Эрдоган надеется на то, что мечта о Великом Курдистане сублимируется в некое подобие сферы совместного процветания , “туркосферы” – одного государства для двух народов (с некоторой подпиткой иракской нефтью и газом). В то время, как подобный подход может разрешить курдский вопрос, регион в целом может быть отброшен назад – в оттоманскую географию Месопотамии и Великой Сирии (в состав которой также входят Ливан, Иордания и Палестина).

Редактор отдела международных отношений Financial Times Дэвид Гарднер опубликовал интересные спекуляции на тему того, каковы истинные мотивы и намерения турецкого премьера Эрдогана, внезапно вставшего на путь примирения с Курдской Рабочей Партией (PKK).

Гарднер пишет, что “потенциальные выгоды, если эта высокорискованная стратегия сработает, будут для Турции огромны”. Не менее драматическими будут последствия для всего региона. Речь идет ни много ни мало, об изменении политической карты Ближнего Востока.

Границы национальных государств, нарисованные сто лет назад после расчленения Оттоманской империи, столкнуться с самым серьезным испытанием. Господин Эрдоган тянет за курдскую веревку, которая станет главным инструментом изменения этих границ.

Первоначальный фокус внимания сосредоточен на турецких курдах, речь идет примерно о 15 миллионах человек. Турецкая республика, построенная на национализме Ататюрка и его последователей, не может удовлетворить их минимальные нужды и только в самое последнее время начала признавать уникальность их языка и культуры.

В обмен на отступление PKK Турции придется изменить анти-террористические законы, по которым курдов могут наказывать за политические взгляды (и разобраться с тысячами сидящих в заключении курдских активистов), заменить этнические нормативы в конституции на принцип равноправия граждан, равенство курдского языка и культуры в образовании и общественной жизни, прибегнуть к возможной широкой децентрализации, отменить ныне существующий 10-процентный барьер для входа политических партий в парламент (специально сконструированный для курдов).

Турции также придется найти формулу освобождения курдских политических заключенных и возвращения изгнанников и начать процесс примирения – после грязной войны, которая стоила жизни 40 тысячам человек.

Все это потребует не просто культурного изменения, но настоящей доктринальной революции и советники господина Эрдогана уже предупреждают, что его политика будет продолжать казаться непредсказуемой – хотя бы ради того, чтобы держать на привязи волков турецкого национализма.

Но то, что по-настоящему подвигло господина Эрдогана взять данный курс – от которого он уже минимум один раз отказывался – это усиливающийся процесс дезинтеграции Сирии и мятеж против Башара Асада.

Прошлым летом Асад, под интенсивным давлением мятежников, был вынужден оставить северо-восточную границу с Турцией сирийским курдским силам. Это, фактически, поставило Турцию перед лицом нового курдского образования на юге – наряду с Курдской Автономной Областью в Ираке. Столкнувшись с перспективой создания возможной курдской конфедерации – и северо-восточной Сирией, которой будет управлять отросток PKK – Анкара решила превратить бремя в актив.

Если рассматривать турецкую стратегию в этом свете, господин Эрдоган не пытается сделать что-то сверхъестественное. Он лишь стремиться ограничить уступки турецким курдам, одновременно укрепляя связи с прото-государством в иракском Курдистане. Установив тесные экономические связи с курдской автономией, Эрдоган теперь помогает ей в постепенном установлении суверенитета над нефтяными и газовыми месторождениями и подталкивает ее в направлении сецессии от Багдада.

Между тем правительство Нури аль-Малики, шиитского исламиста, фактически отказалось от формулы федеративного Ирака, в состав которого входят курдское и суннитские меньшинства. Иракский Курдистан уже располагает всеми атрибутами независимого государства (включая армию). Сирийские курды также стремятся к самоуправлению. Но то, что Анкара сейчас предлагает турецким курдам – это даже еще не автономия.

И потому возникает вопрос – не пытается ли господин Эрдоган оседлать тигра?

Ответ на это вопрос – нет, если в долгосрочной перспективе Эрдоган желает достичь минимальной сделки с курдами дома, одновременно вовлекая сирийских и иракских курдов в турецкую сферу влияния. Эрдоган надеется на то, что мечта о Великом Курдистане сублимируется в некое подобие сферы совместного процветания , “туркосферы” – одного государства для двух народов (с некоторой подпиткой иракской нефтью и газом). Сунниты – турки и курды, будут стоять лицом к лицу перед лицом тех вызовов, которые им бросит шиитская ось Тегеран- Багдада-Дамаск.

В то время, как подобный подход может разрешить курдский вопрос, регион в целом может быть отброшен назад – в оттоманскую географию Месопотамии и Великой Сирии (в состав которой также входят Ливан, Иордания и Палестина). Постыдный франко-британский пакт – соглашение Сайкса-Пико от 1916 года (подробнее о нем можно прочитать в материале “Призраки Сайкса-Пико над временным государством Сирия”) будет наконец разорван. Прощание Оджалана с оружием может оказаться и прощанием с “искусственными границами” Сайкса-Пико. Оджалан взял курс на Анкару и Месопотамию. Какой курс взял Эрдоган, мы узнаем в ближайшее время.