Что же стало с вашей памятью, Михаил Сергеевич?
Заметки на полях новой книги бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС и президента СССР М.С. Горбачева
Николай Леонов
Уже больше четверти века минуло с тех пор, как по инициативе М. Горбачева началась в нашей стране так называемая «перестройка». Процесс, приведший, по выражению Владимира Путина, к «величайшей геополитической катастрофе ХХ века». Но ее автор никак не успокоится, не смирится с такой оценкой его деятельности.
За годы пребывания у власти - 1985-1991 годы - он из месяца в месяц терял колоссальное доверие народа, который надеялся на молодого, казалось, образованного, открытого лидера, обещавшего вывести его из тупика командно-бюрократической системы. Закончил он свою политическую карьеру проклинаемый большинством населения, презираемый своими политическими противниками, преданный своими соратниками.
После отставки он пытался вернуться в политику, выдвинув свою кандидатуру на пост президента России в 1996 году, но получил менее одного процента голосов избирателей. Это был окончательный приговор, но больной нарциссизмом М. Горбачев не согласился и с ним. Он с маниакальным упорством строил по своим лекалам социал-демократическую партию России, но одно имя ее руководителя отпугивало здравомыслящих людей и способствовало дискредитации самих идей социал-демократии.
Используя предоставленные ему при отставке материально-технические условия - помещения, транспорт, оргтехнику - он создал «Фонд Горбачева», который, по существу, занялся подготовкой и изданием «трудов» незадачливого политика. В частности, затеяно издание полного собрания его сочинений. У М. Горбачева уже вышло более 15 томов тиражом в 1 тысячу экземпляров каждый. По моим данным, до сих пор не продано ни одного комплекта. Тем не менее, в конце 2012 года вышла еще одна книга - под названием «Михаил Горбачев наедине с собой». Впрочем, это еще не конец саги под названием «Горбаниада», автор обещает в недалеком будущем обрадовать читателей еще одним увесистым томом своих «размышлизмов».
Что же касается рецензируемой книги, то она была представлена общественности в ноябре 2012 года. Автор сообщил, что он «работал» над ней в течение 5 лет, то есть диктовал стенографистке. Если посчитать, то выходит, что каждые три дня с конвейера сходила одна страничка негустого текста с привычно жидким содержанием. Спонсировали издание в содержательной части «Новая газета» и радиостанция «Эхо Москвы», а финансировал банк «ВТБ-24».
В клочковатых выступлениях по ходу презентации обратила на себя внимания фраза самого автора: «Сам себя с утра не похвалишь, ходишь весь день, как дурак».
Вообще стоит почитать стенограмму презентации, чтобы понять явную «неординарность» автора. Например, он рассказал, что в 2009 году встречался с недавно избранным президентом США Б. Обамой, и тот якобы его спросил: «Положение у нас сложное. Помогите, посоветуйте, что делать в Америке?». На что М. Горбачев незамедлительно ответил: «Америке нужна своя перестройка!». Кто-то из присутствовавших попросил рассказать, как готовилась перестройка, и услышал в ответ: «В конце концов, тут присутствовал и русский авось!».
В России мероприятия с участием М. Горбачева редко обходятся без инцидентов. Кто-то непременно попытается ударить его, показать ему оскорбительный лозунг или задать «провокационный» вопрос. Так и на этот раз молодой человек спросил: «Как вы относитесь к попыткам поднять против вас уголовное дело, чтобы дать правовую оценку вашим действиям?». Он обиделся и отрубил: «С парнем, который за 30 лет даже в этом не разобрался, нет смысла вести диалог».
Книга «Наедине с собой» лукава по названию, она вроде бы претендует на роль исповеди перед своей совестью. Но по содержанию книга, изданная тиражом в 10 тысяч экземпляров, явно направлена на самооправдание и обличение своих многочисленных противников.
Она посвящена памяти Раисы Максимовны, которая, без сомнения, играла огромную роль в его жизни. В одном месте он даже пишет: «Прошел год без Раисы. Вся жизнь лишилась главного смысла». Если автор искренен, если жена была главным смыслом его жизни, то зачем он карабкался по обрыву к политическому Олимпу? История знает немало примеров, когда абсолютно легитимные кандидаты на престол отказывались от верховной власти под влиянием человеческой любви к женщине. Вспомните хотя бы Константина Павловича Романова, наследника российского престола, отказавшегося от своих прав из-за любви к польской графине Жанетте Грудзинской, что стало одним из предлогов для восстания декабристов в 1825 году.
Из двух величин - Родина или семья - настоящие политики отдают предпочтение Родине. По этой же причине все монашествующее духовенство дает обед безбрачия, потому что нельзя в равной степени служить Богу и семье. В жизни и деятельности М. Горбачева этот принцип был нарушен или заметно искажен.
Мне довелось несколько лет тому назад работать над биографией Фиделя Кастро. Я выезжал на Кубу для сбора материалов, и в одной из личных встреч с Фиделем спросил его, в какой мере стоило бы осветить его личную жизнь в будущей книге. Его ответ я хорошо помню: «Я интересен миру и своему народу главным образом как политик и руководитель революции. Моя личная жизнь - это мое единственное личное достояние, оставьте его мне».
Книга «Михаил Горбачев наедине с собой» снабжена большим числом фотографий, взятых в основном из семейных альбомов или официальной фотохроники. Они еще больше снижают научный облик толстой - в 680 страниц - книги и придают ей рекламно-пиаровский характер. Но некоторые фото явно «убивают» автора. Так, на странице 545 он снят на мероприятии, посвященном 20-летию Московского международного университета в 2012 году. Перед вами грузный, уставший старик с пустыми глазами... Так все и было в реальной жизни: бессистемность, поверхностность, безрезультатность.
Из первых глав мы узнаем, что он шествовал по жизни без особых проблем и трудностей. Любил сладости, за что бабушка «давала ему по рукам». В оккупации отсиделась семья тихо, немцы не тронули их корову, домашний скот. Ни единого слова упрека или осуждений в адрес оккупантов. Отец-сапер, слава богу, вернулся домой живым-здоровым и работал комбайнером. При отце Михаил состоял помощником комбайнера. Вдвоем намолотили в 1948 году больше 8 тысяч центнеров пшеницы, за что отец получил орден Ленина, а Миша - орден Трудового Красного Знамени. Уже в средней школе стал секретарем комсомольской организации и членом райкома комсомола. Это был фундамент для партийной карьеры. В МГУ на юридический факультет поступил без экзаменов - сработал орден, трудовой стаж, общественная работа. Всем студентам гуманитарных факультетов платили стипендию в 220 рублей, а М. Горбачев за учебу и общественную работу получал так называемую «Калининскую стипендию» размером в 580 рублей. Был заместителем секретаря комитета комсомола по идеологическим вопросам - а подает себя в книге как неугомонного критика существовавших порядков, чуть ли не как диссидента. Никто в его родне не был судим, но он умудряется выставить себя чуть ли не внуком «репрессированных дедов». Сейчас это стало модным: «присосаться к жертвам репрессий».
Про себя, на странице 84, пишет: «Отсутствием самолюбия я, честно говоря, никогда не страдал!».
Дипломную работу написал на тему «Преимущества советской демократии над буржуазной». Не попав на работу в Прокуратуру СССР, уехал в Ставрополь в распоряжение краевой прокуратуры, но работать там не захотел и сразу подался в штатные комсомольские вожаки.
Сам вспоминает знаковый эпизод. Когда его избрали секретарем комсомольской организации средней школы в городе Красногвардейске, он шел от трибуны к своему месту в президиуме. И то ли кто-то убрал стул, то ли он промахнулся, но грохнулся на глазах у всех со всего размаха на пол. Зал взорвался от хохота. С небес явно был подан знак «Не садись не в свои сани», но он его прокомментировал так: «Не надо бросаться в панику, если споткнулся или упал!»
За пятнадцать лет беспорочной комсомольско-партийной службы - 1955-1970 годы - он добрался до высшей должности в провинции, став первым секретарем Ставропольской краевой парторганизации. О своих начальниках того времени пишет пакости. Например, о Ф.Д. Кулакове говорит, что он был гуляка, любитель «поддать» и однажды якобы намеревался затащить Раису Максимовну в постель, воспользовавшись отъездом М. Горбачева в служебную командировку. Известно, что Ф. Кулаков - до 1964 года первый секретарь крайкома - однажды крепко критиковал Горбачева и не дал ему слова для оправдания.
С другим первым секретарем крайкома, Леонидом Ефремовым (1964-1970 годы) отношения у М. Горбачева также не заладились, и он вроде бы даже подумывал уйти в науку. В эти непроверяемые сказки верится с трудом, потому что он при всех секретарях каждые два года получал повышения по партийной линии, государственные награды. Никто из его предшественников не возражал против его выдвижения на высший пост в Ставрополье, хотя одного слова в Москве было бы достаточно, чтобы осадить прыткого карьериста.
Став первым секретарем курортного края, он получил величайшую привилегию: общаться и услуживать стареющим и хворым московским партийным бонзам, приезжавшим отдыхать и лечиться в здравницах Северного Кавказа.
Сам чистосердечно на странице 201 признается: «Много чего приходилось делать, чтобы ублажить московских чинуш». Но не забывал делать «дружеские» фото на память с Андроповым, Косыгиным, Устиновым, Сусловым…
Отношения между людьми лучше складываются у костерка, под шашлычок, на прогулках, охоте и рыбалке, чем в ходе жестких производственных или идеологических дискуссий.
За М. Горбачевым народная молва надолго закрепила потом прозвище «Минеральный секретарь», намекая, что приобретенные тогда связи помогли ему перебраться в Москву, а качества, известные по пьесе А. Грибоедова «Горе от ума» - сделать умопомрачительную карьеру. Помните, герой этой пьесы Молчалин говорил: «Мне завещал отец, во-первых, угождать всем людям без изъятья, хозяину, где доведется жить, начальнику с кем буду я служить, слуге его, который чистит платья, швейцару, дворнику для избежанья зла, собаке дворника, чтоб ласкова была».
С одной стороны, он был поражен царившей в верхах «смесью высокомерия, бестактности и подхалимства». С другой - на странице 268, признается: «…Политике я отдал лучшие годы жизни. Я почувствовал ее вкус. Этот мир захватил меня полностью. Но я не был никогда рабом политики». Понять из этой мешанины слов ничего нельзя. Но в этом - весь М. Горбачев.
В книге он язвительно отмечает, что при заседаниях Политбюро и секретариата каждому отводилось свое место, в зависимости от иерархии, хотя это порядок давно был замечен «кремленологами», которые по простой расстановке советского руководства на трибуне Мавзолея безошибочно определяли роль и место каждого человека в системе. Но ведь и в других странах иерархию не отменяли. В Совете национальной безопасности США за каждым членом закреплен «свой» стул, имеющий даже бирку с его именем. По окончании срока пребывания в СНБ владелец стула даже имеет право забрать его в качестве домашней реликвии.
Почти всем своим коллегам по номенклатурной элите он дает отрицательные, злые характеристики. Единственное исключение он делает для Ю.В. Андропова, которого подает как своего покровителя и заступника, который помогал ему освоиться в новой среде.
Сочиняет для доказательства этого невероятные эпизоды. Однажды он – Горбачев - позвонил Андропову, чтобы пригласить его к себе на соседнюю дачу на ужин. Тот по телефону ответил, что в кремлевской верхушке не принято ходить друг к другу в гости: «Я не успею выйти, как Брежневу тут же донесут, что Горбачев и Андропов затевают что-то!». Андропов ни при каких обстоятельствах не сказал бы ничего подобного по телефону, ибо он знал, что все переговоры «кремлевских дачников» прослушиваются его же службами.
А.Н. Косыгина Горбачев подозревал в том, что тот возражал против его избрания членом Политбюро из-за того, что в неурожайном 1979 году Михаил Сергеевич настаивал на дополнительных закупках зерна за границей, а Председатель Совета министров возражал. М. Горбачев приписывает себе такую резкую реплику, которую он, по его словам, отпустил в адрес А.Н. Косыгина: «Пусть председатель правительства поручает своему аппарату вытрясти зерно и довести эту продразверстку до конца!». (Страница 275). Таких слов «пушистый Миша» никогда бы не решился произнести публично в адрес всеми уважаемого А.Н. Косыгина. Похожих эпизодов, достоверность которых невозможно проверить - множество.
Другого Председателя Совета министров, Н.А. Тихонова, М. Горбачев просто называет карьеристом, который якобы невзлюбил Михаила Сергеевича за то, что тот предложил создать Агропромышленный комитет, который бы объединил сельскохозяйственное производство, переработку продукции земледелия и животноводства и промышленность, работающую на нужды сельского хозяйства. Н. Тихонов увидел в этом подкоп под его «епархию» и создание параллельного правительства.
Члена Политбюро и первого секретаря Московской парторганизации В.В. Гришина М. Горбачев характеризует как ни к чему не способного карьериста. И это при том, что именно В. Гришин первым внес кандидатуру М. Горбачева на руководство комиссией по похоронам К.У. Черненко, что означало в то время автоматическое признание прав на пост Генерального секретаря ЦК КПСС.
О В.И. Долгих - секретаре ЦК, курировавшем тяжелую промышленность – М. Горбачев пишет: «Видимо, пружина тщеславия оказалась у него закрученной достаточно сильно. Готов был браться за любое дело, лишь бы оно сулило политическое признание и повышение. Когда его в мае 1982 г. избрали кандидатом в члены Политбюро, стал носить это звание с величайшей гордостью, не забывая о своем ранге даже в обыденном общении». А ведь В. Долгих мог быть одним из конкурентов М. Горбачева на высший пост в СССР.
Григорий Васильевич Романов - член Политбюро и первый секретарь Ленинградского горкома КПСС, пожалуй, был главным конкурентом Горбачева в гонке за пост Генерального секретаря ЦК - удостоился в книге лапидарной оценки «ограниченный человек с вождистскими наклонностями». Ленинград - не Ставрополь. Многолетнее руководство таким мощным промышленным и научно-техническим центром давало Г. Романову в руки козырные карты в виде опыта и знаний, но его твердый характер пугал «геронтократов» в Политбюро. И они охотно поверили провокационной сплетне, пущенной - по слухам - самим М. Горбачевым о том, что Г. Романов использовал сервизы из Эрмитажа для устройства свадебного банкета своей дочери. Больше о нем в книге не упоминается.
Нет смысла продолжать перечень похожих высказываний. Михаил Сергеевич предстает в роли гоголевского Собакевича, который разносил в пух и прах всех своих помещиков-соседей, называя их мошенниками, плутами и негодяями. М. Горбачев даже своего покровителя Ю. Андропова лягнул, написав: «Его шаги носили разовый, в большой степени демонстративный характер». Другие оценки: «Его действия, словно чуть приоткрытая форточка, рождали иллюзию освежающего дуновения», «Он не пошел бы дальше, чем Хрущев».
Просто поразительно, что во всей книге М. Горбачев старательно обходит молчанием двух своих самых близких советников и друзей: А.Н. Яковлева и Э.А. Шеварднадзе.
Никто лучше него не знал их, и никто больше них не влиял на его мировоззрение и действия. Но М. Горбачев знает, что эти два имени вызывают сейчас почти единодушное отторжение в общественном мнении России, поэтому предпочитает «молчать в тряпочку».
Одним словом, читая книгу, убеждаешься, что М. Горбачев уподобился тому прапорщику, который был уверен, что вся рота идет не ногу, а только один он шагает «в ногу». Виноваты все кругом, кроме него. Относительно провала так называемой «Продовольственной программы», ради которой он и вызывался в Москву, М. Горбачев пишет: «Читатель, особенно наш российский скажет:
«Ну и чего дала эта программа? Какой была ситуация с продовольствием, такой и осталась, даже хуже стала. И зачем автор так подробно описывает все хитросплетения борьбы сторонников и противников программы? Не правильнее ли сказать, положа руку на сердце, что была очередная утопия, новые обещания, о которых тут же забыли.
На этот счет у меня своя позиция. Во-первых, я хотел обрисовать процесс принятия решений в тех условиях, в которых оказался, приняв обязанности секретаря ЦК КПСС. Во-вторых, разработка программы такого масштаба - это своего рода еще одна отчаянная попытка заставить работать систему на таком жизненно важном направлении, как продовольствие. И что-то удалось сделать. В двенадцатой пятилетке (1986-1990 гг. т.е. период администрации М. Горбачева. – Н.Л.) по сравнению с предыдущей, одиннадцатой (1981-1985 гг.) среднегодовое производство зерна увеличилось на 26,6 млн. тонн, мяса скота - на 2,5 млн. тонн, молока - более чем на 10 млн. тонн, количество убыточных хозяйств сократилось с 25 тыс. до 4 тыс. и составило менее 10%». Это – на страницах 300-301.
Откуда Михаил Сергеевич взял эти «липовые цифры»? Ведь те, кто жил в то время, помнит, как катастрофически пустели прилавки магазинов, росли очереди, а сам он метался в поисках западных кредитов для покупки продовольствия за рубежом...
«Мозговой косточкой» политического кредо М. Горбачева, как известно, является «перестройка». Никто – «наверху» или «внизу» - никогда не мог вразумительно объяснить, что подразумевалось под этим словом. Что и во что следовало перестраивать, и как. До сих пор помню мучительные партийные собрания, в ходе которых каждый коммунист должен был выступить и рассказать, как он собирается «перестраиваться». Сам М. Горбачев в этой книге опять задает вопрос: «А был ли план перестройки?». И «плывет» в поисках ответа на него. Все, что он мог родить - это фраза: «Суть перестройки состояла в преодолении тоталитарного строя, в переходе к свободе и демократии».
Все верно, но начиная любое крупное дело, люди проводят большую подготовительную работу, составляют план, просчитывают время, определяют нужные ресурсы. На практике «перестройка» вылилась в хаотические инициативы, приведшие к перекосам, потере управления государством и, в конце концов, к «величайшей геополитической катастрофе ХХ века».
Недаром во время XIX партконференции писатель Ю. Бондарев произнес вещую фразу о том, что перестройка похожа на самолет, который взлетел, но не знает когда и где он сядет.
М. Горбачев опять вроде бы здесь ни при чем. Он пишет: «Меня часто спрашивают: перестройка потерпела поражение или победила? Мой ответ такой: перестройка оборвалась, а точнее, ее просто сорвали. Но ее достижения необратимы». Это – на странице 410. Все помнят, что «перестройка» началась в мае 1985 года с нелепой борьбы с алкоголизмом. Наш герой уподобился щедринскому градоначальнику, который, вступив в должность, начал с того, что съел чижика.
Как известно, если неправильно застегнуть первую пуговицу на пальто, то и все остальные будут наперекосяк. Так и у М. Горбачева. Вырубили виноградники, весь сахар пошел на самогон, казна недосчиталась 25 процентов доходов. Начался инфляционный озноб. Он по привычке все валит на «перекосы на местах». Вот его оценка: «Я бы сказал так: на стадии принятия решения были проявлены и реализм и ответственность, а вот при исполнении «наломали дров» и погубили доброе начинание». Читайте страницы 428-429. Но ведь в самом Кремле на приемах давали прохладительные напитки вместо вина, вызывая язвительные комментарии иностранцев. Во всех посольствах СССР было запрещено подавать спиртное. Было предписано проводить только безалкогольные свадьбы. Тут уж, как говорится, неча на зеркало пенять, коли рожа крива.
Нет в книге ничего о начавшемся разгуле национализма в самых агрессивных формах. Несколько раз он говорит о том, что демократизация шла бескровно. Но начисто «забывает», что именно при его администрации в декабре 1986 года, при попытке навести порядок в Казахстане путем снятия Д. Кунаева и назначения Г. Колбина впервые в СССР вспыхнул националистический мятеж и пролилась первая кровь, многократно и в большем количестве пролитая затем в Средней Азии, в Грузии, Азербайджане…
Что же стало с вашей памятью, Михаил Сергеевич?
Вы столько пишете об интригах в Кремле - и проходите мимо самых глубоких разломов в тогдашнем СССР. Ведь именно события в Казахстане вскрыли всю глубину слабости центральной власти, показали ее уязвимость, нерешительность и неумение развязывать тугие националистические узлы.
С той поры осмелевшие национальные «элиты» начали «качать свои права», расшатывая единое государство.
Страницы книги полны обиды на многочисленных критиков, особенно на тех, которые обвиняют М. Горбачева в сдаче внешнеполитических позиций, в безоглядной уступчивости Западу. Он, к примеру, ссылается на то, что, дескать, все директивы по вопросам разоружения разрабатывались комиссией ЦК, а потом утверждались в Политбюро, так что он не несет персональной ответственности за эти документы. Должен заметить, что я в качестве заместителя начальника советской внешней разведки входил как раз в число экспертов, которые разрабатывали эти директивы, и был свидетелем безответственного поведения Э. Шеварднадзе и самого М. Горбачева в вопросах переговоров о разоружении. Оба, во-первых, прекратили практику составления записок по переговорам и рассылку информации по членам Политбюро, взяв все под личный контроль. Во-вторых, они шли на уступки, не предусмотренные никакой комиссией. В частности, М. Горбачев согласился на уничтожение самой современной подвижной ракетной системы «Ока», которая вообще не была предметом переговоров, ибо не подходила под категорию «ракет средней и меньшей дальности». Но слово не воробей, вылетит - не поймаешь. Никогда и никому в голову не приходило приравнять американский стратегический бомбардировщик Б-52 или Б-2, вооруженные как минимум 24 крылатыми ракетами с дальностью до 600 километров, не считая гравитационных ядерных бомб, к одной боеголовке советской стратегической ракеты. Но М. Горбачев, не колеблясь, дал американскому президенту такое согласие.
Эта самодеятельность привела к взрыву 10 марта 1990 года, когда начальник Генерального штаба М.А. Моисеев на заседании комиссии открыто обвинил Э. Шеварднадзе в капитулянтстве перед американцами и разрушении сложившегося паритета в вооружениях между СССР и США.
Всех людей, ответственных за безопасность нашей страны, без конца пугали спонтанные, необдуманные призывы М. Горбачева к полной ликвидации к 2000 году всех запасов ядерного оружия на Земле. Он был обязан понимать, что без ядерного оружия США и их союзники по НАТО приобрели бы подавляющий перевес над СССР и нас можно брать, как говорится, «голыми руками». Не говоря уже про ситуацию в Азии и на Дальнем Востоке.
К тому же известно, что Э. Шеварднадзе практически самостоятельно - но не без ведома М. Горбачева - «уступил» США крупный кусок Берингова моря и шельфа, площадью в 50 тысяч квадратных километров, что обеспечило американцам контроль над 60 процентам акватории Берингова моря. Об этих дипломатических «подвигах» в книге нет ни слова, хотя российская сторона до сих пор не признает легитимности этих сделок горбачевской администрации.
М. Горбачев и при власти очень любил ездить с визитами по западным странам. Книга полна воспоминаний о встречах и беседах с американскими и европейскими лидерами, и лишь в конце он признает: они больше любили не его, а Б. Ельцина, и помогали не ему, а его политическому сопернику. В то же время он ни разу не упомянул КНР, где он был с государственным визитом как раз в канун событий на площади Тяньаньмынь в 1989 году и пытался давать китайским лидерам свои советы. Но был довольно решительно остановлен и досрочно отправлен на родину, чтобы не мешал им действовать по своему плану.
…Рецензии обычно пишутся для того, чтобы побудить интерес читателя к обсуждаемой книге, к ее автору. В данном случае все наоборот: хочется предупредить читателя, чтобы он не брал в руки эту пустопорожнюю болтовню бывшего политика. Он безуспешно надеется, что сумеет хоть как-то оправдаться в глазах хотя бы части своих доверчивых сограждан.
Источник: stoletie.ru.
Рейтинг публикации:
|
