто "московиты". Не трудно заметить, что по отношению к России, ее центру и народу регионалисты используют терминологию, созданную во враждебной Польше в ХV- начале ХVI века. И эти люди - наши "новые украинцы" не только культурно, политически, но и этнически отделяют себя от нашего Русского мира. Как откровенно выразилась участница конференции из Санкт-Петербурга активист "Ингрии" Светлана Гаврилина о русском сепаратизме: "Спрашивают: а как же традиции, Достоевский, Толстой, балалайка? Представьте себе такой образ: корабль, который движется по волнам, капитан совсем сошел с ума, команда спилась, начинают друг в друга стрелять, провиант съели мыши, в моторной части что-то стучит. Что делать? Менять команду и пытаться захватить штурвал? Усилить перестрелку или помирать вместе? Нормальный инстинкт каждого человека - сесть в шлюпку, пригласить в нее кого-то еще и помолиться за тех, кто остался". И куда поплывет та шлюпка? - спросим мы. Регионалисты из Санкт-Петербурга полагают, что в Европу. Белгородская область - это русский Техас. Архангельская область - это русская Ломбардия. "Нам нужна своя маленькая Швейцария, и это желание вовсе не утопическое", - и все это говорят люди на конференции в ВШЭ, и никто не смеется! Ясин и Клямкин довольны. "Чем ближе к Европе тот или иной регион - независимо от того, каковы ресурсы этого региона, какова его предрасположенность к сепаратистской постановке вопроса, - тем более политизированным оказывается выступление его представителя, тем более оно смелое и решительное", - определил на конференции Коцюбинский поведение ее участников.
Мы уже отмечали главную проблему этих людей, собравшихся по зову перестроечного гуру Клямкина и национал-оранжиста Штепы на конференцию в ВШЭ: довольно застарелый комплекс русской интеллигенции - "европоцентризм". Раз в Европе регионализм, то и у нас должен быть.(3) В конкретном случае с нашими регионалистами в ментальном плане они представляют себя "европейцами", на самом деле, таковыми не являясь.(4) Здесь самое существенное то, что наших "регионалистов" не признают европейцами сами европейцы. Скажу большее, физиогномика большинства регионалистов конференции ВШЭ, если смотреть на них глазами европейцев, соответствует именно евроазиатам, не говоря уже о конкретных бытовых культурных мелочах.
По наблюдению пишущего эти строки, европейский комплекс русского интеллигента "излечивается" одним - переселением на постоянное жительство субъекта в одну из развитых европейских стран. Это не означает, что там все плохо и "негров линчуют", но именно там начинаешь понимать, как природу тамошних "достижений", так и состояние России. А без этого один известный карельский "регионалист" сейчас заявляет: "Страна, в городах, которой отсутствуют велосипедные дорожки, не заслуживает права на существование". Однако в Карелии, заметим мы, по полгода в отличие от Европы лежит снег. Какие тут велосипеды и дорожки? Впору лыжи покупать. Парение в небесах вне всякой связи с простыми реалиями своего региона. Россию не сделаешь Европой, хотя бы по причине климата.
Своеобразен и революционный комплекс, который они демонстрируют России и миру. Идет известная нашей интеллигенции еще ХIХ века игра в Европу и европейские революции. Деятели русских революций 1905 и 1917 годов рядились в одежды Великой Французской революции. Но вошь и тиф в реалиях России заместили тогда "величие" Конвента. Современный национал-оранжизм персонально от Штепы начинает представлять себя в образах американской революции и войны за независимость 1775-1783 годов. Отсюда идет революционная романтика лексики Манифеста Конгресса Федералистов от Штепы.
Феномен русского сепаратизма в контексте работы активных его деятелей недавно был охарактеризован, как национал-оранжизм. Хотя явление, учитывая его масштабы и персоналии, скорее надо рассматривать с психологической точки зрения, предварительно почитав "Вехи". Обычная бытовая реакция русских людей на "самовыражение" этих деятелей в сети - "психопатологическая". Русских регионалистов школы Штепы или Коцюбинского начинают расценивать как "вульгарных психопатов". И ничего необычного в подобном воззрении нет. Вспомним, что в свою бытность император Николай назвал Чаадаева "сумасшедшим" за гораздо более утонченные изыски, чем те, что представляют миру нынешние Коцюбинские и Штепы с Широпаевым.
Разумеется, мы имеем дело не с психической патологией, а с нежелательным социальным явлением и, самое главное, процессом. Главная проблема связана с трудностью цивилизационного самоопределения России последних двух десятилетий. Россия остановилась на цивилизационном перепутье.
Главный идеолог и романтик русского сецессеонизма Коцюбинский исходит из простого положения, что Россия, будучи империей, обречена, ее распад неизбежен при очередном политическом кризисе персоналистской власти. "Все остальные территории - это придавленные Московией в тот или иной исторический отрезок времени земли и страны, которые просто ждут своего часа, когда они, наконец, сбросят этот имперский экзоскелет, который их сковывает на протяжении столетий, и снова станут процветающими самостоятельными, самодостаточными странами регионального масштаба", - полагает он. Империи в федерации не преобразуются, империи могут только распадаться, - заявил Коцюбинский на конференции. Штепа делает оговорку: Россия окончательно распадется, если не будет преобразована в федерацию, основанную на договорных и равноправных отношениях между всеми ее регионами. При этом федерация представляется ему не самым эффективным способом мягкой, неконфликтной дезинтеграции России. Коцюбинский полагает неизбежный распад России в качестве завершающего акта демонтажа империи. Однако участники конференции признали, что никаких выразительных тенденций подобного хода событий пока не фиксируется.
Сейчас у сибирских регионалистов доминирует экономическая мотивация, обусловленная требованием перераспределения ресурсов Сибири в пользу региона, у балтийских - культурная тяга, как им представляется, в Европу. Однако основным препятствием для развития сепаратизма в России, как было отмечено на конференции, является "имперское" сознание подавляющей массы населения России. Поэтому его надо сломать культурной работой. Для того чтобы дезинтегрировать Россию, нужно трансформировать сознание ее населения. Определенный интерес у Игоря Клямкина на конференции вызвала проблема формирования в России "региональных идентичностей". Здесь надо понимать проблему следующим образом: региональные идентичности существовали и существуют в России при всех временах и правительствах. Однако наши современные "регионалисты" под созданием "региональных идентичностей", на самом деле, понимают замещение исторических региональных идентичностей на новые так, чтобы при этом трансформировать русскую этническую идентичность, заменив ее под разговоры о "региональной" иной этнической идентичностью. Культурная работа в этом направлении, создающая в перспективе явление этносепаратизма, представляется им весьма перспективной для "завершения" России.
Практический путь для будущей сецессии - это культурная работа, делающая регионы все более непохожими друг на друга. Поэтому в данном направлении речь идет об искусственном конструировании "регионалистами" местных культурных идентичностей. В практическом смысле речь идет о "брэндировании" региона, об учреждении всякого рода новых праздников с региональной спецификой. Для раскачки Петербурга местные регионалисты намерены использовать провинциализм бывшей столицы. В практическом плане это означает культурную работу. Регионалисты даже обозначили себя определением "практикующие краеведы", которые намерены передать созданную ими новую культурно-историческую идентичность широким слоям населения. Для мобилизации сепаратизма в Санкт-Петербурге группа практикующих краеведов намерена использовать любой повод, в том числе, вопросы градозащиты и экологии.
На конференции вынуждены были признать, что общественное мнению в регионах чуждо идеям федерализма, не говоря уже о "регионализме". В регионах люди недолюбливают Москву, якобы забирающую у них ресурсы, но при этом многие из них голосуют за "Единую Россию" и Путина. Поэтому не наблюдается в регионе многотысячных протестных митингов. Сейчас российская белоленточная оппозиция обещает, что с осени этого года протест переместится в регионы. Но, очевидно, что прогноз этот не подтвердится.
Поэтому другим признанным на конференции препятствием для регионализма является патерналистский характер российского общества, выражающийся в отсутствии гражданской самоорганизации и самоуправления на низовом уровне. Регионализм не имеет под собой твердой почвы и из-за того, что в России не функционирует как в Европе местное муниципальное самоуправление. Возрождение местного самоуправления могло бы стать и первым серьезным шагом на пути к развитию регионализма в России. По мнению главного редактора "Русского журнала" и откровенного сепаратиста Александра Морозова, сегодня на местах большой интерес проявляется к развитию муниципальных органов, но не к проблемам федерализма, как такового, а местные "ресурсные группы" совершенно не собираются поддерживать сегодня "политический регионализм". Представители региональной элиты, имея высокую степень негатива по отношению к Москве, наряду с этим высказывают понимание, что Москва является важнейшим политическим инструментом, без которого они жить не могут. Федор Крашенинников из Екатеринбурга, "регионалистом", как мы понимаем не являющийся, на конференции констатировал, что у "регионализма" как у политического движения в России запретом на создание региональных партий подорваны корни.
Довольно распространенной прозвучавшей на конференции точкой зрения, являющейся базовой установкой российских нацдемов, стало положение о том, что все "субъекты" нынешней Российской федерации должны стать равноправными республиками, а будущий формат их объединения и отношения с центром определят их "свободно избранные" с участием региональных партий региональные "парламенты". Однако никто на конференции не отметил тот простой факт, что федерация, как форма государственности является чрезвычайно непрочной. Ссылки на США, как федерацию, в данном случае не работают.
Основные законодательные требования нацдемовских "регионалистов" сводятся к следующему:
- принятие федерального конституционного закона, регулирующего изменение статуса субъектов РФ, что важно, по их желанию;
- внесение в действующий закон о партиях поправки, позволяющей создание региональных партий.
Требованием московских регионалистов является проект "Московской республики" и переноса столицы в другое место.
Тем не менее, как было признано на конференции, означенные требования пока нельзя перевести в практическую плоскость. Идея сепаратизма сегодня вряд ли станет электорально привлекательной в большинстве российских регионов. Поэтому русские регионалисты на конференции решили работать на перспективу будущего политического кризиса. "В России сегодня - персоналистский режим, век которого отмерен. Но, когда наверху случится властный вакуум, на этот момент должны быть готовы проекты", - говорил на конференции Коцюбинский. В текущей своей деятельности русские регионалисты намерены подрывать "харизму правителя", размывая легитимность существующего российского государства. Альтернативы распаду России нет, - полагают регионалисты, - поэтому об этом нужно говорить вслух и быть к этому готовыми, чтобы провести демонтаж "максимально спокойным образом".
По итогам конференции ее организатор Игорь Клямкин констатировал, что в российских регионах существует запрос на изменение налоговой системы в пользу регионов, имеется недовольство из-за запрета региональных партий. Недовольство проявляется и в общей оценке политики центра, как интересам регионов не соответствующей, блокирующей их развитие, включая формирование региональных идентичностей. Правда, противостоять этой политике, признает Клямкин, у регионов сегодня нет возможностей из-за отсутствия для этого необходимых ресурсов и региональных субъектов, способных и готовых противодействовать центру и выстроенной им "вертикали" власти. Но, несмотря на текущее состояние дел, Клямкину показалась перспективной деятельность тех "регионалистов", которые не дожидаясь системного кризиса, занимаются практическим взращиванием в регионах "недостающей им субъектности". По его мнению, они создают альтернативную властной Москве среду - "где-то чисто протестную, а где-то и созидательную". Таким образом, русскому регионализму идеологами либерализма отводится роль одного из направлений оранжевой революции в России. Cui bono? Cui prodest? Что касается интересов, то тут не нужна никакая конспирология. Гипотетическая дезинтеграция пространства России приведет только к дальнейшей деградации территории и сокращению населения, на этой территории проживающего.
Дмитрий Семушин, ИА REGNUM.
Ссылки:
(1) Какая федерация нам нужна? Стенограмму общероссийской конференции // http://www.liberal.ru/articles/6198
(2) Смотри классификацию: Попов Ф. География сецессионизма в современном мире. М., 2012.
(3) В Европе, заметим, регионализм не особо просматривается, хотя в СМИ, как говорится, "шумят".
(4) В этом отношении характерна весьма "неевропейская" реакция "регионалистской" публики на нашу публикацию о рассматриваемой конференции "Либеральной миссии".
Рейтинг публикации:
|
