Цифровой секонд-хенд как могильщик традиционного копирайта
Патент-игрушка
29 января 2013 года Ведомство США по патентам и торговым знакам (USPTO) выдало правопреемнику компании Amazon Technologies Inc. патент № 8, 364, 595 за разработку Эриха Рингевальда.
Изобретение Рингевальда называется «Вторичный рынок для цифровых объектов» и являет собой программно-аппаратный комплекс для организации перепродаж цифровых товаров любой формы и содержания (электронных книг, музыки, видео, компьютерных программ, игр, изображений и т. п.). Попросту говоря — это рынок цифрового секонд-хенда.
Событие это — регистрация патента — запустило волну невиданного бурления в средствах массовой информации даже в сферах, далеких от информационных технологий. Напор ликования и энтузиазма показался мне столь гипертрофированным, что я даже засомневался поначалу в собственном адекватном восприятии этой информации: может, что-то недопонял? Может, речь и в самом деле идет о той самой «революции», которую провозглашали заголовки журнальных статей? Изучив материалы, быстро понял, что никаких особых иллюзий общественность по поводу выдачи патента не питает. И вполне осознает, что между сертификатом, выданным американским патентным ведомством, и реально действующей биржей цифрового секонд-хенда пролегает пропасть, наполненная яростными и кровопролитными сражениями. Сражениями с поистине необъятным копирастическим лобби, готовым лечь костьми на пути малейшего переосмысления статуса-кво, сложившегося в сфере цифрового копирайта. А заключается оно — в узаконенной неопределенности и двусмысленности прав и обязанностей всех участников рынка электронно-цифровых товаров.
Чему же тогда радуется мировая общественность? О какой «победе» может идти речь в ситуации, когда патент № 8, 364, 595 при самом оптимистичном раскладе смотрится забавным курьезом, но никак не лицензией на организацию торгов? Попытаемся ответить на этот вопрос, а заодно — разобраться в обстоятельствах нового витка грядущей кровопролитной мировой войны.
Начнем с главного: почему Amazon вообще озаботилась получением патента на цифровой секонд-хенд? Причем давно: заявку в USPTO компания подала еще в 2009 году. Неужели успешному онлайн-ритейлеру не хватает доходов, поступающих от первичных продаж электронного контента? Вопрос, между прочим, отнюдь не праздный, тем более что сторонники традиционного копирайта в цифровом пространстве (именно их мы и называем «копирастами») демонстрируют абсолютно неадекватное понимание ситуации: «По мне, так лучше воруйте электронные книги, чем покупайте на вторичном рынке. Раз уж вы не собираетесь платить мне, человеку, написавшему книгу (а также всем парням, которые редактировали ее, нарисовали яркую обложку, провели маркетинг и, собственно, вывели книгу на рынок), какого черта должен получать денежки Джефф Безос? Ему вообще не нужны деньги, он и так миллиардер. И Amazon тоже деньги не нужны. Мне бы хотелось, чтоб вы заплатили за новую электронную книжку. Но если уж однозначно решили, что делать этого не будете, пожалуйста, не отдавайте деньги, которые вы не заплатили мне, Amazon или какому-то другому посреднику. Это же так низко», — разрыдался в своем блоге Джон Скальци, автор бестселлеров и президент Американской ассоциации создателей научно-фантастической и фэнтезийной литературы.
Очевидно, что писатель-фантаст Джон Скальци совершенно не понимает реальности. Равно как и мотивации компании Amazon, запатентовавшей рынок цифрового секонд-хенда. Реальность такова, что речь сегодня не идет о противопоставлении первичных и вторичных продаж электронно-цифрового контента. Речь идет о продаже и непродаже вообще!
Amazon использует любые средства, которые позволят хоть как-то оттянуть неизбежное — полный и безоговорочный отказ потребителей платить за цифровой контент с одновременной заменой традиционных форм монетизации альтернативными схемами. Джон Скальци не понимает, что ситуация сложилась критическая, и тут, как говорится, не до жиру, быть бы живу. И дело не в оставшемся последним в арсенале убеждений (за исключением судебных репрессий, разумеется) мистическом аргументе «нравственности и морали» (не покупать электронную книжку, а просто скачивать ее бесплатно — это, как написал Скальци, «низко»!) Дело в том, что половина мира давно живет в иной — альтернативной реальности, той самой, где цифровой контент не покупают, а просто загружают из Сети бесплатно.
В странах Западной цивилизации, в которых интеллектуальный продукт превратится в ключевой источник доходов в ближайшем будущем (иначе и быть не может при тотальном выведении производства за собственные границы), экспоненциальный рост жителей альтернативного мира (того самого, где цифровой контент просто загружают, а не покупают) сдерживается мощнейшими репрессиями со стороны государства. Зато на остальных территориях, на которых проживает 80% населения Земли, бесплатное пользование цифровым контентом давно уже больше норма, чем исключение.
При всем этом рынок цифрового контента сегодня представляет собой колоссальный куш: в 2012 году более 40% всей проданной музыки в Соединенных Штатах Америки приходилось на цифру. На книжном рынке ситуация тоже впечатляющая: 21% выручки приходится на электронные издания, а не на бумагу. Это при том, что еще в 2005 году цифровые продажи были неразличимы даже под микроскопом.
О спасении и сохранении именно этого рынка печется Amazon, регистрируя патенты и всячески педалируя рынок цифрового секонд-хенда. Смысл этого рынка, по непонятной причине ускользающий от сторонников традиционного копирайта, прозрачен: добиться радикального снижения цен именно на «новый» цифровой контент! Хотя бы потому,
что само понятие «цифрового секонд-хенда» — чистейшей воды химера.
Анатомия секонд-хенда
«Секонд-хенд» — это поношенное, истрепанное, использованное издание чего-то, будь то книги, аудиокассеты, видеодиски и т. д. Загляните в букинистический магазин или лавку любителей граммофонных записей и освежите память видом того, что представляет собой «контент на физическом носителе», побывавший в употреблении. Ничего такого в мире цифрового контента нет и не может быть даже отдаленно. «Использованные» электронная книга, музыкальная композиция, кинофильм, бывшие хоть миллион раз в употреблении, выглядят абсолютно идентичными новому образцу.
Продвигая концепт «цифрового секонд-хенда», Amazon с коллегами1 думали не о «сверхприбыли», которая пригрезилась партии сторонников традиционного копирайта, а о спасении всей модели платного цифрового контента в целом. Очевидно же, что открытие вторичного рынка для реализации товаров, которые в принципе не подлежат износу и физическому старению, вызовет сразу же обвальное падение цен на первичном рынке так называемого нового контента. Причем снижение цен будет столь грандиозным, что никакими комиссионными отчислениями за организацию вторичного рынка Amazon и Apple не удастся компенсировать потери.
На что же делается ставка? Во-первых, как я уже сказал, на спасение всей платной модели; во-вторых, на снижение цен на цифровой контент до определенного качественного уровня, на котором у потребителей само собой отпадет желание связываться с «пиратским миром». Мотивом к приятию «цивилизованной» платной модели выступит не лицемерное и беспомощное морализаторство копирастии, а здравый смысл: стоимость цифрового контента (электронной книги, музыкальной композиции) станет столь божеской, что будет проще заплатить, чем тратить энное количество времени на поиск в Сети альтернативных бесплатных загрузок.
Ради этого спасительного ценового обвала Amazon готова идти на любые ухищрения и компромиссы со здравым смыслом. Чего стоит одна только схема искусственного «старения», предложенная в патенте № 8, 364, 595: цифровой контент в системе вторичного обмена разрешается перемещать (то есть «продавать, давать в аренду, дарить, одалживать, обменивать и т. п.») лишь определенное количество раз. После чего будет считаться, что цифровой объект окончательно состарился и поизносился, поэтому его дальнейшее обращение запретят! Смех сквозь слезы.
Все эти маневры для спасения платной схемы в целом, как я уже сказал, ускользают от сторонников традиционного копирайта, которые предпочитают добровольно обрекать себя на жизнь в болеутоляющих иллюзиях. В основе этой иллюзии лежит аксиома враждебности физического и цифрового контента: «Перепродажа электронных книг обрушит цены на новые книги, — стращает Скотт Туров, еще один автор бестселлеров, а по совместительству — президент Гильдии писателей Америки. — Кому захочется стать лохом, покупающим книгу по полной цене, если через неделю любой сможет приобрести ее же за центы? Да, это будет хорошо для потребителей, но только до тех пор, пока не останется ни одного писателя».
Вот интересно: Скотт Туров реально не понимает или лишь делает вид, что писать книги люди будут всегда, даже если государство в законодательном порядке запретит выплачивать авторам гонорары? Литературное творчество, в первую очередь, — это потребность души человека, а уж затем — приработок. Но даже если абстрагироваться от духовных глупостей, неуместных в мире копирастического чистогана, Туров трагически ошибается и в оценке ситуации с материальной компенсацией писателей при развитии вторичного рынка цифрового контента. Поясню, почему.
Парадокс ReDigi
Параллельно с эмоциональным обсуждением в СМИ «революционного» патента Amazon на одном из флангов Большой копирастической войны шло сражение, исход которого во многом предопределял дальнейшее развитие событий. Музыкальный лейбл Capitol Records, принадлежащий Universal Music Group, судился с онлайн-посредником ReDigi, который уже несколько лет успешно содержал площадку вторичной циркуляции электронного контента. Причем делал это без всяких патентов, откусывая, тем самым, от пирога Amazon.
Поскольку никаких юридических и правовых оснований для рынка цифрового секонд-хенда у ReDigi не было, ребята старались действовать предельно осторожно и с максимальной оглядкой на правообладателей. Скажем, в модели ReDigi отсутствовала возможность заработать на перепродаже цифрового контента, так как расчет с продавцом велся не живыми деньгами, а так называемыми кредитами. То есть вы, к примеру, будучи законным обладателем электронного музыкального файла, купленного в магазине Apple iTunes, могли обменять его на торговой площадке ReDigi на условный капитал, единственное применение которого — оплатить другой цифровой товар на той же самой площадке. Эдакий клуб филателистов-школьников под наблюдением строгих вожатых.
Но даже такая песочница разъярила копирастов: в 2011 году на ReDigi подал в суд лейбл EMI, затем к нему присоединился Capitol, обвинив в нарушении «авторских прав». Capitol потребовал удалить из каталога ReDigi подлежащие лейблу треки, а заодно и материально компенсировать — в размере 150 тысяч долларов за каждый.
30 марта 2013 года судья Ричард Салливан вынес сокрушительный вердикт:
- признал ReDigi виновной в нарушении авторских прав, принадлежащих Capitol Records;
- отказал в применении принципа «первой продажи» (First Sale) на рынке цифрового секонд-хенда;
- обязал ReDigi выплатить истцу полную компенсацию (те самые 150 тысяч за каждый трек).
Вердикт, конечно, весьма неприятный, однако о сокрушительном поражении противников традиционного копирайта нет речи. Во-первых, ReDigi скорее всего обжалует приговор в высших инстанциях. Во-вторых, само по себе обоснование судьей Салливаном своего решения выглядит столь шатко, а — главное — оставляет такое множество хитрых лазеек для парадоксального толкования, что противникам копирайта найдется чем поживиться и без апелляций.
В основе решения Ричарда Салливана о нарушении авторских прав лежит причудливое утверждение, что вторичная продажа невозможна без физического носителя. Судья определил, что перепродать музыкальный трек можно только в том случае, если вы вместе с цифровым файлом передадите покупателю и конкретный участок вашего жесткого диска, на котором этот файл записан
Тут же открывается брешь: я перемещаю музыкальный файл со своего жесткого диска на флэшку, которую и передаю покупателю вместе с музыкальным файлом. Поскольку файл я удалил со своего жесткого диска при перемещении, а флэшка является физическим носителем, мои действия в контексте вердикта Ричарда Салливана выглядят абсолютно легальными.
Другой вариант: никакие файлы никуда не перемещаю, а просто организую стриминг со своего сервера. Я никому не отдаю ни свой файл, ни свой жесткий диск и формально не нарушаю ничей копирайт, а значит могу смело выдавать в эфир означенную музыкальную композицию (= стриминг). По крайней мере, это вытекает из вердикта судьи Салливана. Точно таким же легальным в моем избавлении от цифрового контента на вторичном рынке будет и такое обстоятельство: сидя за другим компьютером, мой партнер по сделке перехватывает эфир и сохраняет у себя на диске «мою» бэушную музыкальную композицию. Сделка состоялась, но мой файл не покидал моего физического носителя, поэтому формально все остается в рамках закона. Опять же, в том виде, как интерпретировал закон Ричард Салливан.
Рассмотрим теперь прецедент с ReDigi непосредственно в контексте страхов, озвученных Скоттом Туровым (из-за вторичных продаж обрушатся цены на новые электронные книги, и потому писатели останутся без доходов). Здесь снова обратимся к вердикту судьи Салливана: принцип «первой продажи» не распространяется на цифровой секонд-хенд по той причине, что он покрывает лишь контент, обладающий физическим носителем. Поскольку у цифрового товара носителя нет, то на него не распространяются блага «первой продажи», и, следовательно, вторичный рынок и перепродажи незаконны.
То, как легко обходятся ограничения с физическим носителем, я продемонстрировал абзацем выше. А теперь давайте взглянем на ту же ситуацию под несколько иным углом. Для того чтобы что-то перепродать, нужно сперва просто купить и продать. В сделках на площадке ReDigi допускаются, как мы знаем, лишь легальные владельцы треков, приобретенных на других площадках (пока только на iTunes).
Возникает вопрос: были ли треки, которые мы собираемся перепродать на ReDigi, проданы нам (а нами — куплены) ранее? Будь то на iTunes или, скажем, у Amazon? Вы, наверное, удивитесь, узнав, что ответ — отрицательный! Никто ничего нам изначально не продавал! Ни Apple, ни контора Джеффа Безоса! В обмен на наши деньги нам не продают электронные книги (а равно и — музыкальные треки, видеоклипы и т.п.), а отдают их в лизинг!
Посмотрите, как это супостатство выглядит в пользовательском соглашении Kindle Store:
«По завершении загрузки контента Kindle и уплаты всех связанных платежей (включая налоги) Провайдер Контента предоставляет пользователю неэксклюзивное право просматривать, использовать и воспроизводить на экране данный контент Kindle неограниченное число раз, но только на устройстве Kindle либо на Приложении для Чтения… исключительно в личных и некоммерческих целях. Контент Kindle предоставляется вам на условии лицензии, а не продается пользователю Провайдером Контента» (курсив мой. — С. Г.).Как видите, всё без вариантов.
Что вытекает, среди прочего, из того обстоятельства, что мы не покупаем цифровой товар, а получаем его на условиях лицензирования? Весьма важная вещь: никакое телодвижение на протяжении всей цепочки от первого перемещения контента от продавца до пользователя и до любой последующей «перепродажи» невозможно по закону без прямого согласия держателя авторского права!
Почему? Потому что владелец копирайта заочно никогда и никого не уполномочивает совершать действия, отличные от продажи. Продажу он тоже уполномочивает, однако лишь первую, потому что дальше включается принцип «First Sale».
Что это означает в практическом плане? Только то, что никакой патент на цифровой секонд-хенд не избавит Amazon, Apple и всех остальных посредников от необходимости вести переговоры с правообладателем по каждой книжке, треку и видеоклипу, подлежащим обращению на вторичном рынке! Точно так же, как согласие правообладателя требовалось изначально для размещения на площадке Kindle Store и iTunes и последующего лицензирования.
И здесь наступает счастье для Скотта Турова: никакое движение на рынке цифрового секонд-хенда невозможно без его разрешения и согласия.
Его и остальных правообладателей. Посему «писатели» (это такой эвфемизм, за которым копирастическая армия стыдливо скрывает правду о том, что писатель в большинстве случаев оттирается от кормушки на самой ранней стадии и задолго до начала продаж. Поэтому «писателями» оказываются кто угодно, но только не люди, контент непосредственно создавшие) могут спать спокойно: ни один цент мимо их рта не сумеют пронести ни Apple, ни Amazon. А значит, о вымирании говорить пока рано.
Здоровая альтернатива и разумный компромисс
Я сознательно представил читателю механизм «продаж» и «перепродаж» (ставлю оба термина в кавычки по понятным теперь уже соображениям) цифрового контента во всем противоречии его абсурдных нюансов. Вся эта система может функционировать лишь в рамках нездоровой дихотомии «Плохая Цифра» и «Хорошая Физика».
Дихотомия эта — из далекого прошлого и сегодня выглядит мучительным анахронизмом. Не потому, что оценочные эпитеты (плохой — хороший) субъективны, а потому, что давно никакого физического контента не существует в чистом виде. Это еще одно, кстати, ключевое обстоятельство, напрочь ускользающее от динозавров копирайта. Сторонники традиционного авторского права в цифровую эпоху усматривают корень зла в якобы эксклюзивном «таланте» цифрового контента мультиплицироваться до бесконечности. По этой причине букинистический магазин воспринимается со снисходительной улыбкой и доброжелательным похлопыванием по плечу, а площадку для оборота цифрового секонд-хенда, созданную по модели запатентованной Amazon технологии, расценивают не иначе как обитель Дьявола.
Реальность же такова, что любая физическая книга, любая музыкальная композиция и видеофильм на физическом носителе сегодня превращаются волшебным образом в цифру максимум за полчаса. Что мне мешает перед тем, как продать в букинистическом магазине живую книгу, сканировать ее или просто сделать полную фотокопию камерой смартфона? Еще 10 минут, и фотокопия, пропущенная через движок OCR, превращается в полноценный электронный текст. Единственное, что останавливает меня от этой простой в техническом отношении процедуры, так это банальное отсутствие необходимости выполнять лишнюю работу. С огромной вероятностью эта моя живая книжка уже давно оцифрована и находится в Сети: проще ее загрузить, чем самому сканировать / фотографировать!
Короче говоря, весь этот театр абсурда будет продолжаться до тех пор, пока рынок не вырвется из добровольного заточения в неврозе самообмана. Он откроет глаза на реальность и обнаружит, что за пределами вымороченного мира давно уже существует и цветет мир естественных отношений, где циркуляция цифрового контента подчиняется единственному здоровому критерию — принципу fair use, который задается не лукавым морализмом и не репрессиями, а индивидуальным представлением о том, что есть правильно и справедливо.
Если кому-то покажется, что я предлагаю некую Утопию, то он ошибается. Уже сегодня в контексте западного истеблишмента оперирует множество реалистических компаний, чьи пользовательские соглашения находятся вне морока копирастических баталий, а именно что в контексте помянутого выше fair use. Образец такой компании — продавец электронных книг O’Reilly. Взгляните на выдержку из его пользовательского договора: «Одалживание: если вы приобрели электронную книгу O’Reilly на портале oreilly.com, вы можете одолжить ее другому человеку при условии, что после этого вы добровольно удалите свою копию из компьютера… Если вы приобрели набор «электронная книга — живая книга», то, безусловно, одалживая свою электронную копию, вы можете сохранить живую книгу. Перепродажа: если вы приобрели электронную книгу у O’Reilly, то после ее прочтения вы можете перепродать ее, при условии, что после продажи вы не оставите у себя никаких копий». И далее повторяются те же условия, что и при одалживании.
O’Reilly — это пример гармоничного осознания того, что поезд ушел. Что мир живет по законам, в котором противопоставлению «физика — цифра» нет места. В том смысле, что «физика» давно отошла на второй план, и регулируют отношения законы «цифры», какими бы неприятными для традиционной копирастии они ни были.
Альтернативы осознанию этой реальности нет, и любая борьба только продлевает агонию. К сожалению, логика здравого смысла не совпадает с логикой больших денег, а потому все мы должны быть готовы к тому, что копирастия предпочтет интеграции в новую реальность борьбу до последнего вздоха. Остается лишь надеяться, что в какой-то момент всё же случится отрезвление и до полномасштабной мировой войны под предлогом защиты авторских прав золотого миллиарда дело не дойдет. Впрочем, я смотрю на будущее в этом отношении весьма пессимистически.
Источник: computerra.
Рейтинг публикации:
|
