По работе нужно было написать статью на тему глобализации и её влияния на российское общественное сознание. Вот плод моих усилий. Статья довольно средняя, но, возможно, кто-нибудь найдёт в ней для себя нечто полезное; по крайней мере я, в процессе работы над ней, пользу для себя нашёл.

Влияние процессов глобализации на эволюцию мировоззрения российского общества и проблемы с этим связанные

Глобализация стала одним из наиболее грандиозных по своим проявлениям и последствиям процессом в истории, который неустранимо изменил лик не только нашей планеты в целом, но и каждого народа, каждого государства, каждой цивилизации в отдельности. Глобализация носит тотальный, всепроникающий характер, изменяя не только внешние формы политической и экономической жизни, но и мировоззрение целых народов.

Весьма сильно видоизменилось мировоззрение и русского народа под воздействием процессов глобализации.

Вообще, что такое глобализация? Это процесс усиления взаимосвязанности различных стран, народов и государств, и более – процесс преобразования этой взаимосвязанности в единый цивилизационный субъект, в рамках которого ныне независимые государства и самобытные цивилизации превращаются в части единого глобального организма, нивелируя свои культурные различия. Как пишет А.С. Панарин, глобализацию: «определяют как процесс ослабления традиционных территориальных, социокультурных и государственно-политических барьеров, некогда изолировавших народы друг от друга, но в то же время предохранявших от неупорядоченных внешних воздействий, и становление новой, беспротекционистской системы международного взаимодействия и взаимозависимости» [5]. В рамках глобализации на наших глазах формируется глобальная цивилизация, глобальное общество, а в перспективе и, скорее всего, глобальное государство. И, как и всякий процесс объединения, глобализация ведёт к унификации элементов интегрируемых в эту новую глобальную цивилизацию – к «денационализации наций» [3].

Глобализация это процесс, который имеет довольно долгую историю. Началась она в конце 15 века с началом эпохи Великих географических открытий, когда стали раздвигаться границы мира для отдельных стран и народов, которые вдруг обнаруживали, что окружены огромным количеством отличных от них культур. Тогда же началось изменение сознания тех сообществ, которые оказывались втянуты в процесс открытия новых глобальных горизонтов – люди начинали мыслить не только своими местническими интересами, но и интересами мировыми, мировыми перспективами, которые включали в себя развитие и взаимодействие великого множества народов разбросанных на огромных расстояниях друг от друга.

В фазу бурного развития процесс глобализации вступил в 20 веке, что было обусловлено технологическим переворотом в области транспорта и связи. Действительно, с изобретением радио, телеграфа, телефона, с радикальным увеличением скоростей железнодорожного и морского транспорта, с появлением и масштабным развитием авиации, мир стал стремительно съёживаться. Если раньше на то, чтобы из Лондона в Калькутту или Пекин дошла какая-либо информация требовались недели и месяцы, то в 20 в. на это стали уходить дни, потом часы, а ныне минуты и секунды; если раньше на то, чтобы совершить путешествие между указанными городами уходили месяцы, а то и годы, то в 20 в. недели, потом дни, а сейчас часы. Территории, раньше разделённые огромными промежутками времени и пространства вдруг стали на расстоянии вытянутой руки. Некогда огромный и необъятный мир превратился во «всемирную деревню», где, как и в обычной деревне, все всех и всё друг о друге знают, и где любое событие мгновенно становится всеобщим достоянием.

В начале же 21 века глобализация по-видимому вступила в стадию своего апогея, когда процесс усиления взаимосвязанности вскоре может завершиться объединением человечества. Одних эта перспектива радует, других ужасает, но, скорее всего, она уже приобрела черты исторической неизбежности – слишком велика накопленная за столетия инерция соответствующей исторической и геополитической динамики. Вопрос стоит не в том, будет или не будет мир единым, вопрос в том – на какой основе мир объединится, и как, в этом едином мире, будут существовать уникальные самобытные культуры и цивилизации, как изменится самосознание и мировоззрение различных народов.

Ответ на эти вопросы важен и для России, для российского общества, которые активно участвуют в глобализационных процессах, оказывая, в частности, непосредственное влияние на сам характер и содержание глобализации; а глобализация, в свою очередь, оказывает огромное влияние на характер и содержание мировоззренческих основ российского общества.

Россия стала активно участвовать в процессах глобализации начиная с реформ Петра Великого, который прорубив «окно в Европу» включил Россию и российское общество во всемирный политический и культурный контекст. С Петра же начался процесс активного и весьма болезненного изменения мировоззрения российского общества, которое чаще всего носило характер вестернизации, ибо участие в глобализации Россия принимала именно через и посредствам Запада. Запад же, начиная с 15 в., был центром и направляющей силой глобализации; собственно, именно Запад и запустил этот процесс, по логике вещей возглавив его и обратив себе на пользу.

Итак, эволюция мировоззрения российского общества в рамках глобализации протекала именно как вестернизация этого мировоззрения, включения в него целых массивов западных идей, культуры, менталитета. Правда нельзя сказать, что русский народ просто механически заимствовал те или иные западные влияния. Отнюдь. Россия изначально представляла собой одну из культур с мощнейшим потенциалом; потому любое внешнее влияние усваивалось не напрямую, а через творческую переработку в лоне русской цивилизации. Поэтому глобализация (вестернизация) становились одним из элементов, из которых составлялась самобытная русская культура, самобытный менталитет русского народа.

Пика интенсивности влияние глобализации на российское общество достигло в конце 20 в. Собственно, окончательное включение России в контекст глобальных процессов произошло после Великой Отечественной войны, когда Россия, в искажённом образе СССР, впервые заявила о себе как глобальный игрок с мировыми амбициями. Россия (СССР) впервые стала не только равновеликим Западу участником глобальной политики, но заявила претензии на изменение правил глобализации, сформулированных Западом ещё на её заре. И сами эти претензии (не говоря о множестве культурных и политико-экономических уз, связавших СССР с самыми разными регионами по всей Планете) радикально изменили мировоззрение тогдашнего российского (советского) общества.

Впервые русский народ осознал себя как непосредственный участник всемирной политики. После Петра, даже к концу 19 в., российское общество, выйдя за национальные и религиозные (Православный мир) границы, ощущало себя участником только европейской политики, европейских взаимосвязей. Даже величайшие представители русского общества, инженеры его мировоззрения, такие как Достоевский, Толстой и многие другие, мыслили Россию лишь в контексте Европы и европейских ценностей. Но уже в начале 20 в. начинают всё активнее проявляться южное и дальневосточное направления восприятия мира российским обществом. После же завершения Второй мировой и Великой Отечественной войн, российское общество осознало себя как субъект глобальный. И вот это ощущение глобальности, чувство непосредственной причастности к мировым процессам, пожалуй, стало наиболее важным и далеко идущим последствием глобализации для мировоззрения российского общества ко второй половине 20 в.

Итак, центральной частью эволюции мировоззрения российского общества под воздействием процессов глобализации стало изменение самоощущения русского народа от замкнуто-национального к глобально-всечеловеческому. И вот на стыке национального и общечеловеческого, родного и всемирного обозначились фундаментальные мировоззренческие проблемы российского общества, от разрешения которых, полагаю, будет зависеть дальнейшая судьба России и русских.

Главная мировоззренческая проблема, связанная с глобализацией – это конфликт традиции и системы неолиберальных, космополитических, постмодернистских ценностей навязываемых человечеству западным центром глобализационных процессов. В этом смысле это не только проблема российского общества, но глобальная проблема, причём не только для всех не западных цивилизаций, но и для самого Запада, для Европейской цивилизации, которая, под напором тех же самодовлеющих неолиберальных ценностей испытывает кризис идентичности, всё более утрачивая связи со своей историей, со своей традицией; собственно, Европа, Запад в целом, стали первой жертвой этого ценностного конфликта.

Причём многие не без оснований считают, что этот конфликт российских традиционных цивилизационных ценностей и неолиберально-космополитических ценностей западноцентричной глобализации суть не просто противостояние идей, но «прежде всего культурная стратегия Запада, направленная на покорение и порабощение (!)всего «другого», незападного, некультурного, нечеловеческого. /…/ В этой стратегии всё «незападное», своеобразное, другое должно исчезнуть или занять свою скромную нишу в установленной системе ценностей.» [1]

То есть, с этой точки зрения, речь идёт фактически о своего рода цивилизационной агрессии, новом типе войны, в рамках которой страны и целые мировые территории ставятся под контроль агрессора (в данном случае США и Запада вообще) без какого-либо насилия, но путём радикального изменения общественного сознания через прививку новой, западной, системы ценностей с одной стороны, и уничтожения традиционной системы ценностей с другой. Таким образом, восприятие многими кругами российского общества глобализации и её влияния на мировоззрение людей как агрессии и акта войны ещё более обостряет проблему.

Так, известный консервативный мыслитель Е.С. Холмогоров говорит: «Глобализация – это сочетание процессов дезинтеграции и интеграции. Дезинтеграции традиционных, исторически привычных социальных структур, которые поддерживали свободу человека — семьи, традиционных корпораций, государства, церквей как социальных институтов. В противоположность этому глобализация – это процесс интеграции на основе совершенно иных принципов, которые можно назвать и противосоциальными, и противоестественными. Это принципы интеграции человека в структуры, которые для него в каком-то смысле – в историческом традиционном смысле — не являются родными, не обеспечивают его свободы, а наоборот, стараются его поработить.» [7]. То есть, по мнению Холмогорова, глобализация - процесс катастрофический для любой цивилизации, в том числе для нашей, процесс ведущий не только к радикальному изменению системы ценностей, но к порабощению общества и индивидуумов, каковую цель, де-факто, и преследует внедрение этих новых антитрадиционных ценностей.

Потому с глобализацией, по мнению многих консервативных мыслителей, следует всемерно бороться, в частности противопоставляя ей во многом сходные по масштабам, но основанные на традиционных ценностях проекты. Например, публицист А. Елисеев предлагает взамен глобализации, этого «Вавилона цивилизаций», по его выражению, реализовать проект «Византийского содружества» православных народов: «Глобализации необходимо противопоставить как мощь национального государства, так и сложность межнациональных, но в то же время самобытных проектов. Надгосударственному «вавилонскому» проекту неплохо бы противопоставить надгосударственный «византийский» проект, ориентированный на «византийцев» — людей православной сверхкультуры. Таким образом, идея глобального объединения приобретает религиозную и социокультурную (цивилизационную) конкретику — без какого-либо нивелирования национальных культур и ущемления национальных суверенитетов. И особая ценность такого, византийского, проекта заключается в том, что он может стать своеобразным магнитом, который притягивал бы православных со всего мира. Опять-таки без отказа этих людей от своих культур и от своего гражданства.» [2]

И, как мне кажется, подобные опасения, насчёт влияния глобализации на Россию и российское общество, оправданы. Действительно, та унифицированная массовая культура, продуцируемая Западом и в первую очередь США, которая является культурной основой глобализации сейчас, представляет чрезвычайно сниженные этические и эстетические образы апеллирующие к элементарным инстинктивным потребностям человека – деньги, еда, одежда, развлечения, секс; по сути, возрождён, теперь ужа как универсальный глобальный культурный стандарт, древний лозунг римского плебса: «Хлеба и зрелищ!», или более современный парафраз этого лозунга: «Секс, наркотики и рок-н-ролл!». Эти образы очень легко усваиваются массами, особенно молодёжью, ибо не требуют для этого никаких духовных и интеллектуальных усилий. Так создаётся новая культурная и духовная среда где, во-первых, нет ничего оригинального и самобытного – всё унифицировано и стандартизировано, как гамбургеры в любом из разбросанных по всему миру «Макдоналдсах», этих символах глобализации, и где, во-вторых, нет места ничему более высокому, чем общий, стандартный и чрезвычайно низкий, культурный уровень.

Так, собственно, и создаётся, в глобальных масштабах, одномерное общество одномерных людей, о чём ещё в прошлом веке живописал Герберт Маркузе. А эта унифицированная, лишённая критического мышления, как и вообще способности к серьёзному ментальному и духовному труду, человеческая масса суть готовая социальная платформа для создания тоталитаризма нового типа, основанного не на прямом насилии и принуждении, как классические тоталитарные режимы прошлого, а на манипуляции безвольным массовым сознанием. По сути, создаётся, продолжая древнеримскую аналогию, глобальное общество плебеев-потребителей под неявным, манипулятивным, но предельно жёстким управлением транснациональных финансовых и политических элит - патрициев-олигархов. Так постепенно идет замена, по выражению А.С. Панарина, гражданских свобод на свободную чувственность [4], свободы мысли и духа, на свободу потребления.

И наблюдая современное российское общество, можно заметить, что эволюция его мировоззрения идет именно в описанную выше сторону. Особенно это было заметно в «лихие» 90-е прошлого столетия, когда на неподготовленную русскую аудиторию, лишённую, после краха коммунистической системы и идеологии, духовных ориентиров, хлынул поток простых и соблазнительных образов западной масскультуры. В 2000-е этот процесс несколько замедлился, в связи с робким восстановлением некоторых традиционных ценностей в российском обществе, а так же в связи с его пресыщением «культурным фаст-фудом». Однако процесс глобализационного размывания традиционной культуры и менталитета российского общества, и внедрения сниженных ценностных образцов по-прежнему продолжается весьма активно.

Итак, что же можно сказать о последствиях глобализации для России, российского общества и его мировоззрения?

Во-первых, глобализация несёт огромную потенциальную опасность для России. Опасность, которая, в первую очередь, заключается в возможности потери себя, своей идентичности и превращения в один из безликих элементов этого «нового прекрасного» гомогенного глобального мира. То есть это опасность исчезновения тысячелетней русской цивилизации вообще.

Во-вторых, это опасность утраты свободы. Опасность замены «гражданских свобод – свободной чувственностью», когда под искусно созданной иллюзией безграничных возможностей в материальной сфере, окажется каменное дно фактической диктатуры. Диктатуры сначала культурной и моральной (каковая на Западе уже фактически существует, под прикрытием приобретших репрессивный характер принципов «толерантности» и «политкорректности»), а потом и политической.

С другой стороны, глобализация это процесс уже ставший, по-видимому, некоторой исторической неизбежностью; причём неизбежностью несущей не только опасности для России, но и преимущества. Действительно, глобализация имеет множество объективно привлекательных и полезных сторон. Это и возможность свободного перемещения по Земле, и беспрепятственные культурные и экономические обмены, и мгновенная глобальная связь, и доступ к достижениям любых стран и народов. Всё это создаёт колоссальный потенциал для развития. В конце концов – глобализация это всего лишь инструмент, и речь идет о том, какие цели она будет преследовать, как она будет реализовываться и к возникновению какого мира приведёт.

Таким образом, России нет резона отказываться от участия в глобализации вовсе, но есть большой резон попытаться избежать тех опасностей, которые она несёт в своём нынешнем виде, и более, как мне кажется, для России есть резон или даже своего рода миссия попытаться направить процесс глобализации в новое, более гуманное и более конструктивное русло. В любом случае пытаться самоизолироваться от глобализации, скорее всего не лучший выбор для российского общества; как замечает в связи с такой идеей А.С. Панарин: «это означало бы, что мы вместо того, чтобы по-своему овладеть современностью, наложить на неё свою творческую печать, просто отвергаем её, предоставив другой стороне монопольно формировать её по своему усмотрению.» [6].

Могу согласиться с Александром Панариным. Нельзя предоставлять лишь одной стороне (США и Западу) монопольное право определять характер и направление глобализации, а значит дальнейшего развития всемирной истории. Россия может и должна внести в этот процесс свой вклад, свои уникальные черты, сделав его, таким образом, более выгодным для себя и более гуманным для всех. Но чтобы внести в глобализацию нечто своё, необходимо это своё, уникальное иметь. А значит, единственный способ равноправного участие в глобальных процессах это сохранять и приумножать свои традиции, свои самобытные цивилизационные ценности, свою культуру и веру. Лишь уникальный субъект, сохранивший свою уникальность, может претендовать на достойное место в глобальном мире.

Итак, единственный, по-моему, путь для России избежать опасностей нынешнего варианта глобализации, не потерять преимуществ глобализации и изменить сам характер глобализации – это оставаясь открытыми миру сохранять и развивать свою культурную, цивилизационную традицию, основанную, в первую очередь, на ценностях Православия. Только при этом условии мировоззрение российского общества сможет утвердить и сохранить внутреннюю непротиворечивость и гармонию, само российское общество способность к дальнейшему творческому развитию, а Россия возможность быть самостоятельной глобальной силой способной формулировать свои цели и свои правила в международной политике и в текущем историческом процессе вообще.