The National Interest (США)
Президент Обломов
Джон Ален Гай
20 августа 2013
Одноимённый герой классического романа «Обломов» (1859 г.) Ивана Гончарова, возможно, является самым нерешительным литературным персонажем. Сначала мы видим молодого русского дворянина, лежащим в постели поздним утром. Ещё две главы посвящены тому, как он поднимается и тут же падает в кресло. Он проводит большую часть своей жизни в лежачем положении, хотя у него много дел. Его имение находится упадке, ему угрожает выселение из его покоев, его друзья пытаются вытащить его в город или за границу, ему нужно найти жену.
У Обломова много идей о том, как привести свою жизнь в порядок. Он фантазирует о доме, который он построит в своём имении, о жене, которую он встретит, о путешествиях с друзьями. Однако, сначала он должен подняться, умыться, сменить пижаму на приличную одежду. И его постоянно что-то отвлекает — Обломов двигается с трудом, но он постоянно собирается сдвинуться с места, давая распоряжения слугам, чтобы они всё приготовили к его подъёму, обдумывая то, что он будет делать, когда начнёт двигаться, пока он не потеряет свой носовой платок или ход мысли и ему не придётся начать все сначала.
И так он годами строит планы приведения в порядок своего имения, ничего не делая для этого. Он обещает друзьям составить им компанию, но этого никогда не происходит.
Книга, которую он читает, месяцами лежит открытой на одной и той же странице.
В полдень он всё ещё продолжает лежать в пижаме в своей постели.
Естественно, он не видит в этом никакой своей вины. Всему виной постоянные отвлечения, тупость слуг, визитёры; все они вмешиваются, чтобы отвлечь его от действий.
Однажды вечером его друг Штольц сердито сказал Обломову, что они наконец-то должны отправиться в давно запланированную поездку.
«Мы выедем завтра утром. Это нужно сделать сейчас или никогда». С этим он ложится спать. «Сейчас или никогда». Каким-то образом Обломов почувствовал в этих словах угрозу. ..
Спустя две недели Штольц отправляется в Англию, взяв с Обломова обещание присоединиться к нему позже в Париже. Обломов зашёл так далеко, что даже подал прошение о паспорте, заказал себе дорогое дорожное пальто и купил шапку...
Проходит месяц... три месяца, а Обломов все не трогается в путь. Штольц уже давно прибыл в Париж, продолжает посылать ему письма, но они остаются без ответа.
В последнее время политика администрации Обамы в Египте воскрешает тень Обломова. У неё много великих планов, связанных с будущим Египта, много прочувствованных мнений о действиях режима, реакциях Братьев мусульман, о том, что заслуживает египетский народ и на что надеется американский народ. Не проходит и дня без того, чтобы администрация не посчитала необходимым проинформировать общественность о своих взглядах на ситуацию и о том, что в течение многих дней она неоднократно взвешивала их, на тот случай, что кто-нибудь за обедом забудет, на какие грубые нарушения она сетует, а какие просто осуждает.
Обломовщина администрации продемонстрировала себя в полной красе в прошлый четверг, когда за три часа последовало два официальных комментария о событиях в Египте. Брифинг представителя Государственного департамента Джен Псаки состоял из серии длинных витиеватых обменов мнениями с Мэттом Ли, репортёром Associated Press, в основном посвящённых вопросу о том, считает ли администрация свою политику эффективной или намеревалась ли она вообще проводить эффективную политику. Ли неоднократно спрашивал, направлена ли отмена администрацией военных учений на то, чтобы продемонстрировать своё неодобрение египетским военным или на то, чтобы изменить поведение военных. Псаки постоянно обходила вопрос, утверждая, что администрация не может «решать за египтян, какие шаги они должны предпринять», но она делает «ряд шагов, чтобы побудить египтян вернуться на продуктивный путь».
Псаки неоднократно говорила Ли, что насилие «оказывает влияние на принятие нами решений», что администрация «будет продолжать оценивать и пересматривать нашу помощь во всех формах» и что она «продолжает выдвигать конструктивные идеи». Псаки заявила, что «важен конечный результат», побудив Ли задать вопрос о том, «уверенп ли администрация в том, что она проводит соответствующую политику, которая приведёт её к своим целям».
Вместо ответа Псаки снова озвучила цели администрации, подчеркнув, что «мы поняли, что это займёт много времени», что «мы не можем заглянуть в будущее, мы каждый день взвешиваем, какими должны быть соответствующие шаги». Но, конечно, «достижение цели мы оставляем за египетским народом. Мы не можем сделать это за них». Эта дискуссия повторилась спустя несколько минут, когда Псаки детализировала различие между критическим анализом «соответствующих шагов», который может производиться и оценкой «положения вещей», которую нельзя делать каждый день.
Временами казалось, что Ли испытывает злорадство, допрашивая Псаки. Один раунд закончился ремаркой, которая была скорее не вопросом, а булавкой, которая пришпиливает трепыхающегося мотылька к доске.
ВОПРОС: Хорошо. Теперь мой последний вопрос, и после него я обещаю остановиться. Как вы думаете, уверена ли администрация в том, что шаги, предпринятые до сих пор в Египте и также в Сирии...
Г-ЖА ПСАКИ: ммм-гмм.
ВОПРОС: достойны Президента, который не так давно получил Нобелевскую премию мира?
Г-ЖА ПСАКИ: да, Мэтт.
ВОПРОС: вы так считаете. ОК.
Псаки провела почти весь короткий срок в этой должности, уворачиваясь от шпилек корреспондентов. Подобные перепалки случаются регулярно. Переход Обамой «красной линии» по Сирии вызвал такую же волну срочных критических анализов, оценок и препарирования. Тот же Ли припечатал Псаки на одном из четверговых брифингов, спросив, являются ли новые израильские поселения на Западном берегу «незаконными».
Какая-то часть вины лежит на Псаки, которая (в отличие от своей предшественницы Виктории Нуланд) является карьерным политическим сотрудником, а не внешнеполитической занудой. Однако корень проблемы кроется в самой администрации. Ответы Псаки проливают мало света потому, что не на что особенно проливать свет. У администрации Обамы отсутствует стратегия по отношению к Египту. У неё нет видения или центральной цели. А без цели, она не может балансировать сложные и конкурирующие интересы и ценности в каирской игре. Она не знает, что делать и что говорить. Но она знает, что она должна что-то делать или говорить. И поэтому она производит бесконечные оценки. Она декларирует противоречия, затем разрешает их софизмами. Она взвешивает альтернативы. Она делится своими ощущениями. Она хочет, что все наверняка знали, насколько сложной является ситуация, сколько факторов нужно учесть, насколько взвешенной является политика президента, какими трудными являлись эти решения. Проводятся критические анализы, и анализы анализов, которые снова будут критически анализироваться. «Мы продолжаем анализировать наши отношения с Египтом», завила Псаки.
«Я говорила о ряде факторов, которые являются частью этого рассмотрения, включая глубину нашего партнёрства, включая интересы нашей национальной безопасности и региональной стабильности. И мы будем продолжать анализировать».
«Сейчас или никогда». «Быть или не быть».
Обломов приподнялся со своего кресла, но не сумев попасть ногой в шлёпанец, снова сел.
Источник
Перевод Patriot
Источник: Полюс Мира.
Рейтинг публикации:
|
