К встрече Путина с президентом ЮАР. Зачем Россия возвращается в Африку и почему будет трудно
В Сочи прошли переговоры между президентом России Владимиром Путиным и президентом ЮАР Джейкобом Зумой. В ходе встречи лидерам двух стран удалось достичь ряда договорённостей. Российский президент подытожил переговоры следующим образом:
-- Многие российские компании проявляют интерес к работе на рынке вашей страны. В сфере авиастроения планируется совместное производство легкого многоцелевого вертолета. В Йоханнесбурге начал работать региональный центр обслуживания российских вертолетов. Идут переговоры о поставке в ЮАР российских пассажирских самолетов.
Один из членов российской делегации пояснил, что в ЮАР планируется поставлять самолёты МС-21 и совместно производить вертолёты «Ансат», которые разработаны Казанским вертолётным заводом и могут использоваться как в качестве грузовых, так и пассажирских.
Кроме того, Россия готова оказать содействие в создании комплексной атомной промышленности ЮАР.
В прессе уже появились статьи о том, что после десятилетнего перерыва Россия вновь открывает для себя Африку. В частности, бывший посол ЮАР в России и профессор университета Претории Герри Оливье считает, что Россия хочет заниматься с Африкой просто бизнесом без «советской одержимости», однако геополитические и стратегические факторы остаются частью игры. В качестве основных направлений для сотрудничества Оливье называет торговлю вооружениями и освоение природных ресурсов.
Сергей Серёгичев, африканист, доцент кафедры Всеобщей истории РГГУ, специалист института Ближнего Востока, в беседе с «Однако» дал следующий прогноз:
-- Самое важное то, что Россия обозначила своё желание и намерение вернуться в Африку. Другое дело, что в настоящее время прорабатывается вектор этого возвращения, потому что сил у нас не хватит, чтобы сразу во всю Африку вернуться, поэтому сейчас выбираются точки, через которые мы будем выходить на этот континент.
Конечно, хочется надеяться, что это не разовая пиар-акция, но судя по тем мероприятиям, в которых сам участвовал (в том числе закрытых для прессы), есть посыл к тому, что мы всерьёз нацелились на возвращение себе утраченных позиций на Чёрном Континенте. Другое дело, что сделать нам это сейчас будет сложнее. Сразу возникает масса вопросов – мы экономически слабее, чем, скажем, американцы, поэтому строим свою позицию исходя из тех возможностей, которые у нас есть. Мы выступаем в виде эдаких независимых брокеров в том или ином регионе Африки. Мы можем поставлять африканцам наше оружие, которое очень востребовано, "КамАЗы", "ЗИЛы", "Уралы", генераторы – это достаточно простая техника, к которой в Африке привыкли за долгие годы эксплуатации. Да, она не имеет электронной начинки, но она простая и надёжная, и она дешевле, чем аналогичные западные образцы.
Другое дело, что нашему бизнесу очень тяжело выходить в африканские страны даже при наличии доброй воли. Например, я был в Судане в январе этого года – есть воля, чтобы наш бизнес туда пошёл, но суданское правительство не может сделать работу российского правительства. У нас до сих пор, насколько я знаю, между ведомствами, отвечающими за внешнюю политику, четко не определено, какое конкретно ведомство курирует наш бизнес. Допустим, наш бизнесмен захотел пойти в Танзанию – куда он должен обратиться за помощью? В министерство иностранных дел, к Маргелову или в Россотрудничество, куда-то ещё… К кому? Функция практически размыта. А надо всё это сконцентрировать в одном государственном органе, либо уже существующем, либо что-то ещё учредить, чтобы там занимались поддержкой нашего бизнеса. Потому что одно дело, когда Петров, Иванов, Сидоров идут работать со своей компанией за рубеж и имеют там дело не просто с суданскими партнёрами, а с суданским государством или с танзанийским государством, и, соответственно, если что-то идёт не так, то наших бизнесменов очень легко кинуть, и такие случаи уже были. Потому что за ними никто не стоит – только акционеры – такие же Петровы, Ивановы и Сидоровы. А другое дело -- когда в африканских странах знают, что за нами, как за американцами, стоит вся мощь государства: когда кинул, а потом тебя прокатили – тебя лично и твою страну – в Совете Безопасности ООН с помощью вердикта суда, то в следующий раз ты (или твой последователь) сто раз подумаешь, а стоило ли кидать на миллион долларов русского бизнесмена, если получаешь неприятности в стоимостном выражении миллионов на 200 как минимум.
Ещё момент из того, что обсуждалось на закрытых мероприятиях – это негативная реакция внутри нашей страны по поводу возвращения в Африку. У нас очень неверные представления о российско-африканском сотрудничестве. Они базируются на представлениях времён холодной войны – кстати, неверно понятых. Кого ни спроси на улице про российско-африканское сотрудничество, первое, что услышишь «мы кормим Африку», а это не так. В Африке есть важнейшие редкоземельные металлы, стратегически для нас важные, которые скоро у нас могут закончиться (это официальная оценка). Это целый список, состоящий из критических для нас материалов, составленный, если не ошибаюсь, министерством природных ресурсов. Два или три года назад был сформирован список важнейших редкоземельных металлов, которые у нас в обозримом будущем (некоторые через 5 лет, другие через 15 лет) закончатся. Они есть в Африке. И за ними, в частности, нужно идти. Кто этим будет заниматься? Мелкий бизнес это не потянет, а крупному это неинтересно. Плюс ещё негативная оценка населения. Представим себе, как будут реагировать в ООН, еслиПутин объявит, что мы возвращаемся в Африку, объявит конкретную программу, а ему скажут, что у нас свои люди голодают, деревни без газа и электричества сидят, дорог нормальных нет, мы ещё этим деньги вбухиваем. А то, что мы покупаем у них на эти деньги по выгодной для нас цене редкоземельные металлы, которые нам нужны для оборонной промышленности и не только для неё – об этом люди вообще не знают. Даже названия этих металлов и после второго стакана не выговорят.
Ещё нюанс в контексте нашего возвращения в Африку -- это подготовка в наших учебных заведениях будущей африканской элиты. Это то, чем давно и достаточно успешно занимаются американцы и французы. Это то, чем мы занимались в советское время, а сейчас занимаемся этим просто по инерции. Насколько мне известно, суданские студенты, например, учатся в РУДН на гранте Потанина или ещё кого-то из российских олигархов – но это не государственные деньги. Есть и другая проблема -- государство объявляет стипендии для иностранных студентов, но не набирает желающих на них учиться. Проблема в том, что если они учатся у нас, значит, они должны будут работать у нас, потому что не все наши дипломы котируются на западе, а у нас и так напряжёнка с местами.
Принципиально важный момент – возделываем мы Африку в культурном плане или мы идём туда за экономикой. Большинство стран туда идёт по экономическим резонам, уже подгоняя под это идеологию, культурную политику и всё остальное. Т.е. экономика первична, остальное – вторично. По сравнению с теми же китайцами и американцами, которые рассчитывают на короткие контракты, мы заточены на многостороннее и многолетнее сотрудничество со странами – это наше преимущество. У нас есть очень интересный козырь, о котором тоже, кроме узких специалистов, мало, кто знает. Мы, в отличие от американцев, никогда не лезем во внутреннюю политику государств-партнёров. Нам вообще по барабану, кто управляет этой страной. Нам главное, что мы заключили с этим режимом нужный нам контракт, и надо, чтобы он соблюдался на выгодных для нас условиях. Кушает ли он при этом оппозицию на завтрак, обед и ужин, не кушает – это нас уже абсолютно не волнует.
Плюс конечно же профессионализм наших инженеров, строителей и т.д. Мы берём по нормальным рыночным ценам, не завышая. Китайцы хоть кредиты и предоставляют, но качество их работы не всегда соответствует заявленному. Другое дело, что в том же Китае есть целые министерства по Африке. Они целенаправленно осваивают эту сферу, очень чётко работают по теме. Там задействованы и силовики, и спецслужбы, дипломаты, бизнесмены – все в одной упряжке. Цель одна – получить от Африки то, что сейчас важно Пекину, в частности, те же редкоземельные металлы. Не хочет режим продавать за доллары? Хорошо! Например, в Анголе, насколько я помню, китайцы продавали гаубицы (кстати, слизанные с наших, как и всё китайское вооружение) за алмазы. Нормальная практика для китайцев, хотя ни одна другая страна так делать не будет. Плюс они дают большие кредиты – на 20, на 30 лет – т.н. длинные деньги, на которые подсаживают ту или иную страну-жертву.
Но у них какой минус? Например, я хорошо это знаю по Судану – они берут проект, так там все, начиная от охраны и заканчивая топ-менеджерами – все будут китайцами – они местных не привлекают.
Мы же предлагаем на первых порах задействовать наших специалистов, а потом постепенно увеличивать число местных, а наши будут только в контрольном совете, условно говоря, сидеть, а даже на управлении будут местные. Это серьёзно повышает лояльность населения к нашей стране, потому что, если такое предприятие закрывается, люди реально лишаются хороших высокооплачиваемых мест – значит, местное население априори будет против тог, чтобы портить отношения с нашей страной. Политика – политикой, а кушать хочется всем. И режимы свергают не потому что поменялся политический курс, а потому что изменилось наполнение продуктовой корзины – вчера ты спокойно ездил на выходные в Париж, а теперь ты должен думать о том, где взять деньги, что купить поесть – это разные ситуации. Естественно, это тоже надо использовать в своих интересах. Это более тяжёлая для исполнения, более тягомотная стратегия, но она более эффективная.
Поэтому сейчас весь этот круг вопросов обсуждается, разрабатывается новая концепция по Африке, и хочется надеяться, что это не останется на теоретическом уровне.
Другое дело, что не стоит ждать быстрых результатов. Они в лучшем случае, будут лет через 10-15. Надо настраиваться на длительную работу. Но результаты будут, если поработать чётко, не спеша, использовать все наши сильные качества. Всё-таки нас очень любят в Африке, не всегда и не везде, где хотелось бы, но нас ещё любят. И надо умело использовать ошибки наших конкурентов. Возможно, кое-где следует размещать военные базы, но это сложный вопрос. Шансы, чтобы со временем вернуть утраченные со времён Советского Союза позиции и превзойти их – они есть, но надо работать. Мы вскакиваем в последний вагон уходящего поезда. Он уже стремительно набирает ход – мы на подножке – можем либо слететь, либо пройти в вагон состава, завоёвывая симпатии пассажиров этого поезда, либо спрыгнем и будем ждать следующего – а когда он будет и будет ли – неизвестно, да и платформа уже позади. Но, вроде, сейчас мы настроены пройти в вагон, заплатить кондуктору и начать движение к головным вагонам поезда.
До этого много было разговоров, а сейчас началась реальная активизация в этом направлении, но много сложностей. Вроде бы есть сильные направления, но и их надо модернизировать, есть большие разногласия по поводу бизнес-стратегии. Бизнес, конечно, нацелен на крупные проекты с быстрой отдачей, а это не всегда выгодно в политическом плане, нам не всегда будут такие проекты предлагать. Иногда лучше брать проекты более длительные и с меньшей отдачей, но которые будут играть на имидж нашей страны –строить больницы, школы, как это, кстати, делают китайцы. Отбивки от этого нет никакой, но зато люди, которые учатся в школе или институте, построенной Россией – они всегда будут об этом помнить: там и табличка висит соответствующая на русском, английском и местном языках. А если ещё мы им учебники поставим и будем забирать лучших студентов и школьников на обучение к нам – это тоже будет играть нам на руку. Что делают, например, американцы? Присылают делегацию американской профессуры, которая агитирует студентов поехать на учёбу в Штаты (за счёт США, между прочим). Китайцы в Хартуме открывают институт Конфуция – тысяча бесплатных мест для суданских студентов. Показательно. А мы не можем до сих пор культурный центр открыть. Всё согласовали, а открыть не можем. Не всегда умело реализовываются программы Россотрудничества, например, читают лекции на темы, которые не интересны местному населению. Это небольшие огрехи, которые, однако не помогают ситуации. Мы не вещаем в Африке на русском языке. Да, Russia Today вещает в Африке, но на английском, а не на русском. Дорого? Конечно, но нужно. Пока ситуация с нашим вхождением в Африку именно такая, но хотелось бы верить, что всё будет развиваться хорошо.
Источник: odnako.org.
Рейтинг публикации:
|
