Визит эмира Катара шейха Хамада бен Халифа Ат-Тани в сектор Газа стал неординарным событием в арабском мире, вызвавшим достаточно широкий резонанс в публикациях прессы и оценках экспертного сообщества.
Первые сообщения о посещении эмиром Катара палестинской территории, где после выборов 2006 г. власть находится в руках движения ХАМАС, пестрели заголовками, указывающими на официальный характер визита главы иностранного государства в Газу. Затем тон публикаций прессы и оценок экспертов сменился на констатацию гуманитарного, а не официального характера визита, чтo, однако, не убавило оптимизма у представителей ХАМАС, охарактеризовавших событие, как снятие дипломатической блокады сектора Газа.
Официальная версия цели визита Ат-Тани имеет две составляющие, вокруг которых и развернулись обсуждения в экспертных кругах. Это увеличение Катаром экономической помощи палестинцам сектора Газа, а также примирение между признанной на международном уровне палестинской властью в Рамаллахе (движение ФАТХ) и режимом ХАМАС в секторе Газа. Таким образом, СМИ и эксперты очертили основной круг вопросов, связанных с визитом эмира в гости к движению ХАМАС, в русле содействия межпалестинскому диалогу и последующему примирению.
Как представляется, цели визита главы Катара имели более широкий региональный контекст. Принятие решения вступить в контакт с палестинским движением, к которому Запад прoдолжает относиться как к структуре, предрасположенной к террористической активности на территории сектора Газа, не могло не подвергнуться в Дохе всестороннему анализу возможных последствий такого шага.
Если бы цели визита были обусловлены соображениями выступления Катара в роли межпалестинского посредника и главного донора сектора Газа, то для этого эмир Ат-Тани мог и не почтить своим присутствием вотчину движения ХАМАС. Можно было ограничиться приглашением руководителей ХАМАС и ФАТХ в катарскую столицу.
Визитом в Газу эмир Катара все же преследовал более широкие, чем межпалестинское урегулирование, цели. И это определялось двумя главными внешнеполитическими контекстами текущих событий на Ближнем Востоке.
Первый контекст можно обозначить растущей конфронтацией между Сирией и Ираном, с одной стороны, и арабскими монархиями Персидского залива, с другой. С началом сирийского конфликта руководители ХАМАС стали периодически заявлять о возможном свёртывании работы своей штаб-квартиры в Дамаске, где условия пребывания становились всё менее безопасными. Перенос руководящего органа ХАМАС из сирийской столицы состоялся, и в качестве места дислокации своей миссии движение выбрало Каир и Доху. После такого демонстративного шага в сторону Дамаска и Тегерана, вопрос назревавшего разрыва отношений между недавними тесными союзниками в лице ХАМАС и Сирии с Ираном стал необратим, что фактически и произошло в начале октября с.г.
Такой поворот событий в переориентации ХАМАС с «шиитского блока» в регионе на суннитские монархии Персидского залива, страны Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), стал победой лагеря региональных оппонентов Дамаска и Тегерана, которые увидели в этом первые реальные признаки сокращения влияния Сирии и Ирана в регионе.
Принятие ХАМАС решения о разрыве отношений с Сирией и Ираном должно было быть оценено Катаром по достоинству, что и произошло в ходе визита эмира в сектор Газа. Палестинские источники в Газе попытались опровергнуть подобный антииранский оттенок в отношениях ХАМАС и Катара, но данные попытки оказались весьма неуклюжими, что только усилило ощущение растущей опеки Дохи над движением на оппонирующих Ирану позициях. Так, агентство Associated Press в публикации от 23 октября привело слова представителя ХАМАС в секторе Газа, который отметил, что у движения нет планов по полному разрыву отношений с Ираном, и что Катар не ставил вопрос предоставления экономической помощи Газе в зависимость от реализации подобных планов.
Заинтересованность ХАМАС в финансовых средствах для поддержания стабильности в перенаселённом секторе Газа (на площади около 360 кв. км проживает 1,6 млн. чел.), помимо солидарности двух сторон на антиизраильской платформе, в своё время стaла одним из мотивов тесного сотрудничества палестинского движения с Ираном. Катару не составило особого труда сломать такую ориентированную на Иран финансовую мотивацию ХАМАС, предложив взамен свой экономический потенциал установления тесных связей с сектором Газа.
Второй внешний контекст визита Ат-Тани в Газу проявился в тенденции к внутренней конкуренции между ведущими силами в ССАГПЗ. К традиционному лидерству в этом блоке арабских государств Саудовской Аравии острые процессы на Ближнем Востоке и в Северной Африке прибавили внешнеполитические амбиции крошечного по своим размерам Катара. Он уже проявил себя в качестве одного из ведущих акторов в антикаддафийской коалиции в Ливии, сохраняя курс на финансовую подпитку мероприятий по смещению неудобных себе и своим союзникам политических режимов.
Катар не может конкурировать на равных с таким центром силы в арабском мире как Саудовская Аравия, тем более, если речь заходит о военно-политических акциях «превентивного» свойства в зоне Персидского залива. Катар, например, не располагает необходимыми военными ресурсами, чтобы позволить себе «в одиночку» осуществить то, что позволили себе сделать саудовские власти «превентивным» вводом войск в Бахрейн в марте прошлого года.
Но у Дохи есть избыток финансовых ресурсов, который растёт и требует своего применения, будь то возможная покупка эмиром итальянского футбольного клуба «Милан», финансовая подпитка палестинцев в секторе Газа или выделение средств на вооружение сирийских повстанцев. В этом Катар может конкурировать со своим саудовским партнёром, причём, что весьма важно для понимания реального расклада сил и предпочтений на Ближнем Востоке, находить для развёртывания такой финансово-дипломатической конкуренции с Эр-Риядом поддержку в Вашингтоне.
Примечательно, что в публикациях аналитических центров США стали появляться оценки об усилиях Катара извлечь преимущества из образовавшегося в зоне Персидского залива «вакуума» влияния. И подобные усилия, по мнению американских авторов, Катар разворачивает на фоне консерватизма правящей в Саудовской Аравии династии.
Саудовская Аравия продолжает выступать главным военно-политическим партнёром США в зоне Персидского залива. Особенно это заметно в сфере военно-технического сотрудничества между Вашингтоном и Эр-Риядом. Для США, в условиях переживаемых экономических трудностей, было бы весьма нежелательным снижение объёма запросов саудовской стороны по поставкам современных образцов вооружений и военной техники. Но консерватизм, внешнеполитическая неповоротливость, боязнь поставить под вопрос свои властные устои в Королевстве на фоне острых региональных процессов делают саудовскую династию в глазах западных партнёров весьма невосприимчивой к решительным действиям по «переформатированию» Ближнего и Среднего Востока.
Но подобной решительностью в избытке обладает Катар, что приводит к значительному вниманию к нему со стороны Белого дома. Помимо внешнеполитических амбиций Катара, которые, как и в случае с Турцией, повышают его вес в планах Вашингтона на Ближнем Востоке, американцы ценят правящую катарскую династию еще и по ряду военно-политических причин.
По двусторонним американо-катарским соглашениям, США располагают доступом к портам и аэродромам Эмирата. На базе в Эс-Сайлия находится передовой командный пункт Центрального командования США (CENTCOM), который, по оценке самих американцев, имеет жизненно важное значение для Соединённых Штатов. Одним из крупнейших американских военных объектов за рубежом является военно-воздушная база Эль-Удейд в Катаре, используемая для обеспечения боевых действий войск международной коалиции в Афганистане. Здесь же размещен Центр управления воздушными операциями CENTCOM. Кстати, в прошлые годы катарцы через базу Эль-Удейд, часть которой они могут использовать в своих целях, снабжали оружием движение ХАМАС.
Ещё одним внешнеполитическим проявлением «гуманитарной миссии» эмира Катара в Газу стала активная дипломатия Дохи по совмещению интересов США с их региональными оппонентами. До визита в сектор Газа, которым Катар показал США свои возможности в качестве моста между ними и движением ХАМАС, катарская дипломатия развила бурную деятельность по примирению афганского движения Талибан с Вашингтоном. В конце октября духовный лидер движения мулла Омар заявил о своей готовности к официальным переговорам с США по мирному урегулированию в Афганистане. Данные заявления имеют мало шансов на реализацию, но вызывает интерес указанный Омаром канал потенциального ведения переговоров - политическое представительство Талибана в столице Катара.
В ближайшее время можно ожидать новые проявления амбициозного внешнеполитического курса Катара в регионе, который стремится конвертировать свои избыточные финансовые средства в региональные политические плюсы.
Михаил Агаджанян, внешнеполитический аналитик - специально для Интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”.
Источник: Новое Восточное Обозрение.
Рейтинг публикации:
|
