На политико-административной карте Евросоюза становится все неспокойнее. Впервые в истории этой организации озвучена идея протектората, который правительство одного государства-члена ЕС должно установить в отношении этнического меньшинства в соседней стране. Хотя это требование прозвучало лишь на уровне парламентской фракции, угрозу не следует недооценивать, помня трагическую историю региона.
Нынешний скандал возник в связи с беспрецедентно жесткими заявлениями, которые озвучил на днях лидер партии "За лучшую Венгрию" Габор Вона. Выступая на днях в летнем лагере венгерской молодежи в румынском городе Жосень (Трансильвания), он пообещал, что его партия будет бороться за создание венгерской автономии в Трансильвании и даже готова взять на себя ответственность в случае возможного вооруженного конфликта между Бухарестом и Будапештом.
Вона также поддержал идею установления над трансильванскими венграми протектората со стороны Будапешта, что явится "шагом на пути к автономии венгров в Румынии". Ранее аналогичный призыв адресовал венгерскому премьер-министру Виктору Орбану председатель самопровозглашенного Совета венгерской автономии Трансильвании, бывший вице-спикер Европарламента Ласло Тёкеш. Он известен не только как один из активных участников событий в Румынии конца 1989 года, приведших к свержению тогдашнего партийно-государственного лидера Николае Чаушеску, но и как, по его собственным словам, непримиримый борец против "Великорумынской партии".
Скандал стремительно набирает обороты. Президент Румынии Траян Бэсеску лично ответил Габору Вона, в свою очередь, выступив перед румынской молодежью в летнем лагере в Изворул Мурешулуй в Трансильвании. "Эти заявления дошли до предела, когда мы должны сказать - довольно! Румыния возьмет на себя лидерство в том, чтобы поставить Будапешт на место!", - пообещал Бэсеску, назвав Венгрию "очагом нестабильности в регионе".
Правда, логику венгерской стороны в чем-то можно понять, если вспомнить тяжелую историческую наследственность всего региона. Подписанный в июне 1920 года по итогам Первой мировой войны Трианонский мирный договор окончательно ликвидировал монархию Австро-Венгрии, объединявшую обширные территории Центральной и Юго-Восточной Европы. В результате Венгрия лишилась двух третей прежних земель, а 3 миллиона венгров превратились в этнические меньшинства в соседних государствах - Австрии, Румынии, Чехословакии и Югославии. В частности, в Румынии проживают около 1,5 миллионов венгров, что составляет около 7 процентов населения страны.
Но столь же очевидно и другое. Все более активно звучащие из Будапешта призывы к расширению прав этнических венгров фактически уже превратились в попытку защиты своих соплеменников "через голову" правительств тех стран, на территории которых они волей исторических судеб в настоящее время проживают. В этих целях используются как разработанные в самом Евросоюзе программы "регионализации" и "культурно-национальной автономии", так и щедрая раздача венгерских паспортов представителям венгерской диаспоры в регионе.
В августе 2008 года серьезный конфликт возник и между Венгрией и Словакией, когда Братислава запретила въезд в Словакию венгерскому президенту Ласло Шойому. Он намеревался прибыть в городок Комарно, расположенный на юге Словакии на границе с Венгрией. В этом районе компактно проживают этнические венгры, составляющие 10 процентов населения 5,5-миллионной Словакии.
Целью визита было участие в торжественной церемонии открытия памятника первому венгерскому королю Иштвану I, правившему в начале XI века. Венгерская историческая традиция считает его "собирателем венгерских земель" - территория "Короны Святого Иштвана" в средние века простиралась от Адриатики до Буковины и от Вены до Трансильвании.
Словацкий премьер Роберт Фицо тогда назвал планы лидера соседней страны "провокацией" и "нарушением международного права и суверенитета Словакии", а президент Иван Гашпарович намекнул, что его венгерский коллега "с удовольствием ездит по землям бывшего Венгерского королевства".
Понятно, что подобные рецидивы исторической вражды и даже атмосферы военных конфликтов не добавляют единства Евросоюзу, и без того отягощенному грудой проблем - от судьбы евро до проблем с басками или шотландцами. Эксперт Института экономики РАН Вячеслав Сенчагов в интервью "Голосу России" высказал мнение, что нынешняя "зацикленность" Брюсселя на финансовых вопросах осложняет решение других проблем, касающихся отдельных государств и целых регионов:
"Меня обескураживают их разговоры о том, что надо координировать денежно-кредитную, бюджетную политику, например, через создание общего министерства финансов. С одной стороны, все верно. Но я всегда думаю, а кто будет говорить о реальной экономике, диверсификации, экономических приоритетах, специализации, кооперации? А ведь эти вопросы имеют очень важное значение для стран и регионов. В результате Евросоюз теряет и влияние, и рычаги воздействия на ситуацию".
Парадокс ситуации заключается в том, что Брюссель как раз и рассматривал углубление евроинтеграции и прием в свои ряды восточноевропейских стран в качестве средства урегулирования многочисленных проблем региона. В значительной степени эти расчеты оправдались, отметил в интервью "Голосу России" заведующий кафедрой европейской интеграции МГИМО МИД России Николай Кавешников:
"Расширение Европейского союза на Восток имело большое значение в политическом плане. Это рассматривалось как способ обеспечить стабильность и безопасность в очень проблемном регионе Европы - регионе с неустоявшимися границами, в котором все страны имеют те или иные национальные меньшинства и существуют некоторые другие спорные вопросы".
Теперь становится очевидным, что тот импульс, который был дан региону процессами евроинтеграции, оказался недостаточным для урегулирования всех спорных вопросов. В настоящее время мы явственно наблюдаем, как маятник двинулся в противоположную сторону, неся с собой рост межэтнических и межгосударственных противоречий на фоне падения авторитета ЕС.
Вряд ли нынешняя жесткая риторика Бухареста и Будапешта поможет разрешить исторические споры. А Евросоюзу еще только предстоит выработать эффективные, а главное - общие для всех и свободные от "двойных стандартов" модели урегулирования долгоиграющих и потому особо опасных проблем.
