- Николай, как давно Вы работаете в правозащитной сфере и много ли обращается к Вам российских соотечественников, в частности, из Узбекистана?
- В правозащитной сфере работаю уже 20 лет, а 14 из них – руководителем Брянского регионального представительства юридической Сети «Миграция и Право» правозащитного Центра «Мемориал».
Ежегодно в наше брянское представительство обращается 400 – 500 соотечественников, в тот числе и из Узбекистана. Особенно велик был исход россиян из Узбекистана в недавние годы.
- А как Вы вообще стали правозащитником?
- После распада СССР в декабре 1991 года потоки беженцев и вынужденных переселенцев устремились на территорию России, в том числе и в Брянскую область, так как соотечественники в бывших союзных республиках подверглись или могли подвергнуться смертельной опасности. Избранный ими путь спасения – бегство на свою историческую родину— оказался единственно правильным: хотя в России тогда царил полнейший развал, хаос в экономике, бедность – худшее из рабств, но все же страна принимала всех мигрантов. К примеру, сейчас одна из самых больших диаспор в брянском регионе - армянская: более 15 тысяч человек уже получили российское гражданство. Но изначально преобладающее количество мигрантов – это русские, а также – смешанные семьи.
Я, откровенно говоря, был потрясен информацией о том, что в разные времена, начиная от Ленина и кончая Горбачевым, Россия направила в наши союзные республики более 25-ти миллионов россиян - специалистов высокого класса (кадры решают всё!), чтобы поднимать отсталые феодальные окраины. Подняли, создали промышленность, культуру. Отдали талант, силы, лишились здоровья… И – стали не нужны… Но и в России тогда рассчитывать на гостеприимный прием властей мигрантам не приходилось, правда, простые россияне, с обостренной "шукшинской" совестью, сочувствовали, помогали всем, чем могли… Стал и я помогать мигрантам в их обустройстве – писал заявления, жалобы в органы власти, требовал материальную помощь. Помогал, потому что не мог сидеть, сложа руки, видя на какие мучения обречены беженцы.
- С какими основными проблемами приходится сталкиваться российским соотечественникам в Узбекистане, которым вы помогаете?
- Как пример, одна из русских семей, всю жизнь проработавшая в Узбекистане и потерявшая там здоровье, долгое время не могла вывезти из этой страны годами нажитое имущество – буквально, грабят в аэропорту, в поездах узбекские пограничники или милиция. Пришлось нам обращаться к президенту Узбекистана Каримову и просить разрешения на свободный вывоз в Россию… вдумайтесь: трех казанов для приготовления плова, нескольких костюмов и нескольких ковров! А четырехкомнатную квартиру беженцы не смогли продать: для переселенцев в Россию в Узбекистане созданы такие условия, что квартиру надо или дарить кому-то, или продавать за бесценок, или оставлять на произвол судьбы.
Все, кто обращался к нам за помощью, в том числе и из Узбекистана,- стали нашими друзьями. Они по-прежнему обращаются к нам за советом, за помощью, и эту помощь получают незамедлительно. По всякому жизненно важному поводу.
- Как бы Вы оценили правовое положение наших соотечественников, проживающих в Узбекистане?
- Я оцениваю положение соотечественников в Узбекистане с точки зрения наших соотечественников, их глазами, их душой – то, что удалось пережить моим доверителям, не пожелаешь и лютому врагу. Просто процитирую обращения наших соотечественников к Президенту РФ и Генеральному прокурору РФ в защиту беженца из Узбекистана Леонида Лощакова, о котором вы тоже писали: «С распадом СССР органы власти и правоохранительные органы Узбекистана, поощрявшие национализм и экстремизм, стали выдавливать нас из страны. Увольняли с работы без объяснения причин. Реально угрожая и подвергая смертельной опасности, давали понять, чтобы мы срочно покинули свои дома и квартиры и уезжали в «свою Россию».
Против тех из нас и наших родственников и знакомых, кто пытался заявить в прокуратуру фабриковали уголовные дела. Задерживали, держали под стражей. Применяли в СИЗО и тюрьмах пытки. Многие родные, близкие нам люди погибли в неволе: они подверглись изощренным, поистине средневековым пыткам, тюремщики отбивали им почки, и они исходили кровью; отрезали пальцы; загоняли иголки под ногти; раздавливали или поджигали половые органы; выкалывали глаза, перерезали горло.
В Узбекистане у нас незаконно отняли все; работу, жилье, денежные сбережения, десятилетиями накопленное имущество, но самое страшное – мы потерли родных и близких. Мы смогли вернуться в Россию. Однако после нашего исхода положение с правами человека в Узбекистане остается ужасающим, средневековым, бесчеловечным.
Коррупционный, сверхжестокий, авторитарный режим, ради своего обогащения использует многочисленные заказные судебные процессы; перед произволом властей беззащитен любой—вне зависимости от положения, рода занятий, гражданства. И это – на фоне современных городов и дворцов, созданных умом и руками многих тысяч россиян, направленных Правительством СССР поднимать отсталый Узбекистан…».
Это говорят люди, которые испытали на себе все «прелести» жизни в Узбекистане.
- Насколько случай с Леонидом Лощаковым наглядно показывает нам ситуацию, в которой находятся наши соотечественники в Узбекистане?
- Да, это типичный случай. Прошу прощения, будет, может, слишком "юридически", но позволю себе напомнить подробности этой истории. Наш земляк-брянец Лощаков честно, добросовестно отработал на Навоийском горно-металлургическом комбинате 30 лет( 20 лет – на руднике, в том числе и с урановой рудой; последние 10 лет—начальником отдела по подготовке кадров для комбината),за что неоднократно награждался и поощрялся, имеет знак «Горняцкая слава». Перешел с рудника на кадры исключительно по состоянию здоровья: у него- поликистоз почек, гипертония 3-й степени.
И вдруг – как гром среди ясного неба: год назад возбуждают уголовное дело против нынешнего генерального директора комбината. Но против него не так-то просто было сфабриковать уголовное дело: гендиректор - сенатор Олий Мажлиса Республики Узбекистан. Уголовное дело по-тихому было прекращено.
И тогда прокурор Навоийской прокуратуры 5 августа 2012 года возбуждает новое уголовное дело, но в целом против комбината, по поводу, якобы, незаконной подготовки кадров для комбината в российских ВУЗах. Это – такой прием: сначала, на пробу, возбуждается уголовное дело в целом против предприятия, а потом - вызываются на мирную беседу намеченные жертвы -сотрудники комбината. Вызван был и Лощаков, хотя он занимал слишком маленькую должность, тем более ,не подписывал контракты на учебу в России-это делал главный инженер комбината, а юристы проверяли правильность оформления и правомерность заключения этих контрактов; Лощаков не имел доступа к финансам – финансовым обеспечением занимались главный бухгалтер и бухгалтера; Лощаков вообще не был материально ответственным лицом - он только следил за процессом подготовки специалистов в ВУЗах России.
Во время беседы прокурор потребовал у Лощакова 20 тысяч долларов, чтобы закрыть уголовное дело.
Зная, что ему такой суммы не найти, что будет арестован и подвергнут пыткам, избиениям, унижениям, Лощаков решил бежать в Россию. У его жены, узнавшей о требовании взятки, о том, что ждет в СИЗО ее мужа, обострились болезни, и она два месяца проходила лечение в Навоийской больнице; сейчас продолжает лечение в Брянской области.
Лощаков, прибыв в Брянск, не скрывался от российских властей, законно получил регистрацию по месту жительства, и 25 декабря 2012 года должен был получить разрешение на временное проживание в РФ. Был задержан по розыску Навоийского ГОВД. Помещен в СИЗО -1 УФСИН РФ по Брянской области. Много времени находился в медсанчасти из-за обострившихся болезней.
В Узбекистане, как потом выяснилось, против Лощакова уголовное дело возбуждено заочно – 6 сентября 2012 года. Но об этом Лощаков узнал только во время задержания, 25 декабря 2012 года.
57-летний, тяжелобольной Лощаков обвиняется по следующим статьям узбекистанского УК: по статье 167, части 3 (хищение путем присвоения и растраты – до 10 лет лишения свободы); по статье 175, часть 2 (заключение сделки вопреки интересам Республики Узбекистан – до 5 лет лишения свободы); по статье 205, часть 2 (злоупотребление властью или должностными полномочиями, до 5 лет лишения свободы); по статье 209, части 2 (должностной подлог – до 5 лет лишения свободы). В целом – на 25 лет лишения свободы. Причем, по двум статьям Лощаков привлекается повторно, хотя никогда против него никаких дел в Узбекистане не возбуждалось. Он никогда не задерживался, его не допрашивали. Он не был судим.
Ясно, что дело против Лощакова сфабриковано, ибо по своим должностным полномочиям, слишком незначительной должности он не смог бы совершить те преступления, которые ему вменяется, даже если бы и захотел их совершить. Расчет, очевидно, таков: чем больше обвинительных статей, тем Россия скорее экстрадирует Лощаков на пытки в Узбекистан.
А вот еще пример. По сфабрикованному делу была незаконно привлечена к уголовной ответственности, хорошо известная Лощакову руководитель службы ГСМ Навоийского международного аэропорта Ирина Слемзина. Заместитель по режиму СНБ Узбекистана Рустам Амретдинов заявил ей, что она на таком «денежном мешке» больше не будет работать; ее должность потребовалась «своему человеку». Хотя все проверки показали, что Ирина за 20 лет работы не украла ни копейки.
Так что, личный риск Лощакова быть подвергнутым незаконному уголовному преследованию и пыткам в случае экстрадиции в Узбекистан подтверждается и тем, что русских людей постоянно подвергают в Узбекистане, в том числе и в г. Навои, незаконным уголовным преследованиям и пыткам. Обоснованность риска подтверждается делом русского коллеги по работе на комбинате, председателя профсоюза комбината Поломарчука, который, по своим должностным полномочиям, обязан был участвовать в строительстве квартир для пенсионеров комбината в России (квартиры строились комбинатом, на его средства ). И хотя Поломарчук, вместе с другими профсоюзными работниками, только лишь готовил документы на русских и узбекских пенсионеров-претендентов на квартиры, пожелавших жить в России, против него сфабриковали уголовное дело, и он был осужден на 7,5 лет строгого режима. В СИЗО и в тюрьме подвергался постоянным пыткам, избиениям, потерял здоровье. Лощакову, если он не уволится с комбината, угрожали, что с ним будет то же самое, что и с его коллегой.
Если бы Лощаков действительно был бы в чем-то виновен, чувствовал бы свою вину, то он смог бы заблаговременно запастись, живя в Навои, гражданством РФ, заранее заиметь российский паспорт, ничего он этого не сделал.
Да даже не накопил ничего. Он любил свою работу и хотел доработать в Навои до пенсии. Лощаков построил в Учкудуке христианскую церковь. Ему помогала строить церковь вся семья. Он вкладывал в строительство и свои сбережения.И потерял все, буквально всё в Узбекистане. Теперь он - нищий, тяжелобольной человек. У двух дочерей нет даже жилья. Больная мать Лощакова живет в простой хатке. Жена, переживая за мужа, находится (в результате стресса ) в больнице уже долгое время.
Подытоживая ответ, повторюсь, в любой момент каждый из живущих в Узбекистане россиян может оказаться в СИЗО, в тюрьме.
