Заблудились в Бермудах: Капитал уходит в офшоры и не хочет возвращаться
В марте рабочая группа советника президента Сергея Глазьева и помощника президента Эльвиры Набиуллиной по поручению главы государства Владимира Путина представит предложения по выводу российской экономики из офшоров.
Содержание доклада пока не известно. Но независимые эксперты, депутаты озвучивают самые неожиданные инициативы. Например, ввести налог от 9 до 20 процентов на операции в офшорах, ограничить, а то и запретить зарегистрированным в налоговых гаванях компаниям доступ к госзакупкам, льготам, кредитам, а также к российским недрам, лесам, землям и правам на недвижимость. Прокомментировать эти и другие предложения "РГ" попросила доктора экономических наук, профессора, президента Палаты налоговых консультантов, члена Общественного совета при Федеральной налоговой службе Дмитрия Черника.
Дмитрий Георгиевич, если завтра на планете не останется ни одного из 60 офшоров, что ждет мир и Россию?
Дмитрий Черник: Конечно, кризис не наступит. Хотя мировая экономика испытает трудности, потому что офшоры - это не сегодняшнее изобретение и даже не XX века. Когда в античной Греции Афины впервые ввели пошлины за ввоз товаров, купцы стали обходить город по морю за несколько десятков километров, чтобы продать их и уйти от пошлин в спокойных гаванях.
Я противник офшоризации российской экономики, особенно в сегодняшнем виде. Но, тем не менее, у "налоговых гаваней" есть несколько положительных сторон.
Помимо низких налогов или даже их отсутствия (например, на Виргинских и Каймановых островах, компании платят только регистрационный сбор), упрощенной системы отчетности, нулевого валютного контроля, что позволяет удерживать прибыль и дополнительные ресурсы для своего развития, офшорные юрисдикции помогают переводить хозяйственную деятельность из больших метрополий в небольшие государства, которые благодаря этому процветают.
Кроме того, офшоризация держит в тонусе мировую экономику, заставляя правительства снижать или, во всяком случае, не повышать общее налоговое бремя, чтобы удержать свой бизнес в собственных странах. Но в России вывод капиталов в "гавани" принял гигантские масштабы и тем самым обострил для нас их отрицательные стороны.
Если в странах ЕС и в США около 10 процентов активов вынесены в офшоры, то у нас, по разным оценкам, до 70-80 процентов активов крупнейших компаний зарегистрированы в льготных юрисдикциях. Все это приводит к недобросовестной конкуренции. Компании, которые держат свой "кошелек" в офшорах, платят налоги каким-нибудь островам на порядок меньше, чем в российский бюджет те, кто зарегистрирован на Родине. И имеют необоснованные преимущества, что нарушает социально-политический климат в стране.
А как вы оцениваете степень контроля России за офшорами?
Дмитрий Черник: Мы только начинаем двигаться в том же направлении, в каком идет мировое сообщество. То есть по пути усиления контроля над компаниями, которые находятся в офшорах. Проблема эта не российская, а общая. При этом тенденция такова, что меньше офшорных зон не будет, но расширятся они вряд ли.
И в чем специфика наших проблем?
Дмитрий Черник: Например, сегодня минфин исключил Кипр из числа офшоров с "черной репутацией". Считается, что Кипр - это нормальная территория. Хотя, на мой взгляд, ненормально, что туда из России утекают огромные деньги, что там зарегистрированы наши стратегические предприятия, крупнейшие металлургические компании.
Во время кризиса 2008-2009 годов многие компании получали от государства крупную помощь, и если наложить список таких компаний на список компаний, зарегистрированных в офшорах, то они во многом совпадут. Правильно ли, что российский бюджет оказывает финансовую помощь, по сути, кипрским компаниям? Думаю, нет. Если бы налоговые льготы получали российские компании, а не компании Виргинских островов, это было бы серьезной поддержкой отечественных предприятий и доводом для возврата капитала.
Предложение лишить зарегистрированные в офшорах компании доступа к недрам, правам на недвижимость - из области скорее административных, чем экономических мер. Но без них тоже не обойтись. С сегодняшним составом законодателей Госдумы можно осуществить вполне разумные меры по деофшоризации нашей экономики. Я бы в данном случае обратил внимание на стратегические предприятия - металлургические, нефтяные компании, которые государство, несмотря на то что они приватизированы, должно держать под своим контролем и принимать меры, чтобы ограничивать продажу их акций, вывод активов.
Если компания, которая производит, например, сплавы титана и других редкоземельных металлов, окажется подконтрольной иностранцам, то в какой-то момент это дорого может обойтись нашей национальной безопасности. В общем, политика "кнута и пряника" - вполне приемлемый аспект решения проблемы.
Сколько понадобится времени на возвращение компаний под российскую юрисдикцию?
Дмитрий Черник: Бизнес, конечно, будет оказывать активное сопротивление. Поэтому придется сочетать административные меры с преференциями. И надо иметь в виду, что это будет не одномоментный акт, а процесс.
Вы, к примеру, с каких бы преференций начали?
Дмитрий Черник: Поскольку я остаюсь налоговиком, то начал бы с налогов как наиболее сильного и действенного инструмента. И первое, что бы сделал, отменил страховые взносы, вернул социальный налог. На мой взгляд, крупнейший просчет в текущей налоговой политике - это отмена в 2009 году социального налога и замена его страховыми платежами. Она со всей мощью ударила по предприятиям, от малых до крупнейших, по всей экономике. Ведь произошло резкое и безосновательное повышение платежей. Ухудшилось налоговое администрирование, помимо налоговой службы, появились дополнительные контролеры, которые сегодня проверяют неналоговые платежи.
Следующий мой шаг - восстановил бы инвестиционную налоговую льготу. В 2002 году в Налоговый кодекс внесли изменения и резко, с 35 до 24 процентов, снизили налог на прибыль. Но одновременно, для восполнения бюджета, ликвидировали инвестиционную налоговую льготу, которая стимулировала владельцев предприятий развивать и расширять производство, обновлять технологии. Да, они имели высокий налог на прибыль, но они могли его уменьшить почти на 50 процентов. А с отменой этой льготы и те компании, которые обновляли свои производства, и те, кто работал одним днем, попали в одинаковые экономические условия, стали платить одинаковый налог.
И обиженные компании потянулись в офшоры?
Дмитрий Черник: Вы зря иронизируете. Когда повышаются налоги, отменяются налоговые льготы, отсутствуют стимулы развития, все это по большому счету и приводит к уходу в более мягкие налоговые режимы. Вот таблица с расчетами по удельному весу собственных средств компаний в структуре внутренних инвестиций страны.
Смотрите, 2001 год, еще действует инвестиционная налоговая льгота - 49,4 процента. Это значит, половина развития страны идет за счет собственных средств компаний. А дальше, с отменой льготы, динамика все ниже - 45,4, наконец, 37,1 процента. Капитал стал уходить из страны по нарастающей или использоваться не на цели развития.
По-вашему, возможно вернуть льготу, не повышая налог на прибыль? И снова ввести социальный налог без увеличения фискальной нагрузки? И что будет с доходами бюджета, Пенсионного фонда?
Дмитрий Черник: Это не то, что возможно - необходимо! И вместе с Торгово-промышленной палатой мы постоянно призываем к этому. Прореха в бюджете?
Через год она обернется доходами. Кстати, это не самое экстремальное решение - вернуть инвестиционную льготу. Тем более без этого модернизации не будет.
Задача вторая - вернуть социальный налог, снизив его до того уровня, какой был. Не стоит бояться признавать ошибки. За два года действия страховых взносов уже 20 процентов малых предприятий ушли в "тень" здесь, в России. Крупный бизнес уходит в офшоры. На 2013 год, когда страховые взносы заработали в полную силу, прогноз еще более тревожный. И поддается счету.
Другое дело, найдутся ли желающие считать? Вывод таков, предприниматели, которые имеют деньги, должны видеть, что реальный сектор экономики в России поощряется государством. Мы не можем сказать нашим собственникам: "Господа, верните деньги из офшоров, но делать вам в России с ними будет нечего". В то же время даже в сырьевом секторе, на мой взгляд, можно найти достаточно направлений для инвестиционного капитала. Сегодня при добыче нефти, руды мы получаем кучу полезных ископаемых, которые отбраковываются в отвалы. А если наладить их глубокую переработку, то доходы от нефти будут перекрыты еще более громадными доходами от новых видов деятельности, новых отраслей, создания новых рабочих мест. Но это надо поощрять. И здесь есть только два инструмента. Первый - налоги. Второй - банки, с которыми, к сожалению, у нас большие проблемы.
Какие?
Дмитрий Черник: Если коротко, то банковская система у нас - не кровеносная система экономики, а склад с деньгами. Такая картинка. 2009 год, руководители страны спрашивают у директора завода, как используются те деньги, которые правительство выделило 9 месяцев назад, в разгар кризиса. Ответ: "Денег мы пока не видели". Если из кредитного учреждения до предприятия деньги идут не часы, не дни, а месяцы, то о какой нормально работающей банковской системе мы говорим? Очевидно, что нам нужен беспощадный финансовый контроль в этой сфере за движением бюджетных средств. Тогда, кстати, не придется усиливать налоговую составляющую.
Очень опасная вещь, которая происходит - отток капитала. Причем без обратного притока. Есть страны, которые вывозят свои капиталы за границу, но потом эти финансовые потоки идут обратно. Из России ежеквартально уходят десятки миллиардов долларов, в основном спекулятивного капитала. Причем, накапливаясь в налоговых гаванях, в определенных регионах, создаются там массивы денег, которые можно использовать в любых целях. В том числе для "отмывания", поддержки теневой экономики.
По данным совместного исследования компании Ernst&Young, Российского фонда прямых инвестиций и Центра национального интеллектуального резерва МГУ за пять лет из России в офшорные зоны поступило более 135 миллиардов долларов, вернулись 133 миллиарда долларов. Так что особой проблемы вроде бы нет.
Дмитрий Черник: По моим данным, из России уходит намного больше денег, чем возвращается. Но есть еще один вопрос: "А работает ли денежная масса?" Главное, чтобы деньги не лежали в банках, а быстро поступали в реальную экономику, способствовали созданию внутреннего рынка.
Какую роль в противодействии офшорам играют финразведка, Росфиннадзор, Счетная палата?
Дмитрий Черник: Эффективность органов, которые у нас считаются контролирующими, у меня вызывает сомнение. Эффективно работает сегодня только налоговая служба.
Счетная палата? Да, обладает многими обязанностями, но не правами и полномочиями, какие должны иметь финансовые контролеры. Несколько лет назад Счетная палата вскрыла серьезнейшие нарушения в бюджете Чукотки, о чем докладывал глава ведомства Сергей Степашин. Какие были приняты меры к тогдашнему губернатору? В прошлом году бизнес незаконно вывел из России почти 0,5 триллиона рублей по липовым контрактам, якобы это плата за экспорт товаров, которых на самом деле не существовало. Центробанк тоже фиксирует многомиллиардные схемы вывода капитала из России под предлогом поставок товаров. Но они в Россию не поступают. А валюта уходит транзитом в офшоры Кипра, Швейцарии, Британских Виргинских островов. Сегодня Счетная палата в России - это орган во многом рекомендательный. На мой взгляд, ее полномочия следует существенно расширить. Надеюсь, что новый закон о Счетной палате исправит этот недостаток.
Коррупция, скандалы, незаконное обогащение чиновников - и себе, и брату, и свату. Перевод личных средств в швейцарские, лихтеншейнские, гонконгские банки. Все это тоже не стимулирует бизнес к деловой активности в стране. Как "вывести" правильного чиновника?
Дмитрий Черник: То есть, что нужно делать, чтобы победить коррупцию? На мой взгляд, госслужащий должен получать достойное вознаграждение за свой труд, его деятельность должна быть достаточно открытой и вызывать уважение в обществе.
Карьере госслужащего должна быть присуща стабильность. И работы он должен лишаться не потому, что пришел новый руководитель, а только если серьезно провинился или плохо справляется со своими обязанностями. Это одна сторона вопроса. Другая - жесткий контроль за деятельностью госслужащего как его непосредственного руководства, так и вневедомственных контрольно-ревизионных органов. Всеобщее равенство перед законом, независимо от должностей и рангов.
Неотвратимость наказания любого должностного лица, вот, пожалуй, основной рецепт борьбы с коррупцией. А о нюансах можно говорить достаточно много.Одним из инструментов должна служить налоговая декларация. А также закон о соответствии крупных расходов и доходов. Сейчас его нет, но его необходимо принять.
Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) N6005 от 12 февраля 2013 г.
Источник: РГ.
Рейтинг публикации:
|
