Новые составляющие сирийского конфликта

«Ситуация в Сирии чрезвычайно тяжелая… Страну уничтожают по кусочкам. Уничтожение Сирии ставит регион в положение исключительно опасное», – заявил в своем выступлении 29 января в Совете Безопасности ООН спецпредставитель по Сирийской Арабской Республике Лахдар Брахими. Он призвал эту организацию преодолеть разногласия и как можно скорее прийти к единому решению по урегулированию конфликта. А уже на следующий день стало известно, что в сирийский конфликт вступил Израиль, который, нарушив воздушное пространство Сирии, нанес авиационные удары по научно-исследовательскому центру Министерства обороны Джамрай в пригороде Дамаска – Думмаре. Это событие может вывести сирийский конфликт на новый уровень региональной конфронтации: Дамаск и Тегеран пригрозили Израилю ударами возмездия, а вооруженные силы всех соседних государств уже приведены в состояние боевой готовности.

Демарш Израиля еще раз продемонстрировал, что развитие ситуации в Сирии инициируется внешними силами, действия которых остаются безнаказанными. Налет израильской авиации показал слабость сирийской ПВО и открыл дорогу для аналогичных бомбардировок со стороны других стран. МИД РФ в своем официальном заявлении подчеркнул, что подобная акция Израиля рассматривается как неспровоцированное нападение на суверенное государство. При этом ситуацию усугубляет тот факт, что, по сообщениям СМИ, премьер Израиля Биньямин Нетаньяху предупредил США о готовящихся планах ВВС Израиля. Между тем конфликт, длящийся в Сирии уже два года, приобрел затяжную форму, и хотя политический режим Башара Асада демонстрирует очень высокую степень своей прочности, он не в состоянии одолеть вооруженные группировки, в том числе и террористические, получающие серьезную финансовую и военную поддержку из-за рубежа.

Зачем вмешался Тель-Авив

С самого начала не было никакой ясности относительно того, что было целью израильских ВВС. По одной версии – центр Джамрай, где шла разработка химического оружия, по другой – мишенью мог быть конвой в районе сирийско-ливанской границы, который доставлял зенитное оборудование в Ливан для боевиков движения «Хезболла». Израильские власти уже неоднократно заявляли, что всерьез опасаются передачи «Хезболле» не только боевых отравляющих веществ, но и различных современных вооружений, которые способны изменить баланс сил на Ближнем Востоке.

Коллаж Андрея Седых

В любом случае Израиль, нарушив нормы международного права, нанес удар по государству, которое не проявляло в его адрес никакой агрессии (напомним в этой связи, что в течение всего периода правления Башара Асада – 11 лет Дамаск проводил взвешенную внешнюю политику, в том числе и по отношению к Израилю, а сирийско-израильская граница оставалась спокойной и стабильной в отличие от ливано-израильской). При этом сирийские военные не давали никакого повода предполагать, что будет применено химическое оружие. Это говорит о том, что Израилю не нужен повод для нападения, так как он сам решает, что угрожает его национальным интересам, и сам выбирает способ их защиты. И это притом что стабильный режим Асада был бы для Израиля наиболее предпочтительным, нежели приход к власти в Сирии исламистов и их естественный союз с палестинским ХАМАС, ливанской «Хезболлой» и египетскими «Братьями-мусульманами».

Министр обороны Израиля Эхуд Барак назвал авиаудар по Сирии доказательством серьезности израильских заявлений о недопустимости передачи современных систем вооружений в Ливан. Лидеры Израиля на протяжении последних месяцев уже неоднократно заявляли, что могут пойти на применение силы, чтобы помешать радикальным региональным группировкам завладеть оружием, способным изменить правила игры в регионе. Речь идет прежде всего о химических арсеналах сирийской армии, ракетах дальнего действия и современных системах ПВО. Больше всего израильтян, конечно, беспокоит возможность передачи оружия сирийским режимом своему ливанскому союзнику – движению «Хезболла», с которым Израиль воевал в 2006 году. Причем закончилась данная война довольно сомнительной победой израильтян, а арабы эти события назвали первой в новейшей истории великой победой над Израилем.

Поэтому важным последствием этого авианалета становится также психологическое нагнетание ситуации, связанное с неизменным стремлением арабов преодолеть комплекс вечно проигрывающих. Отсюда и заявление самой Сирии, что она ответит на израильскую агрессию консолидацией внутреннего фронта, а израильтяне получат такой урок, который не забудут никогда. Сам тон официального сирийского заявления, а также утверждения о связи между действиями Израиля и террористов говорят о том, что правящие круги в Дамаске настроены крайне решительно, к чему их, видимо, подталкивает и Иран, который также направил в адрес израильтян грозные предупреждения.

Израиль, конечно, не готов вступать в открытое противостояние с сирийской армией. Но официальный Тель-Авив, вероятно, рассматривает сложившуюся в Сирии ситуацию как последнюю фазу конфликта, который может разрешиться по ливийскому сценарию, и тогда возникает прямая угроза попадания оружия массового уничтожения в руки радикалов, при этом никто не гарантирует, что оно не может быть использовано против Израиля. Если следовать этой логике, то Израиль, пытаясь себя защитить, нанес превентивный удар. Есть информация о том, что израильские военные рассматривают среди различных вариантов защиты от сирийских угроз и вариант вторжения в сопредельное государство с целью создания там «зоны безопасности».

Избежать таких ударов в дальнейшем поможет только стабилизация обстановки в Сирии. Но поскольку в ближайшее время этого не произойдет, то следует ожидать подобных акций Израиля и в дальнейшем. Это в свою очередь дает хороший шанс «Хезболле» и ХАМАС заявить о себе новыми контратаками и укрепить свои позиции. Последняя палестино-израильская конфронтация (в ноябре 2012 года) стала свидетельством существенно возросших военных возможностей и популярности ХАМАС, который использовал дальнобойные ракеты и продемонстрировал свою способность наносить болезненные удары по центральным районам Израиля.

Реакция оппозиции

Крайне важным в связи с этими событиями является изменение позиции сирийской оппозиции: она до сих пор не может приобрести конкретные политические формы и выдвинуть сколь-либо харизматичную фигуру, которая смогла бы стать достойной альтернативой Асаду. Заявление главы Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил Сирии (НКОРС) о готовности вступить в диалог с представителями официальных сирийских властей стало политической сенсацией. Руководитель этой организации (созданной 11 ноября 2012 года в городе Дохе) шейх Ахмед Муаз аль-Хатыб опубликовал в Интернете заявление, в котором назвал свое решение жестом доброй воли и пояснил, что идет на такой шаг во имя прекращения кровопролития и сохранения жизней сотен тысяч мирных жителей. Инициатива шейха вызвала положительный отклик официального Дамаска, однако оппозиция в лице Сирийского национального совета (СНС), входящего в НКОРС, с ходу это заявление отвергла, сказав, что не разделяет взгляды части руководства коалиции.

Тем не менее высказывание руководителя НКОРС о готовности к диалогу является крайне важным и демонстрирует, что в рядах оппозиции по-прежнему слишком много проблем, которые со временем становятся все более и более очевидными и не позволяют преодолеть ее раскол. Свободная сирийская армия и различные исламистские организации не подчиняются НКОРС и ведут свою войну с совершенно иными целями. Не говоря уже о том, что в последнее время все чаще заявляют о себе группировки откровенных бандитов, которые под видом оппозиционеров решают свои корыстные задачи путем грабежей, вымогательств, похищений и расправ над людьми.

Здесь напрашивается прямая аналогия с событиями 90-х в Алжире. Тогда тоже казалось, что эта страна не сможет выйти из нарастающего витка насилия, начавшегося в 1991 году. Однако избрав в 1999-м президента страны, Алжир пошел по своему собственному пути развития, перейдя на стезю политического диалога военной элиты и исламского руководства при обоюдном стремлении создать условия для нахождения общих целей дальнейшего развития в рамках модели национально-исламского государства. Вся последующая политическая динамика только подтверждала эту тенденцию: коалиция проправительственных партий действовала наряду с другими политическими силами, в том числе исламским альянсом. Такая модель оправдала себя в период «арабской весны», когда начавшиеся было выступления в Алжире довольно быстро сошли на нет, так как террор предыдущих лет резко оттолкнул алжирское общество от любых крайних и радикальных движений, течений и лозунгов.

Похожая ситуация наблюдается и в Сирии. Существенная разница, однако, состоит в том, что политическим преобразованиям в Алжире всячески содействовали страны Запада, активно поддержавшие президента Абдель Азиза Бутефлику в его начинаниях, а также нефтяные доходы, которые помогли этому государству стабилизировать экономическое положение и восстановить имидж страны на международной арене. В отличие от Алжира Сирия на протяжении многих месяцев фактически выживает, находясь под прессом внешних угроз со стороны мирового сообщества, что, естественно, в разы затрудняет процесс стабилизации ситуации. Вокруг Сирии постоянно нарастает волна дезинформации с целью нагнетания страха в правительстве Асада с тем, чтобы заставить его совершить опрометчивый шаг (уже распространялись слухи о применении властями химического оружия, о том, что Министерство обороны РФ направило в Сирию спецназ на кораблях ВМФ, и множество раз МИД РФ опровергал данные о том, что Башар Асад просит убежища в России).

В информационной войне, являющейся важной составляющей всех современных конфликтов, Сирия, безусловно, проигрывает, не имея возможности соперничать с такими инфомегагигантами, как «Аль-Джазира» и «Аль-Арабийя». А любые инициативы Башара Асада (в том числе и его очередные предложения поэтапного плана выхода из кризиса, сделанные им в обращении к нации 6 января этого года) сразу отвергаются не только прозападной оппозицией, но и самим Западом и другими странами. Так, Госдепартамент США охарактеризовал инициативу Асада как оторванную от реальности, которая подрывает усилия спецпредставителя ООН и может лишь позволить режиму продолжать кровавое подавление сирийского народа. Возникает закономерный вопрос: почему обращение сирийского президента к собственному народу мгновенно вызвало такой шквал негативных эмоций у Запада и что, собственно, плохого в этих инициативах, в основе которых лежит курс на национальный диалог и согласие? Президент Алжира в 1999 году предложил провести референдум и поддержать его инициативу национального диалога. В Алжире эта инициатива сработала, так как «исламский фронт» был разбит на умеренных, готовых идти на переговоры, и непримиримых, продолживших борьбу, но без серьезных финансовых вливаний. Дальнейшие политические и конституционные реформы в этой стране способствовали расширению базы первых и почти полной нейтрализации вторых.

И вот теперь впервые за два года вооруженного конфликта в Сирии становится очевидным, что раскол в стане сирийской оппозиции также возможен, а следовательно, нельзя исключать и вероятность начала диалога с умеренными оппозиционерами. Проблема в том, что у Сирии нет союзников не только на Западе, но и в арабском мире, способных поддержать ее политически и скоординировать усилия в борьбе с террором. С учетом того, что конфликт этот замешан на самом опасном – этноконфессиональных противоречиях, это является катастрофой для гетерогенного общества, где веками уживались многочисленные этнические и конфессиональные группы.

Более того, маховик смещения сирийского президента уже запущен, а точка невозврата была пройдена, когда в декабре 2012 года Запад и США признали НКОРС в качестве легитимного представителя сирийского народа. Тем не менее длительность сирийского конфликта и невозможность его реализации по ливийскому образцу диктуют необходимость изменения тактики действий всех заинтересованных сторон.

Иное восприятие ситуации

Можно с определенной уверенностью утверждать, что на некоторое изменение восприятия сирийской ситуации (особенно в США и НАТО) повлияли и последние события в Египте, которые четко продемонстрировали, что почти половина населения отвергает исламизацию как дальнейший путь политического развития, провозглашаемый союзниками США – «Братьями-мусульманами». Последние в свою очередь вступили в острые противоречия с более радикальными исламскими движениями.

Показательным является тот факт, что ни Запад, ни Анкара уже не продвигают столь активно идею создания «буферной зоны» на приграничной с Сирией территории. Однако началось активное развертывание натовских зенитно-ракетных комплексов «Пэтриот» (на случай применения сирийским правительством своей ПВО, что уже имело место в июне прошлого года, когда был поражен нарушивший границу турецкий самолет-разведчик F-4).

Активизировал свою деятельность и спецпосланник ООН и ЛАГ по Сирии Лахдар Брахими, который представил Совбезу ООН документ, предполагающий создание переходного правительства и подписание сторонами конфликта соглашения о принципах ведения переговоров, а также заявил о необходимости доработки Женевского коммюнике. При этом спецпосланник считает, что и оппозиция, и правительство Сирии готовы попробовать вести переговоры, за что, по его мнению, и следует зацепиться. Одновременно в рамках 49-й Мюнхенской конференции по безопасности министр иностранных дел РФ Сергей Лавров встретился с лидером НКОРС аль-Хатыбом. По итогам разговора Лавров отметил, что реализм возобладал… и размышления идут в правильном направлении, а сделанный аль-Хатыбом шаг является очень важным, учитывая, что НКОРС создавалась на платформе категорического отказа от любого разговора с режимом.

В этом же ключе можно рассматривать и изменения в руководстве США, а именно – замену «ястребов» на людей, склонных к компромиссам. Госдепартамент США теперь будет возглавлять очень опытный в международных вопросах деятель «умеренного толка» Джон Керри, который не является сторонником военных решений (именно он убедил президента Афганистана Хамида Карзая согласиться на проведение второго тура выборов в 2009 году, непосредственно улаживал ситуацию в Пакистане после операции по устранению Усамы бен Ладена, был лично знаком с семьей Асадов).

Одновременно из ЦРУ в отставку ушел директор Дэвид Петрэус – самый ярый сторонник вмешательства в сирийскую политику. Все это, конечно, не означает кардинального изменения «новой прогрессивной концепции» США на арабском направлении, однако возможны ее серьезные коррективы при анализе ситуации в Сирии. Так, 18 декабря 2012 года Госдепартамент США официально признал, что после свержения Муамара Каддафи в Ливии сформировались особенно благоприятные условия для процветания терроризма, о чем сделал заявления Дэниэл Бенджамин – координатор по вопросам борьбы с терроризмом. Он также отметил, что и Сирия стала прибежищем для террористов, куда представители иракского филиала «Аль-Каиды» перенесли существенную часть своей активности. И это говорит о серьезном изменении в публичной оценке администрацией США ситуации в постреволюционных арабских странах. Подтверждает это отчасти и довольно активное сближение в последнее время США с Алжиром (включая закупку им новой военной техники), который благополучно пережил «арабскую весну» и где власть по-прежнему жестко контролируется армией и старой элитой.

Однако все это вовсе не означает, что США и Запад отказываются от задачи свержения режима Башара Асада. Судя по всему, используется своего рода новая стратегия, при которой, не имея ни желания, ни возможности (без зонтика ООН и в условиях жестких бюджетов Запада) открыто вмешаться в сирийский конфликт, все заинтересованные стороны, провоцируя режим Асада и рассредоточивая его боевые силы на несколько фронтов, ждут, когда этот режим уничтожит себя изнутри. Для этого продолжается активное финансирование боевиков с одновременными экономическими санкциями, а теперь еще точечными ударами по отдельным целям.