Сергей Кара-Мурза: Еще о методологии (как учат в России политологов)
Как совместитель, я работаю на факультете политологии МГУ. Пришлось изучать учебники, по которым учат политологов. Эти учебники написаны в основном в 1990-е годы, и за образцы для них были взяты самые популярные западные учебники 1970-80-х годов. Учебники хорошие, надо их изучать как основу.
Но ведь наше общество – переходное. Его, кому не лень, сравнивают с убежавшими от фараона евреями, которых Моисей сорок лет водит по пустыне. Чему же наших-то будущих политологов учат? Читаешь эти хорошие учебники, и охватывает странное чувство: о чем все это? Может, плохо переведено, не удалось подобрать русские слова и выражения? Понять содержание трудно, и главное, оно совершенно не связано с той действительностью политики, которую мы наблюдаем воочию, причем, и на самом же Западе. Он, похоже, тоже переходит «куда-то вбок». О России и речи нет, она в этих учебниках практически не упоминается, иногда только помянут «Муссолини, Гитлера и Сталина».
Я в 90-е годы регулярно проводил 3-4 месяца в Испании, в университете. Там тоже после смерти Франко прошла либерализация и модернизация, и гуманитариев учили уже по «европейским» учебникам. Я их не читал, у меня другие курсы были, но разговоры студентов и аспирантов очень удивляли. Спрашиваю, откуда вы все это взяли? Все не так, ребята! Посмотрите вокруг, вспомните хоть свою историю. Мнутся, и чтобы начать говорить о реальности, делают усилие, как будто чтобы переключиться на другой язык. Насколько адекватнее и богаче мне казался разговор людей без высшего образования, даже малограмотных.
И что удивительно – в университете и даже на каждой кафедре прекрасные библиотеки! Стоят книги всех видных философов от Аристотеля до постмодернистов. Каждая книга – клад, всегда есть что-то, открывающее глаза на нашу реальность сегодня. Даже если прямо не приложимо, дает импульс и простор для своих размышлений.
Тогда, в начале 90-х годов, наши студенты еще были совершенно непохожи на испанских, у наших еще была искра скептического разума и привычка увязать услышанное от преподавателя с той реальностью, которая «дана им в ощущении». Преподавать было труднее, но, похоже, имело смысл.
Сейчас в интернете возникают кружки, в обсуждениях которых просвечивают зачатки нового обществоведения – без догматического официоза советского времени и без навязанных нам штампов западных учебников «для массы».
Что, на мой взгляд, следовало бы в этих кружках учесть? На мой взгляд, развитие их тормозит инерция советского обществоведения – зацикленность на «теории». Одни пытаются реанимировать конструкции марксизма, другие – сконструировать новую синтетическую теорию. Эти попытки тянут в схоластические споры, и признаков теоретического прорыва не видно.
Но зачем ограничивать себя этим узким коридором? Теория – очень ценная форма организации знания, но вовсе не единственная. Что же касается такой подвижной и текучей материи, как общество, особенно в периоды смут и трансформаций, то возможность описать ее в хорошей теории вообще сомнительна. Изменчивость объекта такова, что все почти понятия обществоведения не имеют «замкнутого» определения – это определение все время надо дополнять новыми содержательными уточнениями и оговорками. Нынешний Запад – совершенно иная система, чем та, которую представляют учебники 1970-80-х годов. В России поколение рожденных в 1990-е годы мыслит и говорит по-иному, чем предыдущее поколение. Прервалась цепь времен – попробуй собрать ее рассыпанные звенья в теоретическую модель!
И при этом мы сидим на сокровищах эмпирического знания, достаточно обработанного, чтобы дополнить понятия обществоведения новыми содержательными уточнениями, которые дали бы им буквально новую жизнь. Но как раз желающих запустить руки в эти сокровища раз, два и обчелся. А ведь перед нами пример школы Броделя: он занялся «структурами повседневности», ползучей эмпирикой. Какую кашу и сколько ели в ХVI веке в разных слоях общества, как переживали чуму богатые и бедные… Становится яснее ход становления капитализма и почему он так трудно приживается в постсоветской России – гораздо яснее, чем от чтения «Капитала» Маркса.
Социологи, которых в России немало, за последние 25 лет собрали «Монблан фактов», говорящих о том, что произошло и происходит в нашем обществе. А теории не создали! И вся эта гора фактов осталась втуне. Молодая интеллигенция копаться в эмпирике не желает. Она создает фантастические модели, в которых, глядишь, затвердеет философский камень. Вот тогда они все объяснят.
Ну ладно, эмпирические данные об актуальном моменте еще не отлежались, не превращены в учебники. Но ведь у нас есть уже систематизированная фактология огромного эксперимента русской революции. Тогда столкнулись 5-6 больших национальных проектов, опубликованы размышления главных авторов этих проектов, дневники свидетелей попыток реализовать эти проекты. Мало того, за этим великим экспериментом внимательно следил Макс Вебер – и оставил нам почти лабораторный журнал этого наблюдения. Ведь не один же «Краткий курс ВКП(б)» у нас под рукой. Изучение этого материала – как системы проблем – могло бы стать прекрасным учебным практикумом, сродни экспериментальному.
Вот, например, дать бы студенту-политологу такую задачу. А. Деникин писал, что ни одно из антибольшевистских правительств «не сумело создать гибкий и сильный аппарат, могущий стремительно и быстро настигать, принуждать, действовать. Большевики бесконечно опережали нас в темпе своих действий, в энергии, подвижности и способности принуждать. Мы с нашими старыми приемами, старой психологией, старыми пороками военной и гражданской бюрократии, с петровской табелью о рангах не поспевали за ними».
Пусть студент 5-го курса объяснит причины этого парадокса – ведь у белых было гораздо больше образованных кадров, большая доля деловых людей из буржуазии, интеллектуальная и военная помощь Запада. Эта проблема эффективности аппарата власти представлена в целом ряде глав учебников политологии, но только теоретически – так приложите теории к данному эмпирическому факту! И из таких фактов можно за месяц задачник составить.
Но от такого практикума бегут, как черт от ладана, и преподаватели, и студенты. Пережевывают идеологические байки – тоталитаризм, демократия.
А ведь наша нынешняя смута – эпизод той неоконченной революции. Как же нам вылезти из этой ямы, не обеспечив людей рациональным и доступным знанием?
Источник: sg-karamurza.
Рейтинг публикации:
|
