Александр Cмольчик
Фото: AP
Женщина из тунисского города Силиана на демонстрации с плакатом: «Закон дешевле стрельбы». За прошедшие недели схватки между протестующими, с одной стороны, и военными и полицией, с другой, прошли по всему Тунису. Умеренная исламистская партия «Нахда», победившая на выборах, возглавила правительство после свержения президента Бен Али.
Это была одна из пятниц февраля 2011 года, когда «жасминовая революция» докатилась и до проституток из тупика «Сиди Абдулла Гех». Тупик этот затерялся в самых жалких закоулках тунисской Медины. Женщины, жмущиеся здесь к стенам, официально зарегистрированы. Они платят налоги. Тупик этот что-то вроде Хербертштрассе в гамбургском Санкт-Паули. Только находится он в паре сотен метров от большой мечети, в самом сердце исламской страны. В этот день, вскоре после падения старого режима, недалеко от проституток собралось несколько сотен возмущенных мужчин. Иные из них носили бороды, прочие — джинсы, и все орали о чистоте нравов. Затем они вооружились палками и факелами, и направились к женщинам.
Этого следовало ожидать. Проповедники на телевизионных каналах, вещающих через спутник из Катара и Саудовской Аравии, регулярно бичевали это гнездилище порока. Арабам из стран Персидского залива, посещающим летом страну, нет нужды в женщинах с улицы Абдуллы Геха, поскольку они разъезжают с собственными «дамами из эскорта». Тупик «Геха» существует для простого народа, с этой целью он, как и сотни публичных домов в Тунисе, был легализован с 1942 года. Его посетители и уходят оттуда, облегчив свои карманы на пригоршню динаров.
В ту пятницу нападение мусульманских ревнителей морали на женщин было предотвращено: военные преградили дорогу, полиция стреляла в воздух. «Ополчение» из сутенеров, носильщиков и праздных зевак забаррикадировало вход в тупик. С тех пор вывеска «Тупик Сиди Абдулла Гех» свинчена для большей безопасности.
На установленных воротах женщины, пойдя навстречу исламистам, написали: «Закрыто по пятницам и во время Рамадана». Однако в других городах Туниса — Сусе, Меденине, Сфаксе и Кайруане бордели пылали, а женщин ловили и избивали.
Именно в феврале 2011 года начались события, превратившиеся в целую культурную революцию, которая станет образцом для других постреволюционных государств Северной Африки: наступление ортодоксальных салафитов на светские достижения при молчаливом одобрении государства. И безрадостные события в переулке борделей лишь капля в этом море.
В апреле 2011 года железными прутьями был избит сценарист и режиссер Нури Бузид, выступавший за конституцию секулярного, светского государства.
Несколько недель спустя, в июне, организованная группа салафитов ворвалась в Тунисе в кинотеатр «АфрикАрт», где распылила слезоточивый газ и подвергла избиению его владельцев. В кинотеатре хотели показать еретический фильм о религии в Тунисе. Полиция вмешалась лишь после многократных обращений, «АфрикАрт» с тех пор закрыт.
В октябре 2011 года несколько сотен исламистов пытались поджечь дом владельца телеканала «Нессина ТВ». По каналу был показан анимационный фильм «Персеполь» по новелле иранки в эмиграции Маржаны Сатрапи, в котором хоть и кратковременно, но демонстрировались изображения Аллаха. В июне этого года ревнители веры атаковали выставку «Весна искусства» во дворце Эбделиа и уничтожили около десятка картин.
Шрамы на гладковыбритом черепе Нури Бузида уже почти не заметны. «К счастью, на мне была шляпа, — говорит 67-летний режиссер. — От нашей революции осталось лишь то, что больше нет цензурных ножниц. Однако теперь в ходу цензура действием со стороны бригад салафитов или так называемой “Лиги по защите революции”».
Бузид выглядит не столько удрученным, сколько обеспокоенным. Публика уже осталась без «сотни мероприятий», чинятся препятствия летним фестивалям и рок-концертам, актеры получают угрозы в свой адрес. По словам Бузида, все происходит с молчаливого согласия правящей исламистской партии «Нахда»: «Они ведут двойную игру. Используя радикалов, они проверяют, как далеко могут зайти. За «Нахда» не выступает ни один работник искусства».
Тунис расположен на крайней оконечности Африки, совсем близко от Европы. В нем существует традиция терпимости, дальнейшему существованию которой люди искусства вроде Бузида видят угрозу: «Они хотят разрушить нашу идентичность на деньги, получаемые от монархий Персидского залива. Но в отличие от прежних времен мы больше не боимся полиции. Можно свободно высказываться. Хотя какой-то риск остается. Нельзя позволять делать с собой что угодно. И это может быть увлекательным».
Тунис все еще остается городом, в котором женщинам не требуется особой смелости, чтобы ходить с непокрытой головой. В отличие от Каира женщин, закутанных в платки, здесь еще меньшинство. Большей частью Тунис выглядит как близнец Марселя - приятная и открытая столица, большинство обитателей которой не хочет, чтобы им указывали, как одеваться или в чем лежать летом на пляже.
Тем сильнее шок от рассказа молодой журналистки, обнаружившей свою фотографию на страничке салафитов в Фейсбуке. Вместе с адресом. И поверх всего череп с костями и слово «Изменник», как уже часто случалось. «Ты должен быть готовым к тому, что на следующее утро перед твоей дверью будут стоять 30 салафитов и орать, что здесь живет исчадие ада».
Салафитские помои и шельмование. Продолжение фейсбучной революции теми же средствами. Только с иной целью: запугать юристов, художников, преподавателей вузов, сценаристов. И женщин, само собой разумеется.
Успешнее всего идет наступление исламских ультрас на мечети. «Это настоящее нашествие. Они контролируют большинство мечетей Туниса. Они проклинают старых имамов, обзывая их подельниками старого режима», — говорит шейх Ахмед Туати, еще совсем недавно проводивший службы в большой мечети Зитуна, кроме того, он глава «Консервативной партии».
32-летний Туати — обладатель крупной, импозантной фигуры. Он пьет чай перед шорной лавкой, широко расставив ноги в своих шароварах, и большинство прохожих приветствуют его. Большинство, но не все. Молча проходят люди в длинных одеждах до икр, такие любят радикальные исламисты. «Для них я вообще кяфир, неверный, — говорит шейх. — А неверным не подобает говорить «салам»».
Он рассказывает, как исламисты впервые появились в мечети всего неделю спустя после свержения диктатора Бен Али. Они потребовали, чтобы моления шли по-другому и были против совместного чтения Корана. Прошел год, после чего верховный имам был изгнан. «Почему? Потому что у них есть деньги и спутниковые тарелки. У простых верующих их послания легко находят отклик, особенно у молодежи. Остальные просто отступают. Наша ошибка в том, что мы слишком долго выжидали».
Шейху Туати надавали оплеух, когда он сорвал со стены мечети исламистский трактат. От других он услышал в свой адрес угрозы: «Исчезни и не возвращайся, иначе тебе перережут горло».
У воинственности растяжимые границы. «Лиги по защите революции» собирают пожертвования и предположительно вербуют молодежь для участия в гражданской войне в Сирии.
На сегодняшний момент правящая партия «Нахда» не открещивается от радикалов. Рашид Ганнуши, основатель партии, призывает даже «наших молодых салафитов» запастись терпением для долгого марша: «К чему эта спешка? Исламисты должны наводнить страну своими объединениями, основать школы по изучению Корана, пригласить религиозных проповедников». Эти слова можно услышать на видеозаписи встречи Ганнуши с салафитами. Запись была сделана украдкой и размещена в Интернете. Сам вождь партии дал объяснение, что эти его слова вырваны из контекста.
Оппозиция упрекает партию в двуличии. На словах она за толерантность, но одновременно использует молодежные бригады для запугивания людей с независимой позицией. Своеобразное разделение труда.
«Нахда» отвергает упреки, ссылаясь на недоразумение: «Мы за терпимость и свободу мнений в мире искусства. В конце концов, “Нахда” означает «Возрождение», не так ли?», — говорит Ажми Лурими, ответственный в партии за воспитание и культуру.
Лурими носит бейсболку козырьком назад. Он разворачивает экран компьютера, где прокручивается размещенное на You-Tube интервью с философом-евреем Иммануилом Левинасом. «Видите? Я сам философ. Исламский философ», — говорит Лурими.
Культура существует для того, чтобы воспитывать народ. Таковы слова Лурими. Атаки на картинные галереи он, естественно, отрицает. А протесты против фильма «Персеполь»? «Я никогда не был против этого фильма. В нем есть лишь несколько сцен, которые при общественном просмотре оскорбляют чувства многих людей. Большинство режиссеров согласились бы с необходимостью их вырезать».
На вопрос о его любимом фильме он называет детектив с участием Алена Делона и Жана Габена. «Любимый художник? Ах, я слишком стар для того, чтобы ходить еще и на выставки». Ему 50 с небольшим.
Под заголовком «Свежие проблески остроумия в тунисском кино» в партийной газете «аль-Фаджр» помещена статья, посвященная короткометражному фильму «Беспорядки». В нем рассказывается об участии некоего борделя в освободительной войне против Франции.
26-летняя режиссер Савсен Сая видит в этой статье призыв к действию: «Газета правящей партии доносит на фильм, еще не увидев его. Почему? Тем самым она призывает к бойкоту под девизом «Защитите себя сами»».
В то же время, «Беспорядки» получили государственную субсидию и были отмечены призом на кинофестивале. Это может быть знаком открытости. Или последним глотком свободы для мира искусства.
После того как президент Египта Мохаммед Мурси сам наделил себя неслыханными ранее полномочиями, истинная суть новых исламских режимов в Северной Африке вызывает все больше вопросов. То ли Братья-мусульмане в Египте, Ливии, Тунисе всего лишь замаскированные сторонники тоталитаризма, или же они нечто вроде немецкого ХСС — хотя и праворадикальные на словах, но при необходимости вполне прагматичные?
Беджи Каид Эссебси — человек, позволивший руководству «Нахда» вернуться из изгнания. Бывший министр внутренних дел после «жасминовой революции» стал главой переходного правительства. Он организовал проведение выборов, на которых исламисты в октябре 2011 года показали себя самой влиятельной силой.
С тех пор Эссебси не оставляют сомнения в том, что он допустил ошибку: «Они как коммунисты. Они не хотят расставаться с властью. Эти люди не хотят никакого современного Туниса. Они хотят традиционное общество, в котором религия определяет повседневность, как в 7-м столетии. Между нами разница в 14 веков».
Сейчас ему 86 лет, и он основатель коалиционного движения «Нида Тунис» («Тунисский призыв»), предназначенного собрать воедино всех противников исламистов, пока еще не поздно. В его кабинете висит портрет Хабиба Бургибы, приведшего Тунис к независимости, образ его поневоле всплывает в свете последних событий. «Он модернизировал Тунис, дал женщинам равные права, сделал обязательным начальное школьное образование».
Для Эссебси салафиты и «Нахда» - одного поля ягоды: «Рашид Ганнуши — салафит. Он не признает, чтобы кто-то не верил в Бога». Однако Эссебси уверен в том, что исламистам вскоре придется отступить. «Во-первых, они не способны управлять, во-вторых, благодаря Бургибе страна имеет сегодня высокий уровень образования. Можно манипулировать безграмотными, тунисцами — нет».
Показательным проектом эры Бургибы был университет в городе Мануба с его «гуманитарным факультетом» — бетонный университетский городок за чертой города. Университет обладает известностью, в том числе благодаря своим преподавателям с левыми взглядами и критичному толкованию ислама с точки зрения теологии. Поэтому не может быть совпадением, что именно Мануба стала объектом острейших на данный момент атак со стороны «зеленой гвардии». Уже несколько месяцев салафиты раз за разом захватывают здания кампуса, запирают декана, саботируют учебный процесс. Какое-то время на воротах университета развевался черный флаг халифата.
Декан Хабиб Каздагли получил свое имя в честь «отца независимости». Этот неприметный мужчина 57 лет, избегающий конфликтов — специалист по истории тунисских евреев. Уже одно это делает его подозрительным в глазах салафитов.
Однако объектом ненависти декан стал благодаря своим убеждениям: «Преподаватели хотят видеть лица своих студентов. Поэтому мы решили в ноябре 2011 года, что на лекциях не будет никаких никабов». Никаких закрытых лиц.
Девушкам в никабах открыты кампус и библиотеки, но не лекционные залы. «И сразу была запущена кампания, — рассказывает Каздагли. — Одна студентка пришла на лекцию в никабе, и отказалась его снять. Когда преподаватель прервал лекцию и вышел, снаружи его уже ожидали 20 человек в афганской национальной одежде, и принялись обзывать безбожником, масоном и сионистом. Одну преподавательницу запугали до того, что она от страха потеряла сознание».
Аналогичные акции шли параллельно в остальных университетах страны. Требования были одни и те же: разрешение на ношение никабов, оборудование помещений для молитв, раздельное обучение студентов и студенток. «Мы вели переговоры часами, складывавшимися в дни. С тех пор мой заместитель находится на лечении».
В марте две студентки с полностью закрытыми лицами вошли в деканат, где громогласно потребовали разрешения на посещение занятий. Одна из них смахнула с письменного стола Каздагли все документы. Имеется весьма впечатляющая видеозапись этой сцены. В итоге, декан с двумя сотрудниками вытолкал фурий вон, а обе студентки подали заявление о причинении им телесных повреждений.
Органы правосудия начали соответствующий процесс. С тех пор каждое судебное заседание становится поводом для выяснения, кто же сильнее - сторонники светского образа жизни или исламисты. Следующее слушание назначено на 3 января 2013 года.
Каздагли страшит происходящее. «У этих людей такая решимость применять насилие, которой я еще не знал. Многие вообще не имеют понятия о религии. Зачастую это мелкие мошенники или неудачники, желающие заработать. Для них успех свержения тирана является достаточным доказательством того, что Бог на их стороне».
И не только Бог. Каздагли чувствует себя брошенным своим начальством на произвол судьбы: «Министр внутренних дел открыто говорит о справедливости требований салафитов, возлагая вину за кризис на меня. Неудивительно, что они так самоуверенны».
Вождь салафитов - Мохаммед Бахти, сам бывший студент Каздагли. После первых двух семестров он внезапно был арестован за приобретение взрывчатки для Аль-Каиды. Отсидев четыре года, он вышел на свободу вскоре после революции. «Этот молодой человек после освобождения сидел здесь, на диване, а я уговаривал его продолжить учебу. Однако он только смотрел в потолок и отвечал: «Бог этого не хочет»».
Мохаммед Бахти в сентябре снова угодил за решетку, на этот раз в связи с нападением на посольство США в Тунисе. Недавно он умер в результате длительной голодовки протеста.
В Тунисе можно встретить людей, утверждающих, что страна идет по пути к теократическому государству с иранскими чертами. Вряд ли кто-то серьезно ожидает этого. Для такого гражданское общество слишком уверено в своих силах. И в Тунисе слишком много людей вроде Майи Жриби.
Эта женщина-биолог — один из самых популярных голосов оппозиции. Большую часть времени она проводит не на уличных акциях протеста, а в старом дворце османского наместника — сегодняшнем парламенте. Там уже год, как заседает конституционное собрание.
««Нахда» решительно настроена не отдавать власть, — говорит Жриби. — Она пытается продвинуть своих людей на ключевые позиции. А мы пытаемся им в этом помешать — это и есть демократия».
Братья-мусульмане имеют в собрании простое, но не квалифицированное большинство. А именно оно необходимо для любых изменений конституции. Поэтому депутаты вынуждены находить общий язык. И дискуссии о новой тунисской идентичности носят просто изматывающий характер. Так, депутаты от «Нахды» пытались заменить ныне гарантированное «равноправие» мужчины и женщины их «взаимодополняемостью».
«Мы трижды разбили “Нахду” по решающим вопросам, — говорит парламентарий. — По вопросу о статусе женщины, по вопросу президентских полномочий и в отношении намерений установить шариат. Это позволяет мне с надеждой смотреть в будущее».
Рано или поздно, но после любой революции должна быть создана конституция. Может быть здесь, в дворце бея, сейчас поле решающей битвы. Майя Жриби спешит на очередное заседание комиссии. Она была в рядах сопротивления режиму Бен Али, она участвовала в революции, а сейчас возглавляет борьбу граждан за правильную конституцию. Возможно, она станет и первым премьер-министром в арабских странах, если удастся справиться с этим современным наваждением.
Перевод с немецкого выполнен по бумажному экземпляру (Der Spiegel 49/2012). Английская электронная версия публикации доступна по адресу: http://www.spiegel.de/international/zeitgeist/salafist-intimidation-campaign-threatens-young-democracy-in-tunisia-a-870680.html
Фотосерия «Защищая светские традиции Туниса»
http://www.spiegel.de/fotostrecke/photo-gallery-safeguarding-tunisia-s-secular-tradition-fotostrecke-90513.html
Фото: Ons Abid/ DER SPIEGEL
Тунис отдает себе отчет в том, что в настоящее время при молчаливом одобрении правительства фундаменталисты-салафиты ведут наступление против составных частей современного светского общества. В апреле 2011 года кинорежиссер Нури Бузид (на снимке) был избит железными прутьями за то, что высказался за светскую конституцию. Также последовали атаки на кинотеатры, телевизионные студии и художественные галереи.
Фото: Ons Abid/ DER SPIEGEL
Наибольших успехов наступление ультра-консервативных салафитов получило в мечетях. «Это нашествие. Они контролируют большинство мечетей Туниса. Они проклинают прежних имамов, обвиняя в пособничестве старому режиму», — говорит шейх Ахмед Туати, недавний имам крупной мечети Зитуна, а ныне глава группы лиц, называющих себя «Партией консерваторов».
Фото: Ons Abid/ DER SPIEGEL
Ажми Лурими отвечает в руководстве правящей партии «Нахда» за вопросы образования и культуры. От отвергает обвинения в адрес партии, что она ведет двойную игру: на словах поддерживает толерантность, а в частном порядке подстрекает радикалов запугивать лиц с независимой позицией. «Мы поддерживаем толерантность и свободу самовыражения в области искусства, — говорит Лурими. — В конце концов, слово «Нахда» значит «Возрождение», не так ли?»
Фото: Ons Abid/ DER SPIEGEL
Также салафиты хотят сделать университеты менее либеральными. Хабиб Каздагли — декан университета города Мануба, известного левыми взглядами своих ректоров и критическим теологическим подходом к трактовке ислама. В ноябре 2011 года университет запретил ношение в лекционных залах платков-никабов, полностью закрывающих лицо и оставляющих только узкую щель для глаз. Ношение никабов было разрешено, однако, в библиотеках и остальной части студенческого городка.
Фото: Ons Abid/ DER SPIEGEL
В ответ вспыхнула студенческая кампания. В марте две студентки с полностью закрытыми лицами вошли в офис декана, где громогласно потребовали разрешения на посещение лекций в таком виде. Наделавшая шуму видеозапись запечатлела весьма зрелищную сцену — одна из женщин сбрасывает бумаги со стола декана на пол, в ответ на это он с помощью двух сотрудников выставляет фурий за дверь. Уже после этого выгнанные студентки заявили о примененном к ним насилии. На снимке одна из этих студенток идет на судебное заседание в ноябре 2012 года.
Фото: REUTERS
Мохаммед Бахти - лидер салафитов, в одно время сам был студентом Каздагли. Отучившись два семестра, он внезапно был арестован по обвинению в приобретении взрывчатки для Аль-Каеды. Четыре года спустя он покинул тюрьму с еще более радикальными настроениями. В сентябре 2012 года он был арестован в связи с нападением на посольство США в Тунисе. В середине ноября умер в тюрьме в результате продолжительной голодовки протеста.
Фото: AFP
Женщины-депутаты от партии «Нахда» в национальном конституционном собрании: Братья-мусульмане обладают в нем простым, но не квалифицированным большинством, и не могут собственными силами провести свои поправки к конституции.
Фото: Ons Abid/ DER SPIEGEL
Майя Жриби, генеральный секретарь центристской «Республиканской партии» — один из наиболее популярных голосов оппозиции и части собрания, ведущего Тунис к новой конституции. «Мы нанесли поражение партии «Нахда» по трем важным темам — статусу женщины, правам президента и утверждению шариата. Это дает мне повод надеяться на лучшее».
Источник: inoforum.ru.
Рейтинг публикации:
|
