Перевод со шведского
Русская литература – это как метро с четырьмя ветками. Хочешь, едешь по «Достоевской» линии, а хочешь - пересаживаешься на «Чеховскую». Кто-то предпочитает ехать по маршруту до станции «Толстой».
А о четвертой ветке иностранцы знают мало. Она, скорее, для внутреннего пользования. Это «Гоголевская» линия. На ней по вагонам жмутся сатира и причудливые фантазии, здесь царят смех и мастера абсурда.
Издательство Akvilon в своей серии «Русские классики» представляет культовый роман «Двенадцать стульев» Ильи Ильфа и Евгения Петрова в точном и мастерском современном переводе Бенгта Самуэльсона. Роман «Двенадцать стульев» следует по «Гоголевской» ветке, однако он пародирует и перекликается со всеми великими классиками. Те, кто интересуется теорией литературы, будут купаться в океанах многозначности смыслов, заглядывая между строк. Но русские читают «Двенадцать стульев» не для этого, а просто потому, что книга очень веселая.
Все живущие в России знают наизусть какие-то фразы из романа. Из лексического запаса Эллочки-людоедки в сорок слов, из проклятий горемычного отца Федора или объявления о том, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Люди впитывают эти цитаты с молоком матери. Редакторы называют ими рубрики в своих газетах, а политики вставляют убойные словечки в официальные речи.
Сюжет в «Двенадцати стульях» – классическая авантюрная интрига. В одном из стульев находятся сокровища, но вот в каком? Охота за богатствами идет по всей России, вдоль Волги вплоть до Кавказских гор. Погоней руководит величайший стратег в истории литературы, мастер комбинаций Остап Бендер, человек без прошлого и будущего, энергичный весельчак, который в продолжении произведения – в романе «Золотой теленок» (дорогое издательство Akvilon! Переведи и его тоже!) постепенно эволюционирует в демонического сверхчеловека.
Эпоха, описанная в «Двенадцати стульях», малоизвестный эпизод советской истории - НЭП (Новая Экономическая Политика). В течение нескольких лет между кровавой Гражданской войной и сталинским террором в молодом Советском государстве разрешили некоторую частную экономическую деятельность. Жизнь искусства уже начинала костенеть в художественных формах социалистического реализма, но еще оставались отдушины. «Двенадцать стульев» не могли бы выйти в 1937 г., но книга увидела свет в 1928 г.
Необузданный оптимизм с оттенком печали, что веет от этой книги, стал в последующие годы тем костром, зажженным посреди холода, который согревал все замерзшие души во времена террора, войн и застоя. Наверно, сейчас жизнь стала немного полегче, но, как говаривал Остап Бендер, заседание продолжается, господа присяжные заседатели. Лед тронулся.
Tolv stolar
Ilja Ilf och Jevgenij Petrov
Översättning Bengt Samuelson
Akvilon
Источник: perevodika.ru.
Рейтинг публикации:
|
