В августе 1998 года Чубайс и Гайдар сознательно пошли на дефолт

Вышла книга «Герои 90-х. Люди и деньги. Новейшая история капитализма в России». Ее написали журналисты Валерия Башкирова, Александр Соловьев и Владислав Дорофеев. Это настоящее историческое исследование. В книге есть словарь терминов - когда появились, например, выражения «новый русский», «рукопожатие крепкое», «хотелось как лучше...». А для педантов есть огромная таблица, в которой перечислены все мало-мальски значимые события 90-х.

Мы решили перепечатать самые интересные фрагменты книги и сосредоточились на событиях дефолта, ведь он случился ровно 15 лет назад, в августе 1998-го. Первым неладное почувствовал будущий министр финансов Алексей Кудрин: он был в Лондоне и не смог заплатить за отель карточкой, потому что западные банки заблокировали карты россиян. До дефолта оставалось еще несколько дней, народ пребывал в счастливом неведении.

ПРОБЛЕМА В ШОРТАХ

Поначалу 1998 год источал благоденствие и процветание. Уже не только иностранные инвесторы, но и простые граждане включились в игру с ГКО и с чувством глубокого удовлетворения погашали свои купоны.

Стояла жара, и у офисных работников была лишь одна проблема - запрещали приходить на работу в шортах. Одним из немногих экономистов, которые говорили о неизбежности дефолта, был Андрей Илларионов (в 1998 году - директор Института экономического анализа). В 2011 году в интервью он рассказывал:

- О том, что происходит в экономике, было ясно из официальных данных. Мои выводы о неизбежности девальвации рубля базировались на анализе статистики, прежде всего денежной и бюджетной. Эти данные однозначно говорили о неизбежности девальвации; вопрос заключался в том, когда именно она произойдет. На базе этой информации я стал говорить о надвигающемся кризисе. Мне тогда публично возражали Егор Гайдар (тогда - консультант правительства), Анатолий Чубайс (в 1998 году как раз возглавил РАО ЕЭС), Сергей Дубинин (председатель ЦБ РФ). В частности, 2 августа 1998 года Дубинин собрал в «Белом доме» пресс-конференцию, на которую пришло около 300 журналистов. Основной ее темой была девальвация рубля - будет или нет? На ней Дубинин заявил, что я специально хочу обвалить рубль, чтобы через своих родственников заработать на Чикагской валютной бирже...

Новая книга о 90-х сделана как добротное историческое исследование.

ПОДВЕЛА ДРУЖБА

Убеждать публику в том, что кризиса не будет, российским властям помогало также обещание финансовой помощи от МВФ. Когда весной 1998-го среди представителей российского бизнес-сообщества стало расти беспокойство относительно грядущей катастрофы, они пришли к Борису Ельцину и сказали, что в этой ситуации спасти экономику может только получение большого кредита от МВФ.

В июне Чубайс поехал в Вашингтон для переговоров с МВФ и американскими властями. В середине июня он договорился о получении специального пакета помощи в размере $24 млрд. Это были новые кредиты - в дополнение к $23 млрд., на которые внешний долг России уже увеличился в первой половине 1998 года. Был получен первый транш - $4,6 млрд. Этот транш мог отложить наступление кризиса максимум на полтора месяца.

Однако эти деньги МВФ перевел не Минфину, как обычно, а ЦБ. Доходов федерального бюджета не хватало для обслуживания ГКО, процентные ставки по которым поднялись в номинальном выражении с 20 до 160%. Каждое новое недельное погашение требовало выпуска новых облигаций и дополнительного привлечения средств на сумму около $1 млрд. Объективности ради надо отметить, что рекомендации по проведению политики, приведшей к кризису, были разработаны Стэнли Фишером - человеком, конечно, незаурядным. Этот респектабельный экономист и высокопоставленный чиновник обеспечил принятие в качестве официальной позиции МВФ рекомендации по проведению так называемой exchange rate-based stabilization - политики финансовой стабилизации, основанной на фиксированном валютном курсе.

Подобные рекомендации МВФ давал многим крупным странам, сталкивавшимся с проблемами финансовой несбалансированности. Практически везде, где такая политика сколько-нибудь последовательно проводилась, она привела к тяжелейшим валютным кризисам: в Мексике, Таиланде, Южной Корее, Индонезии, России, Бразилии. Непросто найти другой вариант экономической политики, проведение которого в течение одного десятилетия привело бы к столь феноменальным провалам. Чубайс и Гайдар были дружны с Фишером и полностью заимствовали его предложения.

«НУ ЧТО, ДОИГРАЛИСЬ?»

Практическое воплощение рекомендаций Фишера в виде политики так называемого валютного коридора было уже детищем Чубайса. Андрей Илларионов рассказывает:

- 14 августа, в пятницу, днем Борис Ельцин прилетел в Великий Новгород. Нашпигованный фальшивыми утверждениями своей экономической команды, он сделал заявление, что никакой девальвации не будет, что все находится под контролем. На следующий день, 15 августа, в Москве собрались Кириенко (премьер-министр), Дубинин, Алексашенко (первый зампред ЦБ), Задорнов (министр финансов), Чубайс, Гайдар и приступили к обсуждению порядка грядущей девальвации... В воскресенье, 16 августа, были приглашены руководители коммерческих банков, которым торжествующий Алексашенко злорадно заявил: «Ну что, доигрались?» На что один из банкиров ответил: «Это не мы доигрались. Это вы доигрались». На следующее утро Кириенко и Дубинин объявили об изменении границ валютного коридора и введении моратория на обслуживание внешнего долга, т. е. о девальвации рубля и дефолте по внешнему долгу.

КАК КИРИЕНКО ПРОВЕЛ ТО ЛЕТО

Сергей Кириенко разделил с Анатолием Чубайсом, Сергеем Дубининым и Михаилом Задорновым права отцовства на дефолт и быстро был отправлен в отставку.

События 17 августа 1998 года могли показаться просто очередной подставой правительства. Но, когда в сентябре не выплатили зарплаты, а в магазинах стали исчезать из продажи целые товарные позиции, стало ясно, что все всерьез и надолго. Как выразился Владимир Потанин (тогда - гендиректор «Интеррос»), «значительная часть российской экономики пошла ко дну, потому что годами мы принимали нереальные и ужасные бюджеты, а роль азиатского и мирового финансового кризиса едва ли можно считать решающей в сложившейся ситуации».

ПОДКРАЛСЯ НЕЗАМЕТНО

Хотя объявление дефолта 17 августа многих взволновало, простым обывателям поначалу было ни жарко ни холодно. Закрылись некоторые заведения, где привыкли отдыхать. Потом курс доллара взлетел в четыре раза - с 6 до 24 руб. Стало понятно, что это крах. И началась борьба с кризисом...

В России эта борьба выражалась не только в невыплате зарплат. Огромное число бизнесов оказалось в долгах перед партнерами, которым привыкли доверять. Здесь одним жестким отношением не обойдешься - приходилось идти на компромиссы. Кто-то снизил цены. Кто-то пошел на реструктуризацию. Кредиторы, желавшие получить долг, подбрасывали проекты своим должникам.

Одна кожгалантерейная фирма вложила все свои деньги в недвижимость - и навсегда увязла в новом бизнесе. Другие переориентировались на российских поставщиков - выяснилось, что многие наши фирмы способны заместить импорт. Даже западные компании научились действовать гибко.

Быстро образовался рынок долгов. В газетах и интернете стали появляться объявления: «Купим остатки на счетах в вашем банке». Остатки в Торибанке и в СБС-Агро сразу нарекли ториками и агриками. Оказалось, что даже с зависшими счетами можно иметь дело.

В 1999 году кризис как бы стабилизировался. Агония бизнеса стала рутинным явлением.

ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Как государство опыт Мавроди использовало

ГКО - это Государственные краткосрочные облигации. Выпускались с 1993 года Минфином. Бизнесмен или гражданин покупал эту ценную бумагу. И знал: через короткий срок (от месяца до года) государство гарантированно выкупит ее назад, заплатив хороший процент. Цель - заткнуть дыры в бюджете. Но затея провалилась: чтобы выплатить поценты, приходилось делать все новые и новые выпуски со все более высоким процентом. Схема ничем не отличалась от «МММ» Сергея Мавроди. К августу 1998 года доходность достигла 140 - 160% годовых. Выплатить такие средства государство не смогло и объявило дефолт. Это и стало началом кризиса в России.

Рис.: Валентин ДРУЖИНИН.

ВОПРОС ДНЯ

А вы обезопасили свои заработки от возможных катаклизмов?

Лев ЛЕЩЕНКО, певец:

- Храню деньги в банке. Консервной. Шучу, конечно. Считаю самыми надежными российские банки, которые все эти годы мои денежки сохраняли. Никогда не храню в заграничных банках, тем более ситуация с Кипром многое показала.

Игорь НИКОЛАЕВ, директор Института стратегического анализа ФБК:

- Если новый дефолт, то на 100% обезопаситься сложно. Конечно, можно было бы прикупить валюты и сформировать резервный фонд, но у меня почему-то не получается. Жизнь слишком прекрасна, хочется многое успеть.

Михаил КОРОЛЮК, начальник Управления инвестициями ИФК «Солид»:

- Таких катастрофических событий в России в ближайшие годы точно не будет. С госфинансами у нас сейчас все хорошо. Дефолт возможен, лишь если нефть упадет очень сильно и останется там года на два. Это почти невозможно.

Наталья СМИРНОВА, финансовый советник:

- Есть такое хорошее слово «диверсификация». Уже недостаточно разбить капитал на три валюты. Лично у меня портфель из шести валют в трех банках за границей и в пяти - в России. Есть инвестиции в драгоценные металлы и недвижимость. А также свой бизнес. Поэтому дефолт мне не страшен.

Иван АРЦИШЕВСКИЙ, представитель Дома Романовых в России:

- Чтобы обезопасить сбережения, нужно их иметь. У меня их нет.

Сергей ЕВСЕЕНКО, замначальника Управления федеральной налоговой службы, Омск:

- 15 лет назад у меня не было ни одного рубля. Все заработанное держал в валюте. Сейчас и это вряд ли спасет. Поэтому те, у кого есть большие накопления, хранят свои деньги за рубежом.

Наталья ТРАВИНА, слушательница Радио «КП» (97,2 FM):

- Вышла замуж и уехала жить за границу. Хотя тут свои кризисы и потрясения. Это как стихийное бедствие, просто нужно пережить.

Сергей, читатель сайта KP.RU:

- Мой вам совет: вкладывайте в своих детей, в их образование и правильное воспитание. Дивиденды от этого не только не дадут вам пропасть в старости, но и будут радовать каждый день!