Сменяемость партий у власти, выборы, классическая оппозиция — все это перестает работать на наших глазах
Немолодой, но карикатурно молодящийся мужчина, имеющий репутацию волокиты. Предприниматель, за которым тянется шлейф скандалов и обвинений в махинациях. Политик, заведший экономику в долговую яму. Имеет он перспективу?
Да, более чем. На недавних выборах в Италии партия под предводительством Сильвио Берлускони, которому под давлением перечисленных факторов пришлось уйти в отставку с поста премьера в 2011 году, едва не заняла первое место. Учитывая отсутствие явного большинства у кого бы то ни было, выбирать, возможно, придется вновь...
Дискредитированный лидер держится на плаву, поскольку тает вера избирателя в возможность альтернативы.
Деление на правых и левых, консерваторов и социалистов, либералов и дирижистов уступает место иной системе координат. С одной стороны — те, кто готов проводить экономически ответственную политику, во всяком случае такую, что считается сегодня экономически ответственной. Коридор возможностей узок, и смена партий у власти не влияет на суть курса, нюансы в пропорции финансового оздоровления и стимулов для роста. Сделаешь резкое движение — электорат пугается. За неполный год популярность президента-социалиста Франсуа Олланда упала почти вдвое: французы отреагировали на резкое повышение налогов. Всякое отступление от условной «золотой середины» ведет к потере поддержки.
С другой стороны политического спектра — сообщество маргиналов любого толка, объединяемых ощущением, что все не так. У них нет комплексного предложения, что делать, но рост недовольства приносит им все больше голосов, тотально разочарованных в правящих группах. Голосующие, во всяком случае значительная их часть, отдают себе отчет, что партии протеста управлять не в состоянии. Цель — послать сигнал безальтернативной по сути власти, подвигнуть ее на коррекцию курса.
Сменяемость партий на выборах не обеспечивает вариативности. Секрет Берлускони в том, что он даже в нынешнем пародийном виде ухитряется сочетать образ представителя антиистеблишмента (благодаря нестандартному поведению) и опыт (пусть и, мягко говоря, спорный) тяжеловеса бизнеса и политики. Он хотя бы выглядит и ведет себя как альтернатива. В европейских странах не осталось оппозиции как силы, которая может заменить находящихся у кормила политиков и проводить другой курс.
И это ставит под сомнение главный механизм демократии.
По другую сторону океана противоположная крайность. Противоречие главных партий привело к такой поляризации общественно-политической атмосферы, что возникает вопрос о дееспособности всей системы принятия решений. Сочетание сдержек и противовесов всегда отсекало экстремальные взгляды, но теперь эту функцию не выполняет, а, напротив, ведет к клинчу по любому поводу. Парадоксальность ситуации только подчеркивается тем, что президентом является человек, по характеру и политическому темпераменту настроенный на примирение и поиск консенсуса.
Российская политика — кривое зеркало, искаженно отражающее те же процессы.
Набор парламентских партий, управляемых внепарламентскими методами, «несистемная» оппозиция, неспособная структурироваться и выдвинуть вызывающую доверие программу, а в довершение — созвездие карликов-троллей, призванных в соответствии с новым законом о партиях имитировать плюрализм. Мы в тренде.
Основатель Сингапура Ли Куан Ю, которого на Западе критиковали за авторитаризм, одновременно восхищаясь его достижениями, искренне не понимал: а зачем оппозиция? Если человек дельный и полезный — милости просим в правительство, работай на благо Родины. Если бесполезный и неспособный — на что он в политике? То есть задача государства — создать комбинат меритократии, машину по выдвижению правильных людей на нужные места. То, что возможно в городе-государстве, не работает в больших странах. Впору задуматься о том, что происходит с представительной моделью, построенной на принципах партийной сменяемости.
Европейская политика пока предлагает единственную альтернативу. Граждане Исландии, которая обанкротилась в 2008 году, через три года референдумом отказались выплачивать долги вылетевших в трубу банков иностранным кредиторам. В 2012 году на референдуме приняли новую конституцию, которую писали напрямую, с привлечением всех желающих. Без оппозиции: ей в таком режиме неоткуда взяться. Но по населению Исландия многократно уступает даже Сингапуру. Оптимальный размер для «тинга» — прямой вечевой демократии, которая существовала в Исландии более 1000 лет назад. Чтобы на такое решился континент, ему, вероятно, тоже надо сначала обанкротиться.
