Моя резолюция на резолюцию Бундестага о России
 |
Виталий Третьяков |
Российский журналист, политолог, автор и ведущий телепрограммы «Что делать? Философские беседы» на телеканале «Культура», декан Высшей школы (факультета) телевидения МГУ им. М. В. Ломоносова, генеральный директор-главный редактор «Независимой издательской группы НИГ», главный редактор журнала «Политический класс», генеральный директор Фонда содействия развитию образования в области журналистики «Медиалогия».
|
В среду, ближе к вечеру, мне позвонил один из организаторов Петербургского диалога (в работе которого я давно не участвовал) и попросил непременно приехать в четверг и выступить на одной из секций этого форума, а именно на той, которая называется «Острые вопросы». Я приехал.
Именно там я узнал (из выступлений немецких коллег) о содержании недавней резолюции Бундестага по России. И услышал выступление г-на Шокенхофа, который, как я понял, накануне выступил (кажется, являясь одним из авторов этой резолюции) с целым рядом претензий к России – и именно в духе этой резолюции.
На заседании секции г-н Шокенхоф, раз пять подчеркнув свою озабоченность благом России, пытаясь быть предельно корректным, бегло повторил все эти претензии.
Далее выступали и наши ораторы (одни иронично, другие – вполне серьёзно и логично, но всякий раз крайне вежливо опровергая доводы этой резолюции и иные претензии Запада), и немецкие (эти в основном солидаризировались с резолюцией).Но в любом случае немцы говорили только о России и ни слова не произнесли (до моего выступления) об «острых вопросах», которые существуют, например, в ЕС. Наконец, в начале второго часа дискуссии, выступил я.
Моё выступление состояло из следующих тезисов.
1. Я уже давно не обсуждаю на встречах с западными коллегами проблемы и недостатки России. У меня претензий к нашей власти, к парламенту, к Путину больше, чем у вас. Хотя бы потому, что я лучше знаю жизнь России. Но с западными коллегами я обсуждать это не хочу, так как за двадцать лет мне надоели ваши нравоучения. Я со своими студентами так не разговариваю, как вы с Россией.
2. Кто смеет говорить, что Россия с её тысячелетней историей ныне оказывается не на той стороне истории, пусть даже по сирийскому вопросу? Почему мы должны уже 20 лет подряд и сегодня слушать эту ахинею?
3. Неблагодарное дело, но брошу упрек организаторам Петербургского форума. Эта секция называется «Острые вопросы», и сложно было предположить, что разговор пойдёт не об острых вопросах в России и в Германии, а об очередных нравоучениях России, что прямо сейчас и началось. А разве нельзя было разделить это заседание на две части с перерывом? Чтобы в первый час мы обсуждали, какая отвратительная страна Россия и как её сделать лучше. А во второй час – какая замечательная страна Германия и как исправить её отдельные мелкие недостатки?
4. Спасибо, что мне немецкий коллега в очередной раз объяснил, что Россия европейская страна. будто я без него этого не знал. Правда, в иных случаях и в иных местах вы почему-то говорите, что русские недоевропейцы.
5. Я смею утверждать, ни у кого на это не спрашивая разрешения, что я тут ничуть не меньший европеец, чем любой находящийся в этом зале. И мне дорога европейская цивилизация. И я считаю, что легализация гомосексуальных браков ведёт к исчезновению европейской цивилизации. Я в этом убежден, и мне всё равно, что по этому поводу думает Бундестаг. Больше того, если Путин вдруг выступит за однополые браки, а Дума примет такой закон, то даже я, желая сохранить европейскую цивилизацию, выступлю – несмотря на то, что давно уже не являюсь сторонником революций, – за свержение такого президента и такого парламента.
6. Мне совершенно безразлично, какие резолюции по поводу России принимает Бундестаг. Я его не избирал. Путина-то я избирал, посему то, что говорит и делает он, мне небезразлично. Но и Путин не сможет изменить моё отношение, например, к однополым так называемым бракам.
7. Вообще-то главные претензии у меня к нашим властям, к нашим официальным лицам, к нашей интеллигенции. Почему они так внимательно относятся к тому, что о нас говорят на Западе? Почему постоянно говорят, что мы сами ориентируемся на какие-то европейские нормы? Половина этих норм России вовсе не нужна.
8. Не знаю, существует ли по модели «Петербургского диалога» какой-нибудь «Нью-Йоркский диалог», где политики, общественные деятели и журналисты США и Германии обсуждают свои «острые вопросы». Но хотел бы я там поприсутствовать. И послушать, в каких выражениях немецкие коллеги высказывают претензии американцам. И в каких выражениях американские коллеги своим немецким друзьям отвечают.
9. Во многом виноваты наши власти, наша интеллигенция. Они боятся ставить те вопросы, которые действительно остры. И речь не о вмешательстве во внутренние дела стран Запада или ЕС. Речь о том, что является острым вопросом у нас, но касается и Европы. И вот тут бы как раз немцам нас понять. Кто был до 1989 года самым большим разделённым народом Европы? Немцы. И они не смирились с этим. И в конце концов – не без помощи России – воссоединились. А кто сейчас является самым большим разделенным народом Европы – знают ли это немцы? Говорю вам, если не знаете: русский народ. И мы не меньше немцев имеем право на воссоединение. А пока этого не произошло, мы имеем полное право задать Германии и вообще Евросоюзу вопрос: а почему сотни тысяч русских в таких странах ЕС, как Латвия и Эстония, например, лишены права избирать своих депутатов не только в парламенты своих стран, но и в Европейский парламент? Кто здесь мне ответит на этот острый вопрос? Или он менее важен, чем мишура вокруг «Пусси райот»?
10. Тут упоминали ОБСЕ и ПАСЕ. Когда-то только такие серьёзные (вы, конечно, назовёте нас маргиналами) люди, как я и некоторые другие, говорили, что Россия должна выйти из бессмысленной организации ОБСЕ и из Совета Европы, членство в котором делает нас неравными с этой самой Европой. А сегодня, на этом заседании, вы слышите уже от представителя нашего МИД и депутатов нашей Думы, что некоторые в России правомерно ставят вопрос о выходе России из ОБСЕ и Совета Европы. Уверяю вас, и до реального выхода дело дойдёт.
11. Господин Шокенхоф, объясняя логику последней резолюции Бундестага по России, назвал Россию европейской страной, а дальше долго объяснял, что Россия – по благому и исключительно доброжелательному указанию Европы – должна сделать, чтобы стать лучше. Я предлагаю начать следующую вашу резолюцию со следующего утверждения: Россия, по мнению Бундестага, имеет право существовать в этом мире. А далее всё повторить по вашему тексту.
Опубликовано в блоге Виталия Третьякова.
Рейтинг публикации:
|
