PanARMENIAN.Net - Напряжение вокруг Ирана будет искусственно подогреваться, а попытки мирного, дипломатического решения возникающих проблем на основе международного права – торпедироваться воинственными высказываниями и политическими провокациями и попытками раскачать ситуацию в стране изнутри. Несмотря на намеки относительно гипотетических переговоров между Вашингтоном и Тегераном, США будут использовать видимость подобного диалога исключительно в качестве отвлекающего маневра и маскировки милитаристских приготовлений. Согласно сведениям, публиковавшимся в американской печати, боевики оппозиционной организации «Народные моджахеды Ирана», ответственные, как сообщал канал NBC, за убийства иранских физиков-ядерщиков, проходят обучение в штате Невада. Всё это является, по сути дела, формами войн нового поколения, которые начали усиленно «обкатываться» в регионе в последние несколько лет (Египет, Ливия, Сирия, Иран) и представляет непосредственную угрозу для России и других государств.
Обострение борьбы за стратегический и коммуникационный потенциал региона предполагает попытки переориентации элит постсоветских государств в сторону Запада. Возрастающее вовлечение Баку и Еревана в американо-британские планы региональных политических трансформаций предполагает все более целенаправленный и системный характер действий в этом направлении. Общее повышение градуса напряженности на Южном Кавказе реализации этих целей не препятствует, а, напротив, способствует (в том числе и через дискредитацию посреднической миссии России в рамках Минской Группы ОБСЕ и Пражского процесса).
Из всего множества разнообразных мероприятий, проводившихся в уходящем году в регионе под эгидой Запада, мне хотелось бы выделить ноябрьский семинар НАТО в Ереване с участием специальный представитель НАТО в странах Южного Кавказа и в Средней Азии – Дж.Аппатурай, а также функционеры ОБСЕ. По его итогам становится очевидным, что альянс меняет тактику, надеясь обеспечить себе выгодные позиции в диалоге с Москвой не прибегая к экстремальным методам, коими действовало в предшествующие годы правительство Саакашвили.
Тема возможного евроатлантического будущего Грузии вовсе не закрыта: как было заявлено вполне официально, «рано или поздно Грузия станет членом НАТО». Правда, конкретные сроки при этом не называются – в ход идет расплывчатая формулировка: «когда придет момент». Можно предположить, что скрывается под всеми этими фигурами умолчания…
Реально в США и НАТО всё больше рассматривают страны Южного Кавказа как членов одной команды, которой рано или поздно обеспечат «зеленую дорогу» при вступлении в альянс. При этом ставка делается на работе с новым поколением военнослужащих из Грузии, Армении и Азербайджана, которых пытаются связать совместными действиями под эгидой НАТО за пределами Южного Кавказа – прежде всего в Ираке и Афганистане.
Однако рост внимания НАТО к Южному Кавказу вполне способен привести к появлению военных объектов альянса непосредственно на территории региона, и некоторые «звоночки» здесь уже прозвучали. Интересно, что в кулуарах «западники» допускает параллельное существование в Армении и российских, и натовских баз. Подтекст и направленность подобного рода вариантов очевидны: пусть и косвенным путем, общественность и элиты страны подталкиваются к мысли об ограничении функциональных возможностей российских военных объектов. Стоит ли говорить, что подобные «заходы» резко ограничивали бы возможности руководства любой страны к внешнеполитическому маневрированию, делают его заложниками внешних интересов.
Помимо интенсификации военных контактов, знаковыми тенденциями в уходящем году явилась апробация «грузинских» политтехнологий в Армении и явственно обозначившийся дрейф Азербайджана в сторону США, что нашло проявление, в том числе и в факте закрытия Габалинской РЛС. Интересны попытки втянуть Армению в тему разработки энергоресурсов, имеющих «сланцевое» происхождение, а также обещания инвестиций, прозвучавшие, в том числе из уст американского посла. Достаточно очевидно, что эти обещания имеют откровенно конъюнктурный, предвыборный характер, хотя бы потому, что место Армении, как и других бывших советских республик в современном международном разделении труда, состоит в первую очередь в том, чтобы быть источником ресурсов, а не объектом притяжении инвестиций. Железным следствием этого непреложного правила является либеральная экономическая политика, воспроизводящая, в той или иной мере, во всех республиках Южного Кавказа массовую бедность, безработицу, социальную апатию, а следовательно - почву для массовых социальных протестов, которые могут быть окрашены в том числе в весьма радикальные политические и религиозные тона. Соответственно в 2012 году сохранятся предпосылки для манипулирования политическими процессами, что особенно важно в преддверии президентских выборов в 2013 году в Армении, Грузии и Азербайджане.
Альтернативной моделью решения хотя бы некоторых социально-экономических и общественно-политических проблем на постсоветском пространстве могло выстраивание привлекательной модели взаимодействия России со своими ближайшими соседями, в том числе и на Кавказе (в первую очередь с Арменией, но, возможно, также до некоторой степени и с Грузией – в случае отказа преемников Михаила Саакашвили от его деструктивного и авантюристического курса). Так, исключение (насколько это возможно) возобновления боевых действий со стороны Азербайджана в Нагорном Карабахе не только на ближайшие два месяца, но и на более длительную перспективу, остается приоритетной задачей армянской дипломатии, решить которую без тесного взаимодействия с Москвой крайне затруднительно. Также необходимо отметить, что значительная часть населения стран Южного Кавказа по-прежнему связывает перспективы своего выживания и поддержания элементарного уровня благосостояния в первую очередь с Россией.
Далее, привлекательность самого европейского проекта до недавнего времени была связана не только с несомненными плюсами в бытовой сфере (создание комфортных условий для жизни, свободного перемещения и работы, возможности творческой самореализации и т.д.), но и на наличии мощной культурной традиции, способной интегрировать представителей многих, в том числе и неевропейских, народов. Однако в настоящее время, по мере роста националистических и ксенофобских настроений в европейских обществах и новых форм социальной организации, ситуация будет меняться, и альтернативные подходы, в случае их четкой формулировки на концептуальном уровне, могут быть востребованными.
В этой связи, в уходящем году много говорили о евразийской интеграции, в которую вкладываются разные смыслы – от исключительно бизнес-составляющей до конструкций, предполагающих более тесные формы политического союза.
Несмотря на не до конца уточненный характер евразийского проекта, западные политики и дипломаты увидели в нем большую угрозу, высказываясь относительно возможного участия конкретных государств в Таможенном или Евразийском Союзе весьма категорично.
В ближайшие годы попытки давления на Россию по разным направлениям (как извне, так и изнутри) будут продолжены. Камнем преткновения будет оставаться проблема противоракетной обороны, попытки вмешательство США во внутренние дела России, борьба за Кавказ и Центральную Азию. Среди конкретных механизмов окончательного оформления распада СССР стоит отметить: появление на территориях постсоветских республик иностранных военных баз и возможное перенесение дезинтеграционных процессов на территорию России.
Альтернативной дальнейшему разбеганию может служить только формирование прочного союза евразийских народов, в рамках которой была бы гарантирована взаимная безопасность и мирное решение возникающих проблем. В проекте Концепции внешней политики России говорится о недопустимости вмешательства во внешние дела других государств, об уважении уважения прав и свобод человека с учетом национальных, культурных и исторических особенностей каждого государства. Наличие эффективных инструментов обеспечения коллективной безопасности удержало бы Запад от повторения афганского, иракского, ливийского и сирийского сценариев в других регионах, умерило бы тягу к геополитическим экспериментам, что было бы весьма полезным и для народов, населяющих Кавказ. Хотя бы потому, что в ситуации защищённости от внешних вызовов соответствующие государственные и общественные структуры в большей степени концентрировались бы на решении актуальных задач социально-экономического характера.
