|
Преамбула
Внешнеполитические интересы России трудно сформулировать в виде краткого тезиса или даже одной, выверенной логически статьи. Современный мир велик и, несмотря на объективные успехи процесса Глобализации, достаточно разнообразен.
На мой взгляд, стержнем российской внешнеполитической стратегии является европейский её вектор, чрезвычайно важны также американское и китайское направления нашей дипломатии, а их общее количество не слишком уступает количеству существующих на данный момент стран.
Однако рассмотреть сразу всё невозможно, а начать с чего-то необходимо. Итак, данная заметка посвящена стратегии действий России на постсоветском пространстве и является своего рода преамбулой к разговору о стратегии в отношении т.н. "ядровой Европы" (пользуясь случаем хочу выразить свою глубочайшую признательность Ангеле Меркель, подарившей миру этот шикарный термин).
Задача
Россия заинтересована в контроле над значительной частью т.н. "постсоветского пространства", в частности речь идёт о Кавказе и Средней Азии. Эта заинтересованность продиктована как соображениями национальной безопасности, так и экономической стратегией, предполагающей превращение России в "транзитную сверхдержаву", благо и расположение и размеры нашей страны делают последнее вполне разумной и реалистичной задачей (интересующихся этим вопросом перенаправлю к замечательному документу "Транспортная стратегия Российской Федерации на период до 2030 года").
Соответственно, под "контролем" понимается не установление жёсткого диктата, а тем более не некое покушение на сакральную независимость (или, не дай Бог, "незалежность") наших соседей, речь идёт скорее о некоей "зоне эксклюзивных интересов". По сути, нам просто необходимо, чтобы в Средней Азии, на Кавказе и, по мере возможности, в Восточной Европе, не было значительного военного присутствия наших геополитических противников, а нашему бизнесу, и в первую очередь нашему транзиту, не ставились особые, заградительные препоны.
Прямой контроль, а тем более включение этих территорий в состав Российской Федерации, не просто не являются необходимыми, но, в сущности, нежелательны, особенно в случае со Средней Азией.
Задачей-максимум в данном случае является формирование на основе этого пространства военно-политического и торгово-экономического союза (второе без первого строить бессмысленно), который известен под брендами ТС->ЕЭП->Евразийский Союз, а также ОДКБ.
Однако предложить мышкам решать свои проблемы посредством отращивания иголок это одно, а вырастить их в реальной жизни – совсем другое. Россия – не единственный игрок в Большой Игре вообще и в данном регионе, в частности. В Средней Азии, Восточной Европе и на Кавказе активно играют (помимо Китая, но это отдельная тема) Вашингтон и Брюссель. И с какой, собственно, стати правящие элиты постсоветского пространства должны отдавать предпочтение именно российским предложениям? Что может Москва предложить такого, чего не может предложить Вашингтон?
Стратегия
Что вообще интересует элиту на постсоветском пространстве? Деньги? У России они есть, но всё же мировая финансовая система контролируется не нами. Технологии? Мы сами нуждаемся в технологиях Запада, причём в этом утверждении, не смотря на всю его нелицеприятность, нет ничего нового, оно остаётся верным на протяжении последних веков.
Для некоторых стран очень важным фактором является транзит их экспортных товаров, в первую очередь углеводородов, в этом вопросе они зависят от России и мы, надо признать, временами жёстко эксплуатировали эту зависимость. Однако этот аргумент в полной мере осознаётся нашими соперниками и они давно уже (и небезуспешно) работают над ослаблением зависимости Кавказа и Средней Азии от российских трубопроводов и с этим уже давно приходится считаться. TRAСECA, Набукко, Южнокавказский газопровод, Нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан — работа не просто идёт, по сути можно сказать, что использование транзитного статуса в качестве инструмента давления для России уже невозможно, напротив, нам приходится интенсивно работать над защитой этого статуса и связанных с ним преимуществ.
И всё же есть одна вещь, которую Россия может предложить руководству различных X-станов, причём речь идёт о товаре эксклюзивном, не имеющем на мировом рынке никаких конкурентов. "Единственная в мире сверхдержава" (с) выдаёт (и отзывает) ярлыки на княжение по всему миру, но частота и непредсказуемость задействования процедуры "отзыва" давно уже вызывает в нашем регионе беспокойство, местами плавно переходящее в страх.
Хуже всего то, что процедуре смены власти посредством цветных революций подвергаются не только противники США, но и вполне лояльные к ним лидеры, как это произошло с тем же Шеварднадзе. Недостаточно просто быть лояльным, необходимо быть предельно лояльным. А ещё постараться не слишком надоесть.
Защита от насильственной смены режима – вот тот товар, который Россия уже много лет продвигает на мировом рынке. Точнее, на региональном, по сугубо прагматическим соображениям, о которых немного позже. Более того, даже если бы мы располагали возможностью предложить другой, ещё более привлекательный товар, что толку? Ведь в любой момент в союзном государстве может подуть ветер свободы, который сразу унесёт с собой любые договорённости и любые контракты.
Но что может Россия противопоставить тактике цветных революций? Разве это мы контролируем мировую прессу? Разве Россия заполнила весь мир своими НПО, продвигающими идеи демократии и благословенности гуманитарных бомбардировок?
Порой за деревьями не видно леса. Многие обыватели и даже некоторые аналитики не осознают, что протестанты, апельсины, узники совести и прочие annulus albus-ы являются лишь ширмой для главного фактора, который, в конечном итоге, и определяет, что у нас там на улице творится – демократическая революция или попытка антиконституционного мятежа. И имя этому фактору – воздушное господство. Если оно достигнуто сторонниками мирных манифестантов, то революции – быть. А на нет и Гаагского трибунала нет.
Особенно явно это проявилось в Ливии и в Грузии. В Ливии внутреннее сопротивление правящей элите было относительно незначительным, но гуманитарные бомбардировки в конце концов настроили жителей страны на правильный, демократический лад. В Грузии попытка провернуть с Саакашвили то, что совсем недавно было проделано (теми же самыми, в сущности, людьми) с Шеварднадзе "внезапно" показала, что "народный гнев" против слезоточивого глаза и армейского спецназа есть чуть меньше, чем ничто.
И тут самое время вспомнить о том, что Россия – это не только ведущий бренд на международном рынке систем ПВО, но и обладатель арсенала ядерного оружия, более чем достаточного для физического уничтожения США. И именно в этом секрет нашего уникального патентованного средства борьбы с продвижением демократии – пусть и не во всём мире, но хотя бы рядом с нашими границами.
Впрочем, всё, разумеется, не так просто – в такого рода делах просто никогда и ничего не бывает. Допустим, Россия способна защитить X-стан от США, но кто защитит X-стан от самой России? Этот такой простой и такой сложный вопрос заставил российское руководство принять непростое решение и закрыть для себя некоторые двери, вызвав на свою голову немалый поток грязи со стороны патриотической общественности.
Россия демонстративно отказалась от вмешательства во внутренние дела сопредельных государств. Как дружественных, так и откровенно враждебных. Мы не работаем с оппозицией, не взращиваем и не прикармливаем пророссийские партии и никогда не осуществляем принудительную смену власти в других странах. Исключения не было сделано даже для Грузии.
Это – вынужденная мера, тяжелая мера. Иногда в её адрес употребляют даже термин "предательство". Но без неё осуществить вышеописанную стратегию было бы невозможно.
Контрстратегия
Что Вашингтон может противопоставить этой стратегии? На самом деле – много чего.
Во-первых, агенты влияния дискредитируют идею "военного зонтика" России раздувая и без того никуда не пропадавшую паранойю по поводу "звонка из Москвы".
Любое, самое безобидное и беззубое заявление любого российского политика по поводу происходящих на постсоветском пространстве событий, в медиапространстве незамедлительно преподносится в качестве грубейшего вмешательства во внутренние дела суверенного государства и проявление "имперских амбиций".
За любой акцией русскоязычного населения в любом восточноевропейском государстве видят зловещую руку Москвы (эмоции самих русскоговорящих граждан и "неграждан", чувствующих себя брошенными на произвол судьбы и местных властей, трудно передать).
Во-вторых, уже много лет на постсоветском информационном пространстве навязчиво продвигается мысль о том, что руководство России никогда не пойдёт на противостояние с НАТО по личным причинам. "Где они, по-вашему, хранят свои деньги?", "да вы посмотрите, где учатся дети всех наших правителей", "не будут же они бомбить собственные дворцы!" и т.д. и т.п.
В-третьих, отдельного рассмотрения заслуживает инициатива США по созданию национальной системы ПРО. С технической точки зрения эта, чрезвычайно дорогостоящая, система в обозримом будущем останется неспособна защитить территорию США от российского ядерного удара. По крайне мере, от встречного или ответно-встречного. Что же касается собственно ответного удара, то он является крайне маловероятным уже сам по себе.
Однако по мере развертывания американской ПРО мы всё чаще и чаще будем слышать выкладки, согласно которым "ржавые российские ракеты практически не имеют шансов прорваться через современную противоракетную оборону". А следовательно – Россия по большому счёту беззащитна и полагаться на её защиту тем более никому не стоит.
Наконец, проводится политика дискредитации самой идеи о том, что Россия в состоянии кого-либо от чего-либо защитить.
Для этого задействована целая армия самозваных "военных экспертов", в большинстве своём не имеющих к армии никакого отношения, созданы самозваные же Академии и Институты, а порой к процессу подключается и тяжелая артиллерия в виде отставных офицеров. Информация о ржавых ракетах, картонных танках, нелетающих самолётах и вечно пьяных офицерах, командующих вечно голодными солдатами, традиционно льётся щедрыми, широкими потоками со страниц практически всех интернет-изданий и большей части изданий печатных.
На любом форуме, имеющем хотя бы малейшее отношение к военной (или военно-патриотической) тематике, оперативно появляются знатоки военного дела (как правило с израильскими или украинскими ip-адресами), убедительно обосновывающие природную неспособность современной российской армии воевать с каким-либо противником в принципе.
Этой "как-бы-армии", как правило, противопоставляются вооруженные силы США во всём великолепии и блеске рекламных проспектов и голливудских блокбастеров, с главным выводом – Россия может полагаться разве что на старые, насквозь проржавевшие ядерные ракеты, оставшиеся от СССР, да и то – едва ли.
Как результат в целом имидж армии России в информационном постсоветском пространстве весьма и весьма незавиден.
Однако не смотря на то, что общий информационный фон действительно оказывает влияние на все слои общества, не исключая и высшее руководство страны, последние при принятии решений могут полагаться и на другие источники информации. Руководство наших соседей может опираться на доклады наблюдателей на учениях российской армии, знакомиться с реальными ТТХ, как минимум, экспортных версий российской военной техники, в конце концов у всех стран есть своя собственная разведка. Поэтому информационный фон это хорошо, но наглядная демонстрация "ху из ху" всё равно остаётся вне конкуренции. И подходящий объект для такой демонстрации был найден.
Конечно, прямое столкновение, нападение НАТО на Россию или её военного союзника (РБ) был исключенщ. В Вашингтоне, слава Богу, о России судят не по публикациям Латыниной и Храмчихина. Однако всегда есть окольные пути.
Август 2008. Начало
Для того, чтобы осознать, что именно произошло 08.08.08, а главное — почему это произошло, сначала нужно мысленно вернуться в 1992-1994 годы. Серия конфликтов на территории Грузии привела к тому, что последняя перестала контролировать территории Абхазии, Южной Осетии и Аджарии.
Опустив детали, можно констатировать, что во всех трёх случаях Россия взяла на себя определённые обязательства. Обязательства эти включали защиту мятежных республик от принуждения к подчинению руководству Грузии с применением военной силы, но не предусматривали обязательств России по обеспечению независимости этих непризнанных государств (Аджария тут стоит несколько особняком, но в данном случае это не принципиально).
После "Революции Роз" некоторые комментаторы описывали произошедший в Грузии переворот как смещение молодым демократичным "прозападным" лидером Саакашвили "пророссийского" Шеварднадзе. Однако руководство самой России рассматривало происходящее спокойно и даже, пожалуй, доброжелательно. Молодой русофоб сменил на посту президента старого русофоба, и что с того? К тому же старый русофоб заслужил репутацию старого лиса, в то время как молодой тянул разве что на молодого барана. Так зачем беспокоиться?
Когда Саакашвили восстановил контроль над Аджарией, Россия этому не препятствовала. Кровопролития не было, немного подкупа, немного угроз, немного молодецкого нахрапа, не без этого, но интересы России это никак не затрагивало. Более того, когда Саакашвили взялся за Южною Осетию, в лице руководства РФ он нашел скорее партнёра, чем противника – Россия оказывала содействие давлению на руководство ЮО посредством де-факто соучастия в экономической блокаде. Почему?
Южная Осетия не просто так была отнесена к Грузии в 1922-ом году, география не является лженаукой, как бы это ни было порой прискорбно. География определяет логистику, а логистика определяет экономику и военную безопасность. В отличие от Абхазии, в которой у России были свои интересы, Южная Осетия для России была отрезанным ломтём.
Лёд уже успешно тронулся и не миновать бы молодому демократическому президенту Грузии новой громкой победы на ниве собирания земель, но тут внезапно что-то произошло. Что именно? Наверняка сказать трудно. Возможно, молодой демократический лидер перестал принимать таблетки, такое иногда случается. Однако куда более вероятным представляется вариант, что он просто "неправильно понял посылаемые ему сигналы", т.е. действовал по инструкции, полученной от руководства.
Риторика внезапно изменилась, переговоры по сути прекратились и были подменены ультиматумом, подкреплённым угрозой "мочить в сортире". Более того, угрозы были воплощены в жизнь, и грузинские спецслужбы организовали ряд громких покушений на руководителей силового блока руководства Южной Осетии. Эдуард Кокойты был вынужден задать руководству Российской Федерации простой по форме, но очень непростой по содержанию вопрос: планирует ли Российская Федерация выполнить взятые на себя обязательства?
Ответить на этот вопрос положительно означало взять на себя риски полномасштабного военного конфликта с США и заранее смириться с резким охлаждением отношений с "ядровой Европой", нашим важнейшим экономическим и, потенциально, политическим партнёром.
Однако отрицательный ответ означал бы, что обязательства России стоят меньше, чем бумага, на которой они написаны. Что Россия пасует не то что перед НАТО, а лишь перед её тенью. А следовательно, отрицательный ответ означал бы, что никто на постсоветском пространстве уже не стал бы решать какие-либо вопросы с Москвой, предпочитая иметь дело с Вашингтоном напрямую, без всяких там сомнительных посредников.
А потому ответ мог быть только положительным. Все стороны будущего конфликта занялись подготовкой к будущей войне.
Август 2008. Война
Любой неангажированный (и в меру наивный) человек, едва взглянув на политическую карту нашего континента, назвал бы идею нападении Грузии на соседа, находящегося под защитой России, и на её военнослужащих абсурдной авантюрой. Человек менее наивный предварительно ознакомился бы с численностью и вооружением армий наших стран и пришёл бы к аналогичному заключению.
Собственно, по итогам конфликта даже профессиональные военные в России говорили, что агрессия Грузии против Южной Осетии была чистой воды авантюрой и не имела никаких шансов на успех. Однако я позволю себе оспорить эту точку зрения. Ведь помимо собственно военного дела существуют еще география и политика.
Итак, на момент начала конфликта, Грузия располагала примерно 30 тысячами военнослужащих, из которых около 10 тысяч были задействованы в операции против Южной Осетии.
Южная Осетия располагала примерно 3 тысячами бойцов, преимущественно ополченцев, практически без тяжелого вооружения. Российские Вооруженные силы были представлены одним миротворческим батальоном с минимумом тяжелого вооружения.
Безусловно, Россия располагала помимо этого примерно 600 тысячами штыков, вот только политические соображения не давали задействовать их до собственно нападения со стороны Грузии, причём не только превентивно, но даже и просто немедленно, так как от имиджа агрессора в этом случае нам было бы не суждено отмыться уже никогда.
И даже после принятия решения о вводе войск, их было бы необходимо протащить через вот это вот игольное ушко, а потом провести по горной дороге, под обстрелом артиллерии, налётами штурмовиков и атаками групп спецназа противника.
Рис. 1. Рокский тоннель
Еще раз повторюсь – география это не лженаука. При многократном превосходстве в численности личного состава и совсем уже подавляющем превосходстве в огневой мощи, армия Грузии могла бы, не встречая особого сопротивления, захватить всю территорию Южной Осетии и выйти к Рокскому тоннелю, тем самым надёжно его заблокировав.
Да, безусловно, Россия могла бы объявить Грузии войну, собрать необходимую группировку войск, подавить систему ПВО, любезно предоставленную Грузии братским украинском народом, провести общевойсковую наступательную операцию на Абхазском направлении и выйти к Южной Осетии через территорию Грузии. Но в каких условиях это пришлось бы делать?
К этому моменту в столице грузинской провинции городе Цхинвали сидело бы признанное мировым сообществом правительство Санакоева. Весь мир (не исключая и Москву) облетели бы кадры жителей Цхинвала, встречающих цветами и объятиями своих долгожданных грузинских освободителей от бандитского режима Кокойты (полагаю, что одну-две неповреждённую артиллерийским обстрелом улицу в Цхинвали найти бы удалось).
Вполне сознательная и целенаправленная жестокость грузинских солдат (помните гранаты, которыми забрасывали мирных жителей, укрывавшихся в подвалах от артобстрела?) привела бы к массовому бегству местных жителей в Россию, а на их место централизованно заселялись бы грузинские беженцы (преимущественно из Абхазии, но кто будет разбираться в таких мелочах?). После этого вполне можно было бы даже провести в Южной Осетии референдум с предсказуемым результатом.
Среди пленных российских миротворцев наверняка нашлись бы "совестливые" люди (с низким болевым порогом), способные рассказать перед камерой об "истинных" (само собой - леденящих кровь) задачах миротворческого контингента в Южной Осетии и т.д. и т.п.
Смогла бы Россия осуществить вышеописанную операцию в таких условиях? Возможно, что да. К большому огорчению грузин и большой радости Госдепартамента США. Так как с одной стороны, задача окончательной демонизации России была бы с блеском решена, а с другой – руководителям X-станов на ушко шептали бы что-нибудь вроде: "Ну да, русские сумели отомстить за своих союзников… безобидным грузинам. Но защитить своих союзников они оказались неспособны даже от грузин".
Нет, это не было авантюрой. Это было очень хорошо продуманным планом. Планом, который не сработал. А почему, собственно?
Тут можно было бы написать много букв… но я не буду. Вся заслуга в том, что история пошла по тому пути, который мы знаем, принадлежит двум людям – Русскому Солдату и Солдату Грузинскому.
Рис.2
Рис.3.
Отдавая должное мужеству, стойкости и профессионализму солдат Российской Армии, которые в отчаянно неблагоприятных условиях просто пошли и просто сделали своё дело, нельзя забывать о вкладе в нашу победу солдата армии Грузии. По сути, именно этот вклад и оказался решающим.
Наступление грузинской армии, которую так долго и тщательно готовили к этому моменту, обернулось пшиком. Ей не удалось решить ни одной из поставленных задач – ни захватить Цхинвал, ни взять штурмом городок миротворцев, ни прорваться к Рокскому тоннелю.
А первые же подошедшие к району боевых действий батальоны Российской Армии поставили на всём плане операции жирный крест – воевать с регулярной армией армия Грузии оказалась неспособна в принципе. Активные боевые действия продлились три дня, а война – пять.
Рис.4.
Август 2008. Выводы
"Сегодня Россия гораздо более изолирована, чем во времена Советского Союза".
Михаил Саакашвили, сентябрь 2008 года.
На первый взгляд, никаких глобальных, серьёзных уроков из этих событий извлечь нельзя. Армия России победила маленькую Грузию. Грузины в очередной раз показали себя никудышными войнами. И что? Но не всё так просто.
Во-первых, в прозападном медиа пространстве слишком долго и слишком агрессивно велось восхваление грузинской армии как армии, которая оснащена и обучена по НАТО-вским стандартам. Ах, грузинская армия профессиональна! Ах, американские инструкторы обучают грузинских коммандос! Ах, беспилотники! Ах, тепловизоры! Ах, цифровой камуфляж! Ах, армия Грузии, ну, совсем-совсем как настоящая армия НАТО, такая няшка.
Народная мудрость гласит – "назвался груздем – полезай в кузов". Если ну, совсем-совсем как настоящая армия НАТО ухитрилась оказаться небоеспособной и абсолютно бессильной перед армией России, даже имея подавляющее (на первых порах) численное превосходство, то где гарантия, что совсем-совсем, без всяких "ну", настоящая армия НАТО окажется лучше?
А если нет? И вот уже вскоре забили тревогу и запаниковали такие отважные совсем ещё недавно восточно-европейские лучшие друзья Вашингтона. "Ой, так ведь мы-то ничуть не лучше. Требуем плана защиты! А как вы нас защищать-то будете, эй, у вас же тут никаких сил нет?".
И вот тут-то мы и сталкиваемся с "во-вторых", а заодно с "в-главных".
Вашингтон, стремившийся показать, что Россия не готова и неспособна защитить своих союзников, не просто наглядно опроверг этот тезис, что само по себе весьма и весьма весомо. Вашингтон предельно наглядно и предельно конкретно продемонстрировал свою неготовность и, что особенно важно, неспособность защищать своих собственных союзников на постсоветском пространстве. Упс. Такого результата не мог ожидать никто, это стало настоящим шоком для всех заинтересованных лиц.
Собственно, весь комплекс выводов из событий 08.08.08 оказался неожиданным даже для России. Мы неожиданно вышли на оперативный простор… и растерялись. Быстрые дипломатические успехи в Средней Азии и на Украине позднее оказались во многом нивелированными усилиями американской дипломатии.
Но особенный интерес представляет реакция Западной Европы. Первой реакцией стала истерика. Безудержная, неразумная, бесконтрольная. По сути претензии к России сводились к требованию незамедлительно собрать Шалтая-Болтая обратно, вернуть всё взад.
И лишь Великобритания отреагировала нестандартно – британская пресса (не вся, разумеется) с самого начала встретила события 08.08.08 не истерикой, но трауром. Трауром по старым-добрым временам слабости России, ушедшим безвозвратно.
Когда первые эмоции схлынули и наши партнёры снова смогли мыслить разумно, мы увидели новую Европу. Европу, которая готова была обсуждать совместные проекты, а не Энергетическую Хартию, дело Юкоса или войну в Чечне. Европу, которая смирилась с тем, что России бесполезно ставить ультиматумы, что с Россией необходимо договариваться на взаимно-выгодных условиях.
Но свободна ли старушка-Европа в своих решениях? И что насчёт других рычагов влияния, нельзя же всё сводить исключительно к грубой силе? Об этом как-нибудь в другой раз.
Статья прислана автором по электронной почте
|
