В конце 1990-х гг., благодаря высокой внешнеполитической активности крупных мировых и региональных держав в Центральной Азии, создавалось впечатление, что региональная система международных отношений в скором времени претерпит кардинальные изменения, что, несомненно, окажет влияние на расстановку сил на Евразийском континенте в целом. Одним из таких ярких и многообещающих «игроков» в регионе была Япония, которая только одним своим появлением в политическом пространстве, гарантировала к себе большое внимание и особое отношение.
Между тем, по прошествии более чем 10 лет после активной фазы внешней политики Японии в регионе, можно с уверенностью сказать, что Японии нет в Центральной Азии и в ближайшей перспективе, не предвидится каких-либо активных действий этой страны в регионе. Однако, с исследовательской точки зрения, было бы интересно вернуться к не столь далеким страницам истории и вспомнить о тех инициативах Японии, которые казались весьма привлекательными для многих стран Центральной Азии.
Темпы экономического развития Центральноазиатского региона, ход реформ и политическая стабильность его государств, несмотря на довольно существенную помощь со стороны мирового сообщества, продолжали оставаться главной проблемой, как для стран Центральной Азии, так и для их основных доноров. Многообещающие перспективы разработки нефтяных и газовых месторождений, развития современных транспортных артерий, выходящих на основные морские порты должны были стать основой последующего экономического процветания стран Центральной Азии. Исходя из сложного и замкнутого географического положения региона и зависимости от многих факторов, больше всего в области политики и безопасности, нежели экономики, данные проекты выявили свою преждевременность и неосуществимость в ближайшие десятилетия. Основная проблема заключалась в крайне нестабильной обстановке как в самом регионе, затянувшаяся гражданская война в Таджикистане, так и в граничащих с регионом странах, в частности в Афганистане, где в 1996 г. столица страны перешла под контроль движения «Талибан», и война была еще далека от завершения.
Энергоресурсы Каспийского моря, представляли огромный интерес для многих западных стран, в том числе и для Японии, заявлявшей о том, что разработка альтернативных Ближнему Востоку источников сырья, является одной из основных задач обеспечения экономической безопасности.
Географически заблокированная Центральная Азия с богатыми запасами ресурсов, не могла отвечать насущным требованиям бурно развивающейся мировой экономики в качестве стабильного поставщика энергоресурсов. Более того, это и не представлялось выгодным, поскольку каспийская нефть несет переизбыток на рынки энергетических ресурсов. Однако большое значение приобретает освоение этих ресурсов в долгосрочной перспективе с учетом того, что со временем ближневосточная нефть в случае ухудшения политической ситуации в этом регионе, может играть менее значимую роль для Японии и остальных стран Запада. Таким образом, на повестке развития Центральноазиатского региона стояли две неотложные задачи, которые требовали скорейшего разрешения: обеспечение безопасности всего региона и развитие современных, интегрированных транспортных систем в азиатских республиках бывшего СССР.
Деятельность Японии по оказанию помощи развитию странам Центральной Азии во многом перекликается с задачами в сфере обеспечения безопасности, хотя и имеет свои характерные особенности. Особый акцент помощи ставится Японией на развитие и модернизацию существующей добывающей и перерабатывающей промышленности и транспортных коммуникаций стран региона. И по их финансированию в странах ЦА Япония занимает лидирующее место. Во внешнеполитическом инструментарии Японии, по известным причинам конституционных ограничений после Второй мировой войны, отсутствуют элементы военного характера и кроме экономического воздействия на мировую политику Япония другими средствами не располагает. Экономическое содействие приобретает характер своего рода «вклада по-японски» в общее дело обеспечения безопасности в этом регионе. Определенную роль в этом также играет гуманитарное содействие, помощь в социальной сфере, финансирование программ по снижению бедности в регионе.
Процесс дезинтеграции пространства Советского Союза, актуализировал проблемы связанные с контролем существующих и строящихся транспортных артерий в Центральной Азии и придал мощный импульс идеям возрождения древних торговых путей, некогда существовавших на просторах Евразии. Особенно популярной стала идея возрождения Великого Шелкового пути, маршруты которого проходили по всему континенту от Азии до Европы. Великий Шелковый путь, существовавший с II века до н.э. до XIV в. н.э., первоначально предназначавшийся для доставки шёлка на запад, впоследствии перерос в разветвленную систему торговых маршрутов, охватывавших обширные территории Азии, Ближнего Востока и Европы. Этот путь, а вернее разветвленная система путей, связывала многие цивилизации и народы, выполняя не только торговые функции, но и служила средством передачи знаний, культуры и религий между Востоком и Западом. В XVI веке, с развитием мореходства и морской торговли, Великий Шелковый путь полностью пришел в упадок на всем своем протяжении и замкнулся на внутрирегиональных маршрутах торговли [1].
Пожалуй, впервые идеи воссоздания древних торговых маршрутов возникли в СССР, что привело впоследствии к подписанию в 1954 году между СССР и КНР Соглашения о строительстве «Дороги Дружбы» через Джунгарские ворота, (равнинную местность на стыке двух горных хребтов между Казахской ССР и КНР)[2]. К 1963 году с советской стороны работа была доведена до Урумчи и прокладка железной дороги была прекращена из-за ухудшения советско-китайских отношений. Лишь в сентябре 1990 года состоялась стыковка железнодорожных линий: был построен участок Дружба – Алашанькоу, который связал железные дороги Китая и республик Средней Азии в единую транспортную сеть. Но из-за плохого технического оснащения и низкой пропускной способности, этот маршрут так и не стал крупной евроазиатской магистралью.
В настоящее время, над идеями воссоздания Великого Шелкового пути активно работают США, Россия, Китай, Турция, Иран и другие заинтересованные страны. Примечателен опыт Кыргызской Республики, которая в 1996 г. приняла концепцию развития Шелкового пути, в качестве основы дипломатии независимого государства. Но, по сути, она лишь отражала основные взгляды определенных политических кругов страны с акцентом на видение Шелкового пути с точки зрения развития Кыргызстана как одного из значимых пунктов этого маршрута [3]. И несмотря на определенный резонанс в мировой общественности, эта доктрина так и не сыграла возлагаемой на нее роли, поскольку требовала от Кыргызстана больших финансовых затрат на обновление всей существующей транспортной инфраструктуры, которые молодая страна не могла себе позволить. Правда, она продолжает оставаться в числе приоритетных направлений внешней политики Кыргызской Республики.
Принимая во внимание растущий интерес к Центральной Азии, а в особенности в отношении различных транспортных проектов, Япония приступила к разработке собственной внешнеполитической концепции в отношении ЦА с учетом существующей международной обстановки.
24 июля 1997 г. на заседании Общества экономических единомышленников (Кэйдзай доюкай) премьер-министром Р. Хасимото была представлена концепция «Евразийской дипломатии». Объективные причины возникновения этой концепции заключаются в стремлении Японии представить свое видение всестороннего развития обширного пространства Евразии, включающего Китай, Россию и новые независимые страны Центральной Азии и Кавказа, впервые после исчезновения биполярного противостояния в мире.
В основе данной концепции лежит выработка новых подходов в политике на трех приоритетных направлениях в Евразии, а именно – Россия, КНР и страны Центральной Азии и Кавказа. Не вдаваясь в подробности нового политического курса в отношении России и КНР, следует лишь отметить, что в концепции подчеркивается первоочередное значение дальнейшего и успешного развития этих двух стран, как ключа к установлению международного миропорядка в настоящем и будущем. При этом становится очевидным, что, несмотря на упоминание о роли и влиянии России на процессы всего Евразийского континента, динамично развивающийся Китай является основным действующим «лицом» данной концепции. Эти и другие вопросы получат дальнейшее развитие в следующей главе исследования.
Вместе с тем, весьма примечательно заявление Р. Хасимото, о «большом влиянии на рынок мировых энергоресурсов богатых нефтяных и газовых ресурсов Каспийского моря» и значимости развития коммуникаций в регионе как «связующего моста стран Евразийского региона»[4]. Говоря о «Евразии», премьер-министр Хасимото, по всей видимости, имел в виду «Шёлковый путь» в Европу, который пролегает через Китай, страны Центральной Азии и Прикаспийского региона. Россия, а точнее ее территория, не упоминалась в качестве одного из маршрутов транспортных путей этой теории. «Япония имеет особое ностальгическое отношение к этому региону, ведущее начало еще со времен существования «Шёлкового пути». Все это в совокупности может означать, что нефть и газ Прикаспийских стран, превращают этот район в один из важнейших участков внешней политики Японии, причем здесь можно ожидать тесного японо-китайского взаимодействия в освоении и транспортировке энергоресурсов.
В отношении Центральной Азии, впервые была официально отмечена важность развития и укрепления двусторонних отношений с этими странами и выражено стремление проводить более продуманную политику, чем она была в недавнем прошлом с целью ее включения в часть общей концепции дипломатических отношений со странами Евразийского континента в будущем. В концепции были также сформулированы три направления дипломатической политики Японии по отношению к региону:
1. политический диалог для углубления доверия и взаимопонимания;
2. экономическое сотрудничество и сотрудничество в области освоения природных ресурсов для обеспечения процветания региона;
3. достижение мира в регионе посредством нераспространения ядерного оружия, демократизации и стабилизации.
Объявление этих направлений политики в отношении стран региона, стало в первую очередь возможно благодаря проведению, в период с 1991 по 1997 гг., ряда встреч представителей Японии с руководством центральноазиатских республик.
Таким образом, впервые отношениям был придан новый целенаправленный и динамичный импульс. Однако следует подчеркнуть, что «Евразийская дипломатия» Р. Хасимото, привлекшая пристальное внимание мировой общественности, не получила должного оформления как полноценная концепция либо отдельная доктрина с детальным перечислением определенных шагов и мер для ее реализации. Она носила сугубо публичный и декларативный характер в виде своего рода лозунга или призыва к развитию сотрудничества по перечисленным направлениям. Ее характерной особенностью стало постепенное наполнение конкретным содержанием, по мере продвижения политики Японии в регионе. Это достигалось благодаря причислению ранее существовавших и новых проектов в различных областях к этой концепции. В этой связи «Евразийская дипломатия» и другие инициативы, с одной стороны показывали свою «гибкость» и возможность включить в них абсолютно любые проекты, а с другой стороны выявляли нежелание Японии брать на себя какие-либо конкретные обязательства в Центральной Азии на тот период времени. Такой подход не является ярким открытием и лишний раз доказывает уже известную склонность Японии к чрезвычайно осторожным и взвешенным шагам в политике как во всем мире, так и в Центральной Азии.
Тем не менее с 1997 г. происходит ряд интенсивных визитов японских официальных делегаций в Центральную Азию с участием представителей деловых кругов, бизнеса, крупных корпораций и банков Японии.
Особенное значение в дальнейшей выработке политической концепции в отношении стран ЦА, сыграл состоявшийся в июле 1997 г. визит самой большой по численности делегации Японии во главе с членом Палаты Представителей парламента Японии, председателем социального комитета по экономическому сотрудничеству либерально-демократической партии К. Обути. В число членов делегации также входили представители парламента, бизнеса, бывшие министры иностранных дел Т. Накаяма и обороны Х. Усуи и др. Делегация, в рамках миссии «Япония – Россия – Центральная Азия», посетила все страны региона за исключением Таджикистана.
С августа по сентябрь 1997 года, Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан и Туркменистан посетил ряд крупнейших делегаций и правительственных лиц с целью подробного ознакомления с экономическим потенциалом и изучения инвестиционного климата.
В августе того же года в этих странах побывал глава Управления экономического планирования Японии Т. Асо для обсуждения перспектив развития широкого экономического сотрудничества в приоритетных сферах. Одной из главных тем переговоров была проблема привлечения инвестиций Японии в энергетику и разработку природных ресурсов. Затем последовал визит делегации Общества экономических единомышленников «Кэйдзай доюкай» со схожими целями. И хотя не было подписано никаких конкретных договоренностей с японской стороной, эти визиты имели большое значение для стран ЦА, у которых появилась прекрасная возможность представить приоритетные сферы инвестирования своих отраслей народного хозяйства.
Столь активный интерес к центральноазиатским странам, являлся свидетельством перехода к более активной политики Японии в ЦА. Посещение стран Центральной Азии сопровождалось широким освещением в средствах массовой информации Японии и имело также цель ознакомить в первую очередь общественность Японии с государствами, входящими в Великий Шелковый путь.
Руководство Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана и Туркменистана, в ходе встреч с представителями политического истеблишмента Японии вновь подтвердили свое твердое намерение придерживаться курса демократических преобразований и построения рыночной экономики, ознакомив членов делегаций с очередными проектами кредитования и вложения инвестиций в приоритетные сферы экономики.
По результатам визитов в эти страны, был составлен специальный итоговый документ, в котором подчеркивалась необходимость продолжения политического диалога и оказания экономического содействия странам региона в их усилиях по новому государственному переустройству.
Со сменой руководства в Японии в августе 1998 г. и приходом во власть нового премьер-министра К. Обути, его правительство, в целом, продолжило курс налаживания активного сотрудничества со странами Центральной Азии. В результате, в январе того же года был принят новый документ в отношении государств региона – «Программа действий по дипломатии Великого Шелкового пути», указывавший на необходимость развития и совершенствования инфраструктуры республик и оказания им помощи в разработке природных ресурсов [5].
Данная программа представляет собой определенные взгляды на развитие стран, проходящих по маршруту Великого Шелкового пути, с обозначением адресного оказания помощи тем отраслям и сферам жизнедеятельности государств ЦА, которые должны стать основой возрождаемого в наше время Шелкового пути. При этом она также не содержала сведений о конкретных мерах по ее реализации, являлась продолжением концепции Р. Хасимото, но провозглашала две приоритетные сферы своего применения: транспортная инфраструктура и природные ресурсы.
Между тем, многие исследователи заговорили об угрозе национальным интересам России в предложенном Японией и другими странами Запада плане развития региона и его транспортных развязках, по сути ориентированных на изоляцию России и снижения ее роли в этом регионе. Безусловно, подобные опасения имеют определенные основания.
Подоплека дипломатии Шелкового пути, предлагаемой странами Запада, заключается в том, чтобы попытаться создать транспортный путь большой протяженности из Азии в Европу независимый от России. С его появлением государства СНГ, прежде всего обладающие колоссальными запасами энергоресурсов республики Центральной Азии, получат прямой выход к потенциальным торговым партнёрам, минуя Россию, что неизбежно приведёт к их дистанцированию от России и геополитической переориентации региона. В результате Россия, отодвинутая вглубь евразийского материка и оторванная от важнейших транспортных магистралей, вдоль маршрутов которых уже вырисовываются контуры политических и военных союзов, окажется в геополитической и коммуникационной изоляции. И в данной ситуации, ослабленная в экономическом отношении Россия ничего противопоставить не сможет. Имеются в виду, столь необходимые для развития экономики Центральноазиатского региона инвестиции. Переориентация стран Центральной Азии на Запад будет неизбежной.
Таким образом, дальнейшее самостоятельное экономическое развитие стран региона, напрямую ставится в зависимость от современной системы транспортных коммуникаций, включающих в себя комбинированную систему железных дорог и автомагистралей, нефте- и газопроводов, авиалиний и, последующим выходом на пути морского сообщения. Быстрые темпы развития мировой экономики, сопровождающиеся ростом потребления энергоресурсов, неизбежно приведут к разработке богатых месторождений нефти и газа Центральной Азии, Каспийского моря в частности. И именно в этих условиях повышается значимость идеи возрождения древнего трансконтинентального пути.
«Шелковый путь» предполагалось строить на трех опорах: энергетике, трансконтинентальной транспортной системе и телекоммуникациях. Основу этого проекта, аккумулирующего глобальные, региональные и локальные интересы, составляет разработка природных ресурсов региона, в первую очередь крупных месторождений нефти и газа. Использование сырьевого потенциала Центральной Азии позволит придать необходимый динамизм местным экономикам, а крупным импортерам энергоносителей – обеспечить стабильные поставки сырья. Все это должно было способствовать стимулированию интеграции региона в глобальные системы транспортных и информационных коммуникаций[6].
Принимая во внимание тот факт, что Казахстан и Туркменистан из-за своего ресурсного потенциала, а Узбекистан как один из важных путей транзита этих ресурсов занимают ключевые позиции в регионе и от них, в определенной степени, зависит будущее внутрирегионального сотрудничества в сфере экономики, Япония уделяет особое внимание этим странам, выделяя значительные средства на их развитие. Одним из первых шагов по реализации «Дипломатии Шелкового пути», стал визит в Казахстан и Узбекистан делегации «Кэйданрэн» (Федерация экономических организаций). Основной темой переговоров явилось обсуждение перспектив углубления дальнейшего сотрудничества в области разработки месторождений нефти и газа.
С момента объявления Евразийской дипломатии и «Дипломатии Шелкового пути, как уже отмечалось выше, высказывались довольно справедливые сомнения о преждевременности появления подобной программы по развитию региона и транспортировки энергоресурсов Центральной Азии, по причине отсутствия рынков сбыта для центральноазиатской нефти и газа. Более того, разразившийся в 1997-1998 гг. азиатский финансовый кризис и вовсе поставил под вопрос необходимость оказания Японией финансовой помощи странам Центральной Азии и будущем этих программ в целом.
И все же, финансовая помощь Японии посредством ОПР, и других кредитных линий продолжала поступать в регион, претерпев ряд изменений, которые в основном затронули финансовые вложения в грандиозные проекты транспортировки нефти и газа, оставив их осуществление на более благоприятное время. В любом случае, несмотря на сложности внутреннего характера в самой Японии, она в целом сохранила заинтересованность в освоении сырьевой базы Центральной Азии.
Другой важный аспект «евразийских инициатив» заключается также в реализации сотрудничества в области транспорта и коммуникаций как «основы» проектов по возрождению Шелкового пути. В этом отношении, Япония продолжает оставаться единственной страной, которая выделяет средства практически на все проводимые работы по созданию развитых транспортных сетей в регионе. При этом стоит отметить несколько особенностей этой деятельности. Из них, принципиальное значение имеет:
1. развитие железнодорожного сообщения, поскольку при перевозках на большие расстояния он более экономичен, чем автомобильный. При этом учитывается то обстоятельство, что только по железной дороге в Центральную Азию можно завезти многотонное оборудование и трубы, необходимые для запуска нефтегазовых проектов и строительства магистральных трубопроводов;
2. развитие и модернизация внутри- и межрегиональных автомобильных сообщений, как необходимого условия дальнейшего экономического роста во всем регионе;
3. развитие авиационного транспорта и модернизация аэропортов региона, с целью создания современного транзитного пункта Шелкового пути в Центральной Азии [7].
В области телекоммуникаций основные усилия направлены на создание трансъевропейской оптико-волоконной магистрали, которая должна включить Европу и Азию в единую телекоммуникационную и информационную систему, проходя через 13 стран, включая Казахстан, Узбекистан и Туркменистан, что позволит включить регион в глобальное телекоммуникационное пространство. При этом, сотрудничество в этой сфере также осуществляется с другими странами – США, ЕС, Китай и Южная Корея.
После объявления «евразийских инициатив» Япония также предприняла ряд реорганизационных мер, направленных на качественное улучшение предоставляемой помощи.
В частности, изменения затронули Фонд международного экономического сотрудничества, занимавшийся предоставлением иеновых займов и Экспортно-импортного банка Японии (Эксимбанк), осуществлявшего финансирование проектов, выходящих за рамки ОПР. Эти два механизма предоставления видов ОПР во многом дублировали друг друга, от чего страдало качество оказываемой помощи. В 1999 г. было принято решение об объединении и создании на их основе Японского Банка международного сотрудничества. По некоторым экспертным оценкам, объем зарубежных инвестиций и займов нового банка составил 4948,2 млрд. иен (41,2 млрд. долл.), что превысило показатели Всемирного Банка (29 млрд. долл.)[8].
Эти две структуры стали выполнять основную роль в продвижении экономической политики Японии в регионе, с целью поддержки самостоятельного развития региона. Сотрудничество осуществляется в четырех приоритетных областях:
• поддержка рыночной экономики;
• развитие инфраструктуры транспорта и коммуникаций;
• сотрудничество в социальной сфере, в частности медицины и образования;
• деятельность по охране окружающей среды.
В целом, несмотря на кажущуюся несостоятельность планов по воссозданию Великого Шелкового пути, отдельные части этого проекта, при помощи Японии, все же осуществлялись. Если отвлечься от грандиозных проектов транспортировки энергоресурсов Центральной Азии и отодвинуть их осуществление на недалекое будущее, то деятельность Японии по дальнейшему развитию региона по другим не менее важным направлениям, безусловно, имеет определенные долгосрочные интересы.
Одна из основных целей дипломатии Шелкового пути, направленная на географическую разблокировку Центральной Азии и доставку ее энергетических ресурсов на внешний рынок, по всей видимости, останется нереализованной в ближайшие 10-20 лет. Однако, несомненно, и другое: та часть программы, которая затрагивает внутреннее развитие региона, создание новой и модернизацию старой транспортной и коммуникационной инфраструктуры, разведку и разработку перспективных месторождений нефти и газа и перерабатывающих мощностей, а также деятельность в других областях экономического, политического и социального развития постепенно осуществляется. На это указывает развивающееся экономическое сотрудничество со странами Центральной Азии. В свою очередь, это может означать то, что при сохранении ключевых позиций в этих вопросах, Япония оставит за собой право в будущем претендовать на контроль огромных ресурсов региона.
Другим не менее важным элементом внешней политики Японии в Центральной Азии после объявления «евразийских инициатив», явилась деятельность по ознакомлению широких кругов общественности с культурой, языком, традициями и историей Японии. Большое распространение получила практика открытия культурных и лингвистических центров, организация языковых стажировок в Японию студентов из республик Центральной Азии, создание ассоциаций культурно-экономического сотрудничества. Активность Японии в этом направлении сообразуется с целями политического руководства страны по демонстрации за ее пределами позитивного образа японского общества. Широкие научные и культурные связи позволяют Японии пользоваться благами цивилизации, достигнутыми в других странах, и при этом распространять в мире достижения и ценности своего общества, показывая привлекательность своей модели развития [9].
Первый центр по изучению языка и культуры Японии появился в Кыргызстане в 1995 г., затем в 1997 г. подобный центр открылся в Узбекистане [10]. Основными их целями является не только изучение японского языка, культуры, истории, но и содействие развитию культурных обменов на двусторонней основе, повышение интереса со стороны японского общества к изучению культурного наследия народов Центральной Азии.
Большой вклад в развитие культурных связей между Японией и странами региона вносят созданные на двусторонней основе комитеты и ассоциации дружбы и сотрудничества с Казахстаном, Кыргызстаном и Узбекистаном. В частности, Парламентская лига Японо-Казахстанской дружбы, Ассоциация за дружбу между Японией и Кыргызстаном, Ассоциация культурно-экономического сотрудничества «Фукусима-Узбекистан». Подобные общества имеют в своем составе членов правительства, парламента, представителей бизнеса, а так же крупных общественных деятелей стран Центральной Азии и Японии. В рамках этих организаций проводятся регулярные встречи для консультаций по важнейшим направлениям экономического, политического и культурного взаимодействия. При их содействии осуществляются семинары, конференции, «круглые столы», а также проходят Дни культуры Японии и Дни культуры стран Центральной Азии.
Дипломатия Шелкового пути и связанные с ней инициативы Японии по содействию развития, открыли для стран Центральной Азии большие возможности в области освоения и модернизации собственного экономического и ресурсного потенциала, достижения поступательного развития важнейших отраслей жизнедеятельности государств, привлечения широких кругов международной общественности к проблемам, существующим в регионе. При этом помощь, принимаемая от Японии, способствует распространению влияния этой страны в регионе, прочно привязывая перспективы будущего развития Центральной Азии к финансовому участию Японии, а так же других стран Западного сообщества.
Дальнейшая динамика отношений между Японией и странами ЦА, зависела от развитых экономических и политических отношений. Между тем, инициативы Японии способствовали, прежде всего, формированию стратегических приоритетов в Центральной Азии, созданию условий для более тесного партнерства с отдельными странами, в условиях меняющейся обстановки в регионе.
Усубалиев Эсен, к.и.н., главный редактор Центра «Prudent Solutions».
[1] Петров А. Великий шелковый путь: историческая справка для спорящих политиков и публицистов // Центральная Азия и Кавказ. -–1999. – №2(3). – С. 39
[2] Азовский И.П. Центральноазиатские республики в поисках решения транспортной проблемы. – М., 1999. – С. 18
[3] См.: Акаев А.А. Дипломатия Шелкового пути. Доктрина президента Кыргызской Республики. – Бишкек, 1999.
[4] Выступление премьер-министра Р. Хасимото на заседании Общества экономических единомышленников.
[5] Нихон кэйдзай симбун. 17.01.98
[6] Резникова О.Б. Центральная Азия и Азиатско-Тихоокеанский регион // Мировая Экономика и Международные Отношения. – 1999. – № 4. – С. 102.
[7] Там же . – С. 107
[8] The Japan Times. 24.01.2000
[9] См.: Япония и современный мировой порядок. – М., 2002. – С. 21
[10] Там же – С. 21
Источник: analitika.org.
Рейтинг публикации:
|
