|
От редакции: актуальная притча нашего обозревателя посвящена непростым проблемам, с которыми сталкиваются жители цивилизованных стран при попытках разъяснить жителям стран нецивилизованных общечеловеческие ценности.
...Давным-давно между морем и другим морем жило племя мынелохов. Жили весьма неплохо, с видом, кстати, на море, кругом раскидывались всевозможные леса с фруктами, ягодами и прочей отравой, в общем, всё было не хуже, чем у других, а временами даже лучше.
Откуда у них взялась эта традиция, теперь уже трудно сказать — археологи до сих пор спорят. То ли, говорят, некий элемент национальной набедренной повязки в чреде своих трансформаций дотрансформировался вот до такого, то ли первоначально таким способом проносили контрабандные ритуальные травки, то ли это был какой-то древний спорт, то ли — есть и такое мнение — местный бог Весмневпах явился какому-то шаману в облаке дыма и прямым текстом ему сообщил, что такова его божья воля, а потому делайте, как я сказал, и не чирикайте.
Как бы то ни было, однако вот так у них повелось. Они брали грузик и привязывали его к месту, совершенно для такового привязывания не предназначенному. И с этим грузиком так и ходили. Чем старше, тем грузик больше, ибо в этом доблесть мужская и широкомасштабное продолжение рода.
Сей занимательный стереотип столь сильно въелся в сознание, что мынелохи на протяжении многих веков считали, будто только благодаря грузику они до сих пор ещё не вымерли, хотя практика явно намекала на противоположное. Как бы не благодаря, а скорее даже вопреки: ведь как в какой-то момент показали новейшие исследования, каждый второй из-за грузика вообще не мог размножиться, а другой каждый второй просто страдал.
Поэтому, когда в мынелохские земли начала уверенно входить цивилизация, особо активные из числа местного населения не просто бросили носить грузик, но и даже развернули целую кампанию за отказ от этого пережитка прошлого. Сначала тихо, в личных шалашах для приготовления еды, потом на бананьевых плантациях, а потом и прямо с площадей аболиционисты призывали своих сограждан отменить сей бесчеловечный обычай. А некоторые настолько проникались этой революционной идеей, что даже находили в себе наглость прокрасться в чьё-то жилище и срезать со спящего хозяина вредоносно утяжеляющий его чресла амулет, после чего выкинуть оный в реку.
Естественно, аболиционистов не везде встречали с распростёртыми объятиями. Шаманы, бывало, предавали их анафеме за покушение на волю великого Весмневпаха, за чем, впрочем, стояло совсем другое: ведь по мере облегчения чресел местного населения, облегчались и денежные мешочки шаманов, проводивших множество связанных с грузиками обрядов. Состоятельные граждане беспокоились, что освобождённые от ритуальной тяжести граждане входят во вкус и начинают пытаться скинуть с себя и прочие тяжести, включая самих состоятельных граждан. А иногда и просто традиционалистски настроенный хозяин, грузик с которого срезали ночью, ловил и выкидывал в реку ретивого аболициониста — следом за грузом.
Однако прогресс не остановить. В какой-то момент количество сторонников отмены достигло критического числа, что привело к гражданской войне с большими человеческими жертвами. В память о той войне мынелохи до сих пор устраивают масштабные реконструкции — с костюмами, аутентичным оружием и даже с огромным дымовым облаком, из которого известные дымоведущие подробно комментируют события для тех, кто по молодости их не застал.
В войне, разумеется, победили сторонники прогресса. Официальной точкой зрения стало всестороннее осуждение принуждения к грузоношению. Теперь с площадей о вреде утяжеления чресел кричали уже совершенно открыто, и многие крикуны даже состояли в специальной племенной службе, ответственной за распространение прав и свобод. Известные дымоведущие с профессиональной снисходительной улыбкой разъясняли из облаков дыма, как сильно все раньше заблуждались, и как сильно все незаблуждаются теперь. А однажды даже сам верховный вождь мынелохов Пыхмневух в прямом дымоэфире приподнял свою синтетическую набедренную повязку и на глазах миллионов дымозрителей сорвал с себя презренный пережиток прошлого.
Мужественный поступок вождя сильно воодушевил наиболее активных аболиционистов, которые уже было заскучали, ибо пропагандировать то, что все и так делают, — довольно унылое занятие. Поэтому они приняли самоотверженное решение: разослать своих агентов во все концы света, чтобы обнаружить там другие племена и распространить среди тех из них, у кого их всё ещё недостаточно свободы, достаточное количество свободы, выражающееся в недопустимости принуждения к ношению, и заодно неплохо на этом заработать.
И другие племена довольно быстро нашлись (собственно, про них и раньше знали, просто не особо-то ими интересовались). Однако воодушевление сменилось разочарованием после первых же контактов с иноплеменниками.
Оптимистично настроенные агенты свободы ожидали, что другие племена радостно скинут с себя тяготящее их бремя. Пессимистично настроенные — что внедрение прогрессивных идей будет сопровождаться массой эксцессов и постоянным жестоким преследованием агентов со стороны тоталитарных диктаторов и их мракобесного населения. Но вышло совсем не так.
С борцами за свободу никто не спорил, но и радости тоже не выказывал. Вообще казалось, что аболиционистов или, как их теперь называли, «корректировщиков мнения» местное население по непонятной причине принимает за моряков — во всяком случае к ним так обращались, хотя и сдержано при этом благодарили.
Никто не мог понять, что это всё означает, — бессердечие иноземцев или саботаж. Ведь лучшие языки мынелохов пытались донести до этих странных людей, со всех сторон окружающих Мынелохию, а также проживающих далеко от неё, последние достижения медицины и свободной мысли. Лучшие языки изо всех сил пытались скорректировать мнение, но в ответ слышали лишь одну и те же стандартно-холодную благодарности безо всякого дальнейшего отклика. Местное население других племён не устраивало шествий за отмену грузоношения, не говорило про это через дымовидение и другие СМИ, тоталитарные диктаторы не репрессировали агентов свободы (ну, разве что если те в отчаянии пытались выразить свой протест экстремальным способом — например, привязыванием себя к опоре диктаторского шалаша пеньковой верёвкой). В общем, вели себя так, будто ничего вообще не происходит.
Вся Мынелохия вздрогнула, когда во время дымомоста с представителем одного из соседних племён известный дымоведущий Вамнепох получил в прямом эфире инфаркт, пытаясь вызвать у своего гостя хоть капельку сострадания к обременяющим себя грузоношением миллионов иноплеменных граждан, а тот лишь смеялся в ответ и чуть не после каждой фразы Вамнепоха благодарил того на матросскую тему.
— Между прочим, — говорил дымоведущий, — утяжеляющий чресла груз может привести к нарушениям кровообращения и последующей дисфункции репродуктивной системы человека.
— Разумеется, — отвечал гость.
— Но ведь из этого следует, что носить ритуальный груз не просто не полезно, но и даже вредно!
— Спасибо, кэп, — цинично усмехался гость.
— Почему же вы не боретесь с этим? — спрашивал дымоведущий.
В ответ с другой стороны дымомоста слышался смех.
Через два дня после того, как Вамнепох отправился на лечение травами, известный философ свободы Данунах так прокомментировал случившееся:
«Мынелохи в своём развитии столь далеко опередили другие племена, что когнитивных функций последних не хватает даже на приблизительное понимание нашего дискурса. Чтобы разъяснить иноплеменцам необходимость борьбы с грузоношением, пришлось бы сначала вытянуть их из природного бессердечия в цивилизованную осмысленную чуткость».
Не все поняли все слова Данунаха, однако главное поняли все: с иноплеменцами возможен один единственный способ диалога — диалог на языке бронзовых наконечников и пращей для точечных ударов. Иначе они рано или поздно из-за своей дикарской чёрствости снова повесят мынелохам груз на причинное место.
...Вот и всё, что я хотел сказать по поводу проблем, которые испытывают американские правозащитники, когда пытаются проповедовать в России равенство рас, полов, вероисповеданий и прочую политкорректность.
Источник: odnako.org.
Рейтинг публикации:
|
