События арабской весны воочию продемонстрировали коренные различия в политических изменениях в различных странах. Термин «арабский мир» достаточно точно отражает реалии. Именно «мир», ведь Ливия с ее политической и этнической системой – совсем не то же, что Сирия, а ситуация в Сирии коренным образом отличается от ситуации в Йемене или на Бахрейне. Народ этого небольшого островного государства в течение более полутора лет демонстрирует примеры гражданского мужества и борьбы за демократию.
Шииты и сунниты в «пиратском королевстве»
Эта страна уникальна тем, что здесь суннитское меньшинство господствует над шиитским большинством. Причем происходит это в гораздо более рельефной и ярко выраженной форме, чем в Ираке в период диктатуры Саддама Хусейна. В настоящее время шиитская община составляет 70% населения этого небольшого островного государства (общая численность населения – один миллион двести тысяч человек). Название «Бахрейн» переводится с арабского языка как «королевство двух морей». В 1783 году этот архипелаг, состоящий из нескольких небольших островов и принадлежавший до этого Ирану, был захвачен пиратами-суннитами, лидеры клана которых из рода аль-Халифа и стали султанами Бахрейна.
В связи с истощением запасов нефти (нефтяные месторождения на острове начали эксплуатироваться в 1932 году) Бахрейн вынужден был диверсифицировать свою экономику и в настоящее время это государство обладает едва ли не самой передовой экономической моделью среди стран Персидского залива. В стране развивается цветная металлургия (производство алюминия на заводах компании Aluminium Bahrain), сталелитейная индустрия, легкая промышленность и туризм. Однако наибольшего успеха достиг банковский бизнес. Доходы от финансового сектора составляют 26% ВВП, и в настоящее время Бахрейн серьезно конкурирует с Малайзией за право быть финансовым центром исламского мира.
Несмотря на экономические успехи, в социально-политической жизни Бахрейна наблюдаются серьезные диспропорции. Шиитское население подвергается экономической дискриминации. Шииты практически не представлены в наиболее доходном банковском секторе. Нет представителей шиитской общины и в силовых структурах, служба в которых является наиболее престижным занятием во всех арабских государствах. Дополнительной проблемой является безработица, от которой страдают 15% трудоспособного населения, в большинстве шииты. Несмотря на это, правительство Бахрейна приглашает на остров иностранных гастарбайтеров, прежде всего из Индии, Пакистана и Йемена, которые составляют 54% населения острова. Для увеличения доли суннитов среди бахрейнцев династия Халифа пошла на беспрецедентный шаг: предоставила права гражданства 50 тысячам мигрантов из Пакистана, Иордании и Йемена. В силовые структуры бахрейнская элита также предпочитает набирать наемников из этих стран нежели своих шиитских соотечественников.
Бахрейнские диссиденты: двадцать лет борьбы
Непросто развивалась и политическая история острова. В 1971 году Бахрейн получил политическую независимость от Великобритании, колонией которой он был в течение семидесяти лет, несмотря на внутреннее самоуправление и сохранение династии аль-Халифа. В 1975 году король Иса бен Салман аль-Халифа распустил Национальную Ассамблею, созванную в 1973 году и издал запрет на деятельность политических партий. Вся власть оказалась сосредоточенной в руках королевской семьи. Пришедший к власти в 1999 году его наследник принц Хамад (коронован в 2001 году) поначалу показал себя либеральным реформатором. Многие в бахрейнском обществе связывали с его приходом во власть надежды к лучшему, рассчитывая, что молодой энергичный монарх откроет путь к справедливому, демократическому политическому устройству.
Однако на деле король и его окружение продолжали политические комбинации, чтобы «менять, ничего не меняя» и сохранить властные позиции правящей элиты. Об этом свидетельствует то, что в 2008 году король Хамад без согласования с премьер-министром увеличил правительство с 6 до 16 членов и назначил министром обороны своего наследника принца Салмана бен Хамада аль-Халифа. Интересно, что бессменным премьер-министром на протяжении сорока лет остается принц Халифа бен Салман аль-Халифа. Это мировой рекорд по части срока пребывания на посту главы правительства. Кроме того сами политические реформы, по замыслу монарха, заключались не в демократизации, а в том, чтобы привлечь на свою сторону традиционную аристократию.
Шииты Бахрейна с момента достижения независимости боролись за свои права, причем эта борьба носила мирный, конституционный характер. Начало реформ совпало с протестами шиитов, вызванными заключением в тюрьму их лидера, шейха Абдула Амира аль-Джамри. Еще до этого, в девяностые годы прошлого века правительство практиковало высылки из страны и даже лишение гражданства оппозиционных шиитских лидеров, таких как нынешний руководитель партии аль-Вифак («Согласие») шейх Али Салман, депортированный в 1995 году. Многие бахрейнцы, особенно из числа шиитской молодежи, бойкотировали выборы 2002 года. Наращивала свою активность шиитская политическая партия аль-Вифак.
Вторая война в Заливе (2003 год) подхлестнула политическое пробуждение шиитов Бахрейна. Особенно впечатлили безработную и разочарованную шиитскую молодежь иракские выборы 2004 года, в результате которых шииты этой страны, также находившиеся длительное время в угнетенном положении, руководствуясь лозунгом «один человек – один голос» завоевали большинство в иракском парламенте.
Политический авангард шиитов, недовольный ограниченным доступом к власти и увеличивающейся популярностью ваххабизма у суннитской верхушки, приступил к протестам. Бойкот выборов шиитами позволил миноритарной суннитской общине занять 27 мест из 40 в нижней палате парламента. К требованиям оппозиционной партии аль-Вифак присоединилась и светская оппозиционная партия аль-Ваад социалистической ориентации, в которой состоят как шииты, так и сунниты.
Террор властей и двойные стандарты международной дипломатии
Нет ничего удивительного в том, что события «арабской весны» развернулись в этом небольшом островном государстве. 17 февраля 2011 года тысячи людей собрались на центральной площади столицы Мейдан аль-Лулу (Жемчужная площадь) с требованием демократических перемен. 18 февраля полиция обстреляла демонстрантов резиновыми и боевыми пулями, использовала слезоточивый газ. В результате пять человек погибли, по меньшей мере две тысячи получили ранения. Это преступление усугублялось тем, что было совершено на рассвете, против спящих людей, раскинувших палаточный лагерь на площади.
Репрессии властей не закончились расстрелом мирной демонстрации. Осуществление незаконных и жестоких политических преследований оппозиционеров на Бахрейне зафиксировано авторитетной международной правозащитной организацией Human Rights Watch. По данным правозащитников, 2 мая 2011 года сотрудники органов безопасности Бахрейна без предъявления обвинения арестовали и увезли в неизвестном направлении двух депутатов нижней палаты бахрейнского парламента: Матара Ибрагима Матара и Джавада Фируза. Оба являются активистами партии аль-Вифак.
Террор затронул не только оппозиционных политиков, но и гражданское население, прежде всего, бахрейнских медиков, оказывавших помощь пострадавшим от действий властей. 26 апреля 2011 года полиция организовала рейды в двух медицинских центрах острова, в ходе которого без объяснения причин были арестованы 14 медицинских работников, в том числе 6 квалифицированных врачей. Помимо арестов, похищений людей и пыток на Бахрейне зафиксировано и разрушение шиитских культовых сооружений. В стране были разрушены 27 шиитских мечетей, включая мечеть четырехсотлетней давности, памятник архитектуры Амир Мухаммед Браиги. Власти страны, воюя с собственным народом, закрыли единственную оппозиционную газету в стране, уволили 3400 государственных служащих-шиитов и разрушили бахрейнскую систему здравоохранения.
12-13 декабря 2012 года в Бейруте прошла международная конференция, посвященная ситуации с правами человека на Бахрейне. Ее участники, бахрейнцы разных политических взглядов, среди которых были либералы, социалисты, умеренные исламисты с самого начала попытались опровергнуть миф о том, что оппозиционное движение на острове инспирировано спецслужбами соседнего Ирана для последующего захвата стратегически важного пункта в Персидском Заливе. Отвергли они и предположение о том, что протест является попыткой шиитского реванша и приведет к масштабным межрелигиозным столкновениям на острове. О том, что это не так, свидетельствуют лозунги оппозиции: «Ни шииты, ни сунниты, а бахрейнцы», «На Бахрейне нет оппозиционеров-сектантов, есть сектантское правительство». Оппозиционеры подчеркивали, что их целью являются не коренная ломка или насильственная революция. Задачей протестного движения является достижение равноправия всех граждан княжества в рамках справедливой конституционной монархии с ответственным парламентом. Неслучайно в ходе протестов ни разу не выдвигался лозунг установления исламской республики. Бахрейнские диссиденты с горечью говорили о том, что с момента начала протестов армией и спецслужбами было убито 80 мирных жителей, о том, что в тюрьмах Бахрейна содержатся сотни политзаключенных, многие из которых подвергаются пыткам.
Интересно отметить, каким образом отреагировали на вопиющие нарушения прав человека в Бахрейне Соединенные Штаты Америки – главный проводник свободы и демократии в мире. В отличие от событий в Ливии и Сирии, сопровождавшихся требованиями гуманитарной интервенции со стороны США, в случае Бахрейна американская дипломатия ограничилась мягкой критикой. Заместитель госсекретаря США Джеффри Фельтман в своем выступлении 14 февраля 2012 года попросил короля Хамада «смягчить напряженность, убрать силы безопасности с улиц, освободить заключенных и произвести перестановки в кабинете министров». Он также заявил о том, что Вашингтон поддерживает национальный диалог и что все важные политические решения должны приниматься внутри Бахрейна без иностранного вмешательства.
Подобная позиция двойных стандартов объясняется важностью стратегического партнерства с бахрейнской правящей семьей. Начиная с 1995 года, на Бахрейне располагается штаб-квартира 5-го флота США. Военный контингент США составляет 2250 военнослужащих, размещенных в изолированном квартале в центре Манамы.
Откровенно гегемонистской оказалась позиция основного соседа Бахрейна – Саудовской Аравии, нарушившей суверенитет островного государства, введя на его территорию 14 марта 2011 года свой военный контингент для подавления волнений. В 1968 году, когда СССР с аналогичными целями ввел войска на территорию Чехословакии, возмущению демократического Запада не было предела. В 2011 году ввод войск на территорию суверенного государства для репрессий против демократического движения не вызвал никаких эмоций. В мае 2012 года последовало провокационное предложение Эр-Рияда к правительству Бахрейна о межгосударственном объединении, создании «Союза Персидского Залива», то есть фактически конфедерации. Большинство бахрейнцев восприняли эту идею отрицательно. Например, Мунира Фахро, активистка партии аль-Ваад, сказала, что у Бахрейна с Саудовской Аравией должны быть отношения стратегического партнерства. В немалой степени это объясняется экономической взаимозависимостью (две страны делят одно и то же нефтяное месторождение), однако говорить об аннексии Бахрейна Саудовской Аравией неприемлемо. Она особенно подчеркнула, что бахрейнцы боятся объединяться со страной, нормы социального поведения и отношения к правам человека в которой резко отличаются от привычных им стандартов. Она сказала, что больше всего боится нарушений прав женщин и террора со стороны религиозной полиции.
Конечно же, населению крошечной страны нелегко бороться за свои права с богатейшей монархией мира, да к тому же неплохо оснащенной в военном отношении. Вместе с тем, процесс политических изменений в странах Ближнего Востока должен вселять в бахрейнцев определенные надежды. Консервативные монархии Персидского Залива еще более уязвимы перед переменами, чем архаичные светские диктатуры. Средний класс и образованная интеллигенция стран Залива больше не желают жить в странах, где политическая демонстрация приравнивается к проявлениям терроризма. (как заявил один саудовский принц). Они хотят широкого политического участия в судьбе своих стран, не считая их собственностью правящих династий. И это вселяет определенные надежды.
