|
Сейчас многие родители и учителя признают, что их дети, как и персонаж комедии Фонвизина, совсем не хотят учиться. Но почему так происходит? Куда улетучивается детская любознательность к началу обучения в школе? Увы, во многом здесь виновата сама школа. Процесс обучения у нас, к сожалению, построен так, что кто угодно потеряет к нему интерес.
Этот печальный процесс мы наблюдаем уже давно, и хотя он всех нас огорчает и даже возмущает, ничего не можем с ним поделать. И учителя, и родители в какой-то момент вдруг обнаруживают, что их ребенок (неважно какого пола) вдруг совершенно утрачивает интерес ко всему, чему его учат в школе. И тут уже становится понятно, что учиться его ничем не заставишь — впрочем, заставить учиться вообще невозможно, можно лишь стимулировать интерес к учебе. Но как его простимулируешь, если все, что включено в школьную программу ребенок считает скучным, и, самое главное, не имеющим к нему никакого отношения?
Вот тут и начинаются ахи и вздохи, а также традиционные поиски виноватых. Те родители и учителя, которые не склонны к анализу, сразу же ищут "врагов", которые сбили их талантливую и умную деточку с пути истинного — и в числе таких традиционно оказываются друзья "потерпевшего", плохое влияние улицы, телевизора, интернета и т. п. Люди же с аналитическим мышлением размышляют по-другому — они понимают, что тут что-то не так с самим ребенком. Ведь в раннем возрасте их малыш был любознательным и, как и все дети, тянулся к новому и необычному. Почему же в какой-то момент он утратил интерес к познанию окружающего мира (ведь в школе, по большому счету, учат именно этому)?
И вот, когда автору этих строк тоже пришло время поразмыслить над этим вопросом (ибо я обнаружил, что и мой сын потихоньку теряет интерес к учебе), то оказалось, что дело вовсе не в каких-то внешних "врагах" и не в реформе образования, а в том, что в современной школе детей методично отучают от того, чтобы познавать мир. Конечно же, учителя делают это неспециально — скорее всего, они просто не понимают, что принятые ныне методики преподавания несут такие вот странные побочные эффекты. Их действия я хочу пояснить на примере преподавания естественнонаучных дисциплин, поскольку сам когда-то учил детей биологии и именно в ней и схожих предметов разбираюсь несколько лучше, чем в обучении гуманитарным и точным наукам.
Но сначала задам вопрос — чем, по вашему мнению, маленький ребенок похож на ученого? По мне, так прежде всего тем, что оба действуют, основываясь на эксперименте. Я думаю, все знают о том, что когда малыш суется всюду, все пробует, ломает, тянет в рот, то он не старается просто досадить родителям, а исследует окружающий мир. И действует как экспериментатор, а не как теоретик — ему нужно все потрогать, и убедиться на собственном опыте, что вода мокрая, огонь горячий, лед холодный, а кошка орет, если потянуть ее за хвост.
Но ведь и ученый действует так же! Сначала он, сформулировав задачу, ставит эксперимент, потом с помощью уравнений и расчетов анализирует результаты и только после этого создает теорию. Нет, конечно же существуют и "чистые" теоретики, однако они все равно работают, отталкиваясь от экспериментальных данных, что получили другие исследователи. То есть в любом случае эксперимент всегда находиться в самом начале познавательного процесса.
А теперь посмотрим, что же происходит в школе — на уроках, посвященных естественным дисциплинам детям долго и часто вполне себе занудно рассказывают про разные теории, заставляют их решать задачи и только в конце курса устраивают одну-две практические работы. Да и то, до практикумов доходит далеко не всегда, например, у меня в школе (я учился еще в советские годы, с 1980-ого по 1990-ый), практических занятий по биологии и географии не было вообще. А лабораторные работы по физике и химии были весьма редкими — не чаще одного раза в полугодие.
Сейчас же ситуация стала еще хуже — из разговоров с нынешними учащимися я узнал, что количество практикумов во многих школах вообще сократилась чуть ли не до одного в год. Причем, кстати, и это не всегда реализуется — часто учитель не проводит практических занятий вообще, объясняя это отсутствием необходимого оборудования. Хотя это, конечно, странная отговорка — много из физики, химии и биологии можно пояснить, просто проведя занятия на школьном дворе, используя камни, палочки, листики и другой подручный материал. Однако в том-то и беда, что преподаватель зачастую слепо придерживается лишь методических разработок, и если там сказано, что для занятия нужен, например, перегонный куб, а его нет, то он предпочтет, скорее, отменить практикум, нежели соорудить что-то, аналогичное данному кубу.
Кроме того, по моему мнению (а оно основывается на опыте преподавания биологии в лицее "Вторая школа"), любой практикум должен идти не после теоретического курса, а перед ним, или хотя бы параллельно. Именно тогда ребенок проходит тот самый путь, который свойственен для ученых: сначала эксперимент, потом анализ результатов (через решение задачек и построение моделей на компьютере — если у школы есть такая возможность), и уже в самом конце формирование теории (в формате школы — объяснение учителя и семинар). Этот путь, как показывает практика, является наиболее естественным для того, чтобы лучше усвоить материал.
Но, к сожалению, этого не происходит. И что же мы получаем на выходе? А то, что дети потихоньку приучаются к восприятию науки как набора каких-то скучных догм, не имеющих ни к познанию мира, ни к ним самим никакого отношения. Они, например, когда они слышат о первом законе Ньютона, то воспринимают его как некое откровение какого-то умного дяденьки и только (вроде того, что: "первый закон Ньютона верен потому, что нам так на уроке сказали"). А как им еще его воспринимать — они же не проводили соответствующих экспериментов и сами (то есть своими глазами) не увидели всего, что доказывает его правоту. В итоге наука в сознании учащихся превращается во что-то вроде религии "господа Форда" из романа Олдоса Хаксли "Новый дивный мир" — она основывается на догмах, а не вытекает из экспериментов.
Точно так же обстоит дело и с многочисленными задачками и уравнениями — в науке они являются всего лишь формой описания процессов, проходящих в эксперименте. Но ведь школьники не видели самого процесса — так о чем же им могут рассказать его описания? Не удивительно, что все это воспринимается детьми как некая отвлеченная абстракция, нужная лишь за тем, чтобы портить им настроение, а учителям — нервы.
Вот мы и подошли к ответу на вопрос, который задавали в начале статьи — дети теряют интерес к учебе потому, что она не является для них способом личного познания мира. И из этого следует еще один, куда более печальный вывод: ученики, устав от зубрежки скучных и совершенно абстрактных для них теорий, потихоньку приходят к выводу, что мир — это вообще скучная штука. По крайней мере, такой мир, о котором им рассказывают в школе. Ну, а поскольку скучать наши отпрыски не любят, то компенсируют это другими способами — хулиганством, выпивкой, употреблением наркотиков, что, по сути дела, является ничем иным, как экспериментами, производимыми на себе. Только весьма опасными для них и окружающих.
Есть и еще более тревожное последствие: убедившись в том, что все науки — это скука смертная, и они совершенно ни для чего не нужны, дети впадают в самую крайнюю форму нигилизма. Ведь о науках в школе рассказывают взрослые, и у ребенка возникает четкая психологическая ассоциация (ведь детям свойственны глобальные обобщения) — эти взрослые вообще рассказывают только скучные и ненужные вещи. В итоге теряется авторитет учителя, родителей (они же заставляют учиться, и, следовательно, сговорились с учителем), ну и заодно всех остальных представителей рода человеческого, кому за восемнадцать.
Как видите, негативных последствий много. И для того, чтобы избежать их, нужно всего-то ничего — вернуть в школу практические работы, причем в достаточном количестве. Пускай дети сами все наблюдают, а также трогают, катают, бросают, вскрывают, взрывают и, конечно же, ломают (увы, без этого не обойтись, но это не самая большая плата за восторг перед познанием мира). Конечно же, я в первую очередь говорил о естественных науках, но, возможно, что-то подобное можно придумать и для гуманитарных предметов.
Например, один мой знакомый учитель истории поступил следующим образом: он сначала обучил детей методам, которыми работает историк, а после стал давать им самостоятельные задания вроде: "составьте мне описания битвы при Азенкуре, используя сопоставление таких-то источников". И дети были от этого в полном восторге. Наверное, что-то подобное можно придумать и для русского языка с литературой, и для иностранных языков. Главное, это то, чтобы дети ощущали себя не пассивными слушателями, а учеными, исследующими мир.
Кстати, за рубежом такое уже давно применяется — детишки из стран Европы, США и Японии куда больше времени в школе тратят на практикумы, чем на теорию. У нас сейчас тоже пытаются внедрять так называемые проектные работы (что, по сути дела, небольшие научные исследования), однако так поступают далеко не во всех школах. Да и времени на такую работу во время учебы часто не хватает — детишки выполняют ее после занятий, что, конечно же, снижает эффективность (ведь после уроков столько соблазнов!).
Я убежден, что если практикумы вернуться в школы, то тогда родителям уже не придется ругать своих детей за то, что они не хотят учится. Наоборот, их из этого места будет за уши не вытащить — ведь всем детям нравиться изучать мир. Особенно, если это происходит в учебное время и является альтернативой скучным лекциям и задачкам…
Источник: Правда.ру.
Рейтинг публикации:
|
