Главная точка на карте
Уже давно регион Центральной Азии не играл столь первостепенной важности роли в мировой истории. Пойдет ли это ему на пользу?
Автор: Андрей Фурсов
«Завеса Мрака встаёт над миром» – эта фраза из толкиновского «Властелина колец» как нельзя лучше передаёт нынешнюю мировую ситуацию. Мир вот-вот накроет волна финансово-экономического кризиса огромной разрушительной силы. На Ближнем Востоке по сути уже идёт война, которая грозит превратиться как минимум в региональную. «Максимум» также нельзя исключать. Ширится зона военного хаоса в Африке, откуда приходят страшноватые вести об армиях людоедов, воюющих холодным оружием и повергающих в ужас население тех мест, по которым они прокатываются. Меняется климат, причём в довольно неблагоприятном для Homo Sapiens направлении. Да и сам человек добавляет кое-что от себя, используя сейсмическое оружие, запуская невиданных и неуничтожимых бактерий, способных перестроить пищевые цепи Мирового океана так, что мало не покажется.
Очень хочется ошибиться, но, по-видимому, мир доживает последнее спокойное десятилетие, и в ближайшие годы мы столкнёмся с волновым резонансом кризисов – военного, финансово-экономического и природно-климатического. Специалисты утверждают, что единственной стабильной и ресурсообеспеченной зоной в кризисном и послекризисном мире будет прежде всего Северная Евразия, т.е. главным образом территория Российской Федерации. На Западе уже давно, с конца XIX в., раздаются призывы «открыть» Северную Евразию; после распада СССР англо-американские политические деятели стали всё чаще высказываться о том, что «несправедливо», когда одна страна владеет такими огромными пространствами – их нужно передать под международный контроль.
Похоже, битва за Евразию не за горами. Битва эта, однако, требует создания плацдарма, с которого североатлантические элиты могли бы развернуть наступление на Северную Евразию. Таким плацдармом в силу своего географического положения может быть только Центральная Азия. В связи с этим битве за Северную Евразию должна предшествовать попытка североатлантических элит установить полный контроль над Центральной Азией, чему в настоящее время препятствует два обстоятельства.
Во-первых, это нерешённость сирийского и иранского вопросов. Свержение правящих в этих странах режимов, разрывающих зону управляемого хаоса, протянувшуюся от Магриба и Мали до Кашмира и Киргизии, делает хаос не очень управляемым. Во-вторых, политика РФ и КНР, у которых свои интересы в регионе и позиция которых пока не позволяет Западу свалить сирийский и иранский режимы и создать непрерывную зону управляемого хаоса (дугу нестабильности).
В такой ситуации можно предположить усиление активности североатлантических элит и их агентуры влияния в странах Центральной Азии, которая в связи с этим приобретает, а точнее обретает вновь центральное значение в судьбах Старого Света. Эта новая центральность (центральность-2) принципиально отличается от прежней (центральность-1) эпохи XV в. до н.э. – XV в. н.э. Во время «кочевого трёхтысячелетия» основные импульсы истории ойкумены исходили из Центральной Азии: нашествия индоевропейцев, гуннов, тюрков, монголов меняли исторический ландшафт, создавали новые и рушили старые империи, благодаря им возникали новые социальные системы.
В последние 20 лет Центральная Азия сама испытывает внешние импульсы, иногда давление, однако в то же время стала важнейшей зоной в геополитическом и геоэкономическом (ресурсы, транспортная зона и т.д.) плане. Впрочем, разные зоны/страны Центральной Азии играют разную роль и занимают различное место в мировом, евразийском и региональном раскладах. Здесь выгодно отличается Казахстан: он пока политически стабилен (в отличие от Таджикистана и Киргизстана); не привязан жёстко к сырью (как Туркменистан); не являет собой жёсткую диктатуру (как Узбекистан, который, по-видимому, готов занять место Пакистана в американской обойме – уроки Туниса, Египта и Ливии некоторых ничему не учат). Казахстан занимает особое положение в Центральной Азии – это не только территориально самая крупная, но и наиболее успешная во многих отношениях страна; это страна с наиболее успешной и зрелой политической элитой; это страна, сумевшая оформить успешный тип индивидуального политического лидерства на высшем уровне.
Впрочем, особость Казахстана этим не ограничивается. Как известно, Казахстан – единственная центрально-азиатская страна, граничащая с РФ; следующая «линия» – Узбекистан и Киргизия; затем – Туркмения и Таджикистан. По сути лишь Казахстан является реальной внешней оборонительной зоной для России, способной прикрыть её от возможных ударов с юга; ни одна другая центрально-азиатская страна не способна решить эту задачу.
Всё это, разумеется, не значит, мягко говоря, что у Казахстана нет проблем. Пусть и в менее острой форме, но, как и многие другие постсоветские государства, он сталкивается и с внутренними проблемами (преступность, поднимающий голову терроризм, экономические проблемы), и с внешними (экономическое и политическое давление со стороны Запада, будь то государства или ТНК, и некоторых соседей). Укрепление государственности – одна из важнейших задач, стоящих перед Казахстаном.
Вопрос: какой государственности?
Дело в том, что национальное государство уже неадекватно современному миру. Начать с того, что оно в значительной степени сознательно подорвано глобализацией и глобалистами. Далее, национальное государство как тип, существующий 100–150 лет, породил ряд противоречий, решить которые оно в нынешних условиях решить просто не сможет. Наконец, в современном мире нормально функционировать, быть экономически самостоятельным может быть только такое государство, численность населения которого не менее 250–350 млн. человек. Национальных государств с таким населением очень немного; к тому же одни из них плохо обеспечены ресурсами, другие уязвимы в военном отношении, третьи представляют собой скорее совокупность административных и этнополитических единиц, чем единое государственное целое. Эпоха национальных государств заканчивается, а по сути – закончилась. Ирония (или трагедия, а может, коварство) истории заключается в том, что в результате распада СССР государства Центральной Азии возникли тогда, когда эпоха национальных государств финиширует. Какие же возможности государственно-политического развития имеются на сегодняшний день? Какие варианты?
Главный вариант предлагается в рамках глобальной повестки дня теми, кто стремится превратить мир в пространство, хорошо контролируемое из нескольких центров Северной Атлантики и, возможно, Восточной Пацифики. Пространство, где стёрты цивилизационные, национальные и культурно-исторические различия; где чётко закреплены монополии на высокую технологию, информацию и ресурсы одних зон и на сырьевую специализацию и бедность – других. Но чтобы стать глобалитарным и соответствовать замыслам его конструкторов, современный мир должен претерпеть серьёзнейшие изменения – прежде всего численность его населения должна сократиться на 80–90% (по сути, это уже и не скрывается). Как этого планируют достичь – второй вопрос. Подобный глобалитарный мир – это мир, подвергшийся зачистке, а его население – селективной принудительной выбраковке, и ясно, что это не будет население Запада. Лишними на новом празднике жизни окажутся другие. Наряду с глобализационной тенденцией развивается другая – распад глобальной системы на макрорегиональные блоки, за некоторыми из которых – об этом уже пишут в даже в прессе – угадываются прежние империи прошлого: Германская (варианты: империя Карла Великого, Священная Римская империя), Британская, Османская; неоимперские очертания приобретают США и КНР. Ясно, что распад единого мира не будет мирным – в мире слишком мало ресурсов и слишком много противоречий. Ясно также, что независимо от того, какой вариант «краткой истории будущего» победит – глобально-либеральный или деглобально-антилиберальный, природа, форма организации и стиль управления нового правящего слоя будет качественно иным, да и социальная система будет иной, чем нынешняя.
Как выжить (программа-минимум) и победить (программа-максимум) в рушащемся мире? Как противостоять тем, в чьих руках власть, собственность, информация и многовековой опыт успешных мировых игр и мирового управления, т.е. мощное оргоружие? Оргоружию можно противопоставить только оргоружие – более совершенное. Особенно если учесть, что организационные «гиперболоиды инженеров глобализации» становятся всё менее адекватными современному миру, который находится в точке бифуркации. Точка бифуркации – это когда у системы максимальный (разумеется, в рамках пусть широкого, но тем не менее существующего коридора возможностей), а потому достаточно толчка не сильного, но в нужном направлении, и инерция движения станет необратимой. Именно в точках бифуркации на краткий исторический миг небольшая группа хорошо организованных людей, лучше других знающая и понимающая ход истории и способная оседлать её законы и использовать их в борьбе за будущее, по сути – сконструировать это будущее в соответствии со своими смыслами, ценностями и интересами, способна перевесить большую историческую массу и направить ход истории. Но для этого необходима адекватная властно-организационная (в ХХ веке говорили: государственно-политическая) форма. Такая форма, с одной стороны, должна одновременно быть способной сопротивляться глобализации, остановив её у своих ворот, а затем повернув вспять и не позволив волнам глобалитарного «прогресса» сомкнуться над ней; с другой, умело противостоять другим макрорегиональным блокам, на которые раскалывается мир, используя их в качестве союзников в противостоянии глобалистам.
Такой формой видится импероподобное образование (ИПО), каким может стать Евразийский союз, разумеется, если его строить всерьёз, ответственно и с долгосрочными целями, а не для создания условий для «своих» олигархов. Только не надо пугаться первой части сочетания – «имперо». Речь не идёт о реставрации империи или чего-то типа СССР: реставрировать в истории ничего нельзя, а время империй прошло. Речь о другом. Об унитарном наднациональном образовании, комбинирующем вертикально-иерархические и сетевые принципы организации и являющемся суперконцерном и супергосударством одновременно.
Ядром ИПО, точнее, внешним кругом ядра, должны стать ВПК, армия, спецслужбы и претерпевший кардинальные изменения научный комплекс. Впрочем, кардинальные изменения должны претерпеть и ВПК, и армия, и спецслужбы – в их нынешнем состоянии они едва ли способны ответить на вызовы нынешнего дня; причём это касается армий и спецслужб во всём мире. Не случайно в наиболее развитых странах мира начались реформы армии (в сторону усиления спецназа) и спецслужб (ориентация на борьбу с сетевыми структурами). Ну и, разумеется, нужно принципиально новое знание о мире и человеке – с новыми дисциплинами и формами организации. XXI век сможет выиграть тот, кто создаст такие формы.
Внутренним ядром ИПО должна стать организация неоорденского типа – исторический опыт показывает, что организации именно этого типа наиболее успешны в мировой борьбе за власть, информацию и ресурсы, в мировом управлении. Без наличия таких структур нечего садиться за мировой карточный стол – опыт СССР продемонстрировал это со стеклянной ясностью: СССР проиграл прежде всего не по экономическим или военным причинам, а потому, что у советской элиты не было высококачественной, собственной самоцентричной организации (нео)орденского типа, вследствие чего часть элиты с определённого момента начала попытки встраиваться в чужие структуры – напрасно, кстати, чужаков в такие структуры не берут. В отличие от Запада, в истории России по сути не было организаций, направлявших ход мирового исторического развития. Исключение – Коминтерн, который был в большей степени международной левоглобалистской, а не российской организацией, и «Красная империя» Сталина, просуществовавшая очень короткий исторический отрезок, да и то большей частью оборонявшаяся.
Разумеется, попытка создания собственных неоорденских структур как ядра ИПО – занятие небезопасное. Именно сначала превращение в 1870-е годы германских лож в независимые от британских, а затем создание собственно германских лож и закрытых обществ, претендовавших на самостоятельную мировую игру, подвигло британцев на решение уничтожить Германию. И при этом изощрённо наказать: свалить на неё вину за развязывание Первой мировой войны. Но, во-первых, кто не рискует, тот не выигрывает. А во-вторых, сегодня – другая эпоха. В конце XIX в. капитализм и его хозяева англосаксы были на подъёме; сегодня этот мир трещит как пустой орех, сдавливаемый обострившимися противоречиями, и это не только создаёт благоприятную возможность для создания ИПО и неоорденских структур, но делает такой шаг единственным шансом на выживание, в том числе – физического, причём не только для широких масс, но и для правящих элит, не входящих в «Англосферу». Кроме того, если постглобальному, посткапиталистическому миру суждено возникнуть, то организация его правящих групп с необходимостью будет иметь характер союза сетевых и неоорденских структур, соединяющих в себе управленческие, смыслоопределяющие и познавательные функции, а формой этого союза в течение определённого исторического времени будет ИПО.
ИПО Евразийский союз (как союз именно народов, государств и наднациональных структур) – императив. Его создание в значительной степени зависит от зрелости правящих элит, от осознания ими того факта, что они, как и их народы – на краю, что не прилетит к ним «волшебник в голубом вертолёте», не протянет руку спасения – скорее от души даст веслом по пальцам, тянущимся к этому спасению.
ИПО Евразийский союз объективно представлен различными народами, силами и правящими элитами. И, соответственно, различными традициями власти, которые должны обогащать друг друга. Эти традиции – общее достояние и общее психоисторическое оружие евразийских народов в начинающейся битве за будущее. Именно из сложения, а ещё лучше синтеза этих традиций можно создать новую Традицию, на основе которой лежат знания – принципиально новые, а также древние, ранее хорошо скрытые.
Власть, выросшая на степных просторах Центральной Азии, способна внести в общую копилку немало – сразу три могучие традиции. Во-первых, это вековые степные традиции, в которых диалектически, хотя и не всегда гармонично, сочетались демократия («люди длинной воли») и централизация (сильная власть хана-батыра), свобода и дисциплина. Во-вторых, это традиции советской системы власти, а именно ориентированность на интересы максимального числа членов общества, на устремлённость в будущее, на диалектику национального и интернационального. В-третьих, это уже сформировавшийся опыт постсоветского 20-летия, когда молодым странам пришлось выживать в весьма непростых условиях; когда, с одной стороны, резко расширились контакты с миром, в первую очередь с Западом и Китаем, и следовательно, расширился спектр возможностей, а с другой стороны, усилилось внешнее давление и возникли такие проблемы, с которыми прежним правящим элитам сталкиваться просто не приходилось.
Наиболее успешным этот опыт был у Казахстана, а его политическая элита и лидер продемонстрировали наибольшее соответствие трём названным выше традициям. Более того, именно воплощение в своей практике степной, советской и постсоветской традиций способно обеспечить казахстанской элите достойное место на всех управленческих (от центрального до регионального) уровнях нового – евразийского – ИПО, если он будет создан. Собственно, без этой элиты, её опыта и её лидера (также как без белорусского управленческого опыта, корни которого уходят в партизанское движение времён Великой Отечественной) трудно представить себе нормально функционирующее ИПО Евразийский союз. Ну а без этого союза трудно представить себе независимую процветающую, распоряжающуюся своими пространствами и верную своим традициям Северную Евразию и её юг – Центральную (Евр)Азию. Этот гигантский макрорегион самодостаточен, он способен стать неприступной крепостью на несколько ближайших столетий. Но для этого надо потрудиться – время не ждёт.
Источник.
Центральная Азия - слишком важный, а во многих отношениях ключевой регион, чтобы в ситуации, когда СССР рухнул, а Россия слаба, его не попытались бы поставить под контроль те, кто силен. На наших глазах начинается процесс установления контроля над Центральной Азией США (НАТО, Западом).
Золотой Квадрат
А ведь это ключевой район - не только сейчас, но и прежде - эдак с середины II тысячелетия до н.э. Дело в том, что из Средиземноморья на Восток, в сторону Восточной Азии и к Индийскому океану, то есть в Южную Азию, вели три главных пути или "коридора". Один, северный, или левантийский, шел по "линии" Эгейское море - Черное море - степная зона (в конце I тысячелетия н.э. это назовут "хазарскими путями") - Средняя Азия. По сути, это Шелковый путь, заканчивавшийся, а точнее, начинавшийся в г. Сиань - столице 13 китайских династий, а ныне - провинции Шэньси. Средний путь шел через Сирию, Месопотамию и Персидский залив. Южный "коридор": Нил - Красное море - Индийский океан.
Ясно, что тот, кто владел "коридором" ("коридорами") или контролировал его (их), автоматически получал власть не только над макрорегионом, но и над его "окрестностями".
Таким образом, относительно небольшая территория, "квадрат", углы которого образовывали Малая Азия, Нил, Персидский залив и Памир, оказывалась золотой в прямом смысле слова - Золотым Квадратом (иногда - ромбом). Именно этот "квадрат", по которому шли "коридоры", был одновременно и постоянным местом возникновения крупных держав, и локусом борьбы между ними за то, кто будет Властелином Коридоров (Египет против хеттов, Ассирия, а затем Персия против соседей, Александр Македонский, римляне). Ни одной державе не удалось установить сколько-нибудь эффективный долгосрочный контроль над всем "квадратом" в целом, чаще работал принцип "один коридор - одна держава". Таким образом, осью "войны миров" на стыке Европы и Азии была война за "коридоры".
Если мы взглянем на XIX - XX века, то увидим, что и в капиталистическую эпоху - от египетского похода Наполеона и Крымской войны до Суэцкого кризиса и войны в Заливе 1991 года, очень важная ось мировой геополитики и геоэкономики проходит там, где ее увидели фараон Рамзес II и хеттский царь Муваталли в 1312 году до н.э. (битва при Кадеше). Макрорегиональные конструкции и политико-геометрические конфигурации очень прочны, и даже если золото Золотого Квадрата теперь уже не желтое и твердое, а черное, жидкое и обеспечивает Запад энергоресурсами, сам квадрат продолжает существовать. Более того, его транспортно-экономическое, политико-географическое и военно-стратегическое значение еще более усилилось: во-первых, нефть важнее золота; во-вторых, макрорегион оказывается "подбрюшьем", "подбочьем", "навесом" по отношению соответственно к России, Китаю, Индии и Ирану. О его значении в качестве "серой зоны" торговли оружием и наркотиками я уже не говорю. Именно этот квадрат (с добавкой европейских Балкан) Бжезинский и назвал "евразийскими Балканами".
Впрочем, "квадрат", о котором мы говорим, делится не только на три части, соответственно "коридорам", но и на две. И это деление кажется мне не менее, если не более важным, чем "коридорное".
Большая Игра-1
- Что лежит в основе этого деления?
- Основа проста - центрально-азиатская, северная часть квадрата и все остальное. Зона кочевой вольницы, с одной стороны, и оседло-земледельческая часть - с другой. Форпостом оседло-земледельческой части был Иран, и не случайно противостояние кочевников и оседлого мира воспето Фирдоуси в "Шах-наме" как противостояние "Ирана и Турана".
Хотя по "Турану" шел лишь один из коридоров, значение этой зоны было крайне велико: вплоть до XV века кочевники в Евразии доминировали над земледельцами: то в одной части Центральной Азии, то в другой возникали кочевые или полукочевые державы, обрушивавшиеся на южную часть Квадрата (Ромба), да и не только на нее. И даже если учесть, что за редкими исключениями (например, империя Тамерлана) кочевые и полукочевые державы между III в. до н.э. и XIII в. н.э. возникали, как правило, за пределами Золотого Квадрата, как это было в случае с Хунну, Сяньби, Жужаньским и Тюркским каганатами, Великой монгольской державой XIII века, все они незамедлительно ставили север Квадрата под свой контроль: в этой зоне пролегал Шелковый путь, она была естественным плацдармом для экспансии на запад и на юг.
Будь то Центральная Азия в целом или же только северная часть Золотого Квадрата, редко кому удавалось владеть длительное время этим турбулентным макрорегионом, контроль над которым позволял активнейшим образом влиять на ситуацию вокруг, прежде всего - к югу (нынешние нефтеносные районы).
- И все-таки кому-то удавалось. Кому и когда?
- Во-первых - Великая монгольская империя, это 40 - 50 лет в XIII веке. Во-вторых - Россия/СССР, это около 120 лет с 1860-х по 1980-е годы. Последнее - абсолютный мировой рекорд контроля над таким турбулентным, пестрым в этническом отношении и остроконфликтным районом.
Свой контроль над севером Золотого Квадрата Россия установила в ходе и результате борьбы с Великобританией, борьбы, которая получила название "Большая Игра". Автор этого термина - английский военный, капитан Конолли, обезглавленный афганцами во время первой англо-афганской войны. Большая Игра, которую некоторые историки называют "викторианским прологом "холодной войны" и которая прошла свою острую фазу в 1860-70-е годы, окончилась в 1895 году разделом сфер влияния. С 1920-х годов влияние Великобритании в этой зоне идет на убыль; последний всплеск британской активности в регионе - деятельность секретных служб в Баку и Ташкенте во время Гражданской войны и в первой половине 1920-х годов. Потом - кирдык, как говорил главный герой фильма "Брат". Влияние СССР, напротив, усиливается. Пока у нового лидера капиталистической системы - США - дошли руки до Ближнего Востока, СССР, имея среднеазиатский и кавказский плацдармы и левые арабские режимы в качестве союзников, уже грозно нависал над Квадратом, который из-за богатства энергоресурсами стал суперзолотым.
Постоянное присутствие СССР в ближневосточных делах, которые приобрели мировое значение, стало серьезнейшей проблемой для американцев (и Запада в целом). Советское присутствие на Балканах - прямое (Болгария и Румыния - члены организации Варшавского договора) и косвенное (Югославия), по сути, превращало "евразийские Балканы" в зону мощного советского влияния. И было сделано все, чтобы Россию из этой зоны выдавить, выбить.
У меня нет сомнений, что сегодня на территории бывших среднеазиатских республик СССР и вокруг них, то есть на территории Золотого Квадрата, начинается - уже началась - новая Большая Игра.
Большая Игра-2
- Но, естественно, она должна отличаться от той, что была в XIX веке?
- Естественно. Во-первых, Большая Игра-1 была явлением самостоятельным и шла по поводу того, какие очертания примут Российская империя и Британская колониальная империя, какова будет конфигурация зон их интересов. Нынешняя "Игра" - очень важный, возможно - ситуационно - центральный, но все же элемент Глобальной Игры, которая ведется на нескольких "досках" сразу.
Во-вторых, агентами Большой Игры-1 были национальные государства, и только они. В Большой Игре-2, помимо государств, участвуют транснациональные корпорации, криминальные сообщества, повстанческие движения, террористические организации. То есть перед нами более сложная, более пестрая картина, ситуация с бЧльшим числом комбинаций, чем во второй половине XIX века, и с большей ролью негосударственных и нелегальных структур. Ясно, что главная задача Большой Игры-2 - не допустить восстановления позиций России в Центральной Азии (и на Кавказе), обеспечить "геополитический плюрализм", то есть монополию Запада на регион. Монополия эта, однако, по определению, неоднородна, многосоставна: несколько государств, несколько транснациональных корпораций. Поле взаимодействия всех этих агентов создает благоприятные условия для формирования "серой зоны", в которой, помимо легальных структур, будут вольготно чувствовать себя структуры нелегальные: торговцы оружием, наркотиками. Более того, именно такие структуры активно используются в играх такого типа. Пример - Косово, где результатом торжества "геополитического плюрализма" стало создание "серой зоны", криминального анклава, более или менее (а со временем - скорее менее, чем более) контролируемого спецслужбами.
И сам процесс Большой Игры-2 и тем более проигрыш России, если он произойдет, приведет к формированию у наших границ "специализированной" "серой зоны", откуда в нашу страну польется поток наркотиков.
- Но ведь он и сейчас льется из тех краев.
- Да, но в случае "институциализации" на основе "геополитического плюрализма" "серой зоны" криминалитет получит такую базу, которой у него раньше не было. Ясно также, что наркоторговля станет дополнительным каналом для работающих против России спецслужб. Короче, Косово-2, только шире масштабом, ближе к наркотрафику, районам нефти и в центре Центральной Азии. Я уже не говорю о том, что наличие такой "серой зоны", в которой переплетается деятельность как легальных структур (в том числе внелегальная), так и нелегальных, будет усиливать "серые зоны" в других частях Евразии и внутри России.
- Я слышал другое мнение: американское присутствие в Центральной Азии позволит прекратить или, по крайней мере, резко сократить наркопотоки и нелегальную торговлю оружием, короче, наведет порядок в регионе.
- В январе один из корреспондентов Би-би-си в регионе специально отметил, что за время американской операции против талибов не произошло сокращения потоков ни наркотиков, ни оружия. Еще более убедительный пример, как я уже говорил, - Косово. Там вроде бы контроль осуществляют и американцы, и западноевропейцы, а зона, по сути, стала каналом переброски наркотиков в Западную Европу.
В-третьих, Большая Игра-1, которую в нескольких книгах (их просто необходимо перевести на русский язык) прекрасно описал Т.Хопкирк, велась главным образом за наследство индийских Моголов и иранских Сефевидов. В новой на кону уже даже не советское, а русское наследство. В семидесятые годы XIX века французский историк (и первый президент Французской Республики) Тьер спросил у немецкого историка Ранке, против кого после свержения Наполеона III ведет войну Германия? Ранке ответил: против Людовика XVI. И это была правда. Война за русское наследство - это война против Александра II и в той степени, в какой она касается Кавказа, Николая I.
Цель нынешней Игры - отсечение России от Золотого Квадрата, лишение ее возможностей влияния в регионе (и - посредством этого влияния в мире), создания коалиций или союзов (с Китаем, Ираном, Индией), объективно направленных против монополярного мира вообще и присутствия США в сердце Евразии, в частности. Достижение такой цели должно быть подкреплено военной силой, и у меня нет сомнений, что для решения поставленной в борьбе за русское наследство задачи Штаты, если посчитают это необходимым, пустят эту силу в ход.
Независимо от того, кто и почему взорвал "башни-близнецы", теракт стал удобным поводом для решения Америкой трех задач разной временной длительности: краткосрочной (решение чисто экономических проблем США и мировой экономики); среднесрочной (социально-политическая ситуация в США); долгосрочной (резкое усиление присутствия США в Центральной Азии, имеющее целью обеспечение контроля над зоной энергоресурсов и их транспортировки, активное сдерживание Китая, победа в "войне за русское наследство", окончательное, при необходимости - с использованием силового давления (или его угрозы) ослабление России и, наконец, недопущение формирования антиамериканского союза (в разных комбинациях) между Китаем - Россией - Индией - Ираном.
Возможно, я ошибаюсь, но пусть представят убедительные доказательства противоположного. Буду рад выслушать серьезные аргументы. И буду рад ошибиться. Но чудес, к сожалению, не бывает. Особенно в такой жесткой штуке, как мировая борьба за власть, информацию и ресурсы.
Отрывок из интервью Андрея Фурсова порталу Культура "Мир на рубеже столетий".
Источник: Полюс Мира.
Рейтинг публикации:
|
