Существует книга, известная всем, которую не читал никто из вас, – возможно, прочли единицы. Называется книга «Материалы Нюрнбергского процесса», многотомная.
На русском языке издано восемь томов, содержащих показания свидетелей, факты преступлений, документы, цифры. Это примерно треть того, что было обнародовано на данном процессе и что издано для широкой публики в прочих странах. Желающие могут легко ознакомиться со всеми неизданными у нас материалами, если владеют каким-либо из основных европейских языков: в любой библиотеке труды имеются, это не засекречено. Однако, даже изданного по-русски никто из вас не читал.
Это странно, если принять во внимание неодолимое желание рассуждать на темы войны, фашизма, сталинизма, морали, истории – и вообще, жизни и смерти. И это странно, если принять во внимание, сколько бессмысленных часов вы проводите перед компьютером, вставляя реплики по любому поводу.
В этой книге многобукаф, все буквы важны. Попытайтесь преодолеть лень, граждане. Даже коровы желают знать, каким методом их убивают. Докажите себе, что превосходите любопытством коров. Мало вас обманули с банковскими вкладами, с акциями, с деривативами, с прелестями капитализма, с европейской цивилизацией как единственно возможным вектором развития. Это все было оглушительным враньем - врали нарочно и много, а вы верили - но вы же не экономисты, не юристы, не историки, вас легко дурачить. Но уж в отношении собственной жизни проявите любопытство. Вы же люди, не коровы.
Десятки судей различных национальностей вели процесс в течение долгого времени, стараясь быть беспристрастными. Как и во всех архивно-исторических и судебных разысканиях, есть ошибки и здесь. Читатели могут всякое интересующее их дело (процесс делится по делам), проверить на предмет последующих уточнений. Это легко сделать, пользуясь элементарными приемами обращения с архивной бумагой – у всякой справки есть номер, присвоенный ей в соответствующем разделе международных открытых архивов. В некоторых случаях были допущены неточности. Но в целом – это уникальное, с доказательной фактической базой проведенное расследование. В целом – это свод показаний тысяч свидетелей, публикация сотен тысяч приказов, распоряжений, фактов. Это – самый главный документ века.
Многие из вас любят детективы, многие из вас смотрят сериалы. Почти все любят говорить моральные сентенции. Прочтите этот детектив, ознакомьтесь с этим сериалом – а потом говорите. Не раньше, пожалуйста. Если вас заинтересуют подробности, обратитесь к материалам конкретной лагерной статистики – даже такие материалы по многим лагпунктам теперь имеются в открытом доступе.
Вас могут заинтересовать данные по количеству перемолотых на удобрения костей (в тоннах), по способам изготовления предметов быта из человеческой кожи и жира, по методам группового умерщвления евреев (помимо широко известного Циклона Б, существовали иные способы – электрический пол в комнатах, например и тд), по медицинским экспериментам над узниками, по разнарядкам убийства советских военнопленных. Не отмахивайтесь, прочтите. Прочтите про то, как уничтожались гитлеровцами лагерные бараки и места захоронений при отступлении, чтобы стереть следы, и как восстанавливали картину преступления судьи – по глубине рва, по толщине пропитанной кровью почвы, по количеству обнаруженного костного крошева, а также по показаниям выживших свидетелей. Это любопытно. Причем, правильно проделать эту работу в отношении всех лагерей смерти – а таковых было много.
А если вам неинтересно или невмоготу такое чтение, то воздержитесь от бессмысленных реплик, типа «напрасные жертвы войны», «неизвестно, кто виноват больше», «ни одна страна не потеряла столько людей, как Россия, и все из-за коммунистов». Ни одна страна не переживала истребительной войны на уничтожение – это несколько иной поворот истории. Русские потеряли много миллионов – по простой причине: их планомерно убивали. Скажем, потери евреев в этой войне еще более ощутимы, но так случилось не оттого, что евреи проявляли нездоровый энтузиазм, толпами бросаясь в газовые камеры.
В виду того, что положение в мире крайне тревожное, воздержитесь от пустословия. Сегодня очень много недоброкачественной, глупой и просто вредной публицистики. Потратьте две недели своей жизни на ознакомление с фактами вашей же собственной истории. Вы - не коровы. Источник: facebook.com.
Рейтинг публикации:
|
Статус: |
Группа: Посетители
публикаций 0
комментариев 817
Рейтинг поста:
и в общем, у меня проблемы, учитывая, что вес я сейчас быстро набрать не смогу - слизистая кишечника после 25 дней голода не восстановилась..
Выколю себе глаз - пусть у тещи зять кривой будет.
Это да, Максим. Вот еще бы в этой книге было сказано - кто и почему, ее бы точно не издали ни в одной стране.Британская корона (и те, кто за ней стоит) до сих пор "краснеет от стыда" и нервно курит, хотя делает вид, что не понимает - о чем речь.
--------------------
Статус: |
Группа: Гости
публикаций 0
комментариев 0
Рейтинг поста:
Не так давно редакция культуртрегерского сайта Colta.ru попросила ряд писателей и поэтов назвать книги, которые «наиболее полно объясняют, что с Россией было и будет». На удивление, наши прогрессивные литераторы не упомянули ни одного из своих именитых предшественников, столь же в своё время прогрессивных. Никто почему-то не вспомнил ни Чернышевского, ни Герцена с Огарёвым, ни Писарева с Белинским. Даже Чаадаев не удостоился словечка (хотя вот без маркиза де Кюстина, конечно, не обошлось).
Зато романы мракобеса и хулителя либералов Достоевского из двадцати пяти человек включили в свои списки семеро: трое — «Братьев Карамазовых» и четверо — «Бесов». Евгений Попов, к примеру, только ими и ограничился, высказавшись следующим образом: «Единственная книга, внятно объясняющая, что с Россией было, есть и что будет дальше — это “Бесы” Ф.М. Достоевского. Для тех, кто её читал, мои слова в пояснении не нуждаются”. Короткий свой спич Попов заканчивает так: «Надежда не в романе, а в евангельской истории, давшей ему жизнь. Внедрившиеся в мирных свиней бесы, упавшие с обрыва в море, тонут, но медленно».
Это отсылка к одному из эпиграфов романа, к Евангелию от Луки. Но у романа есть и второй эпиграф — из Пушкина: «Хоть убей, следа не видно, / Сбились мы, что делать нам? / В поле бес нас водит, видно, / Да кружит по сторонам».
Бесы, черти — вот что в изобилии шмыгает по всей русской классике два века подряд. Кружат, жалобно поют, стонут, хохочут, подначивают, доводят до исступления, везут за черевичками, водят за нос, метут в глаза — и с физиономиями, прошу заметить, глумливыми.
Во время первой нашей перестройки модные тогда журналы часто с непонятным торжеством публиковали отрывки давно забытых сочинений — а догадайтесь, мол, в каком это году написано? И проницательный читатель сразу понимал, что написано это давным-давно, сто лет в обед, но как современно звучит! Как свежо! Как будто полтора века истории корова языком слизнула.
Бородатый демократ
Норовит в Солоны;
Оскорбить, унизить рад
Светские салоны.
Грязь деревни, дымных сёл
В повестях выводит,
Обличает кучу зол,
Гласность в моду вводит.
Представляете, это Дмитрий Минаев, 1861-ый год. Ха-ха-ха, опять бородатый демократ вводит в моду гласность, не забавно ли? И опять грязь деревни, и опять обличает кучу зол. Ну, светские салоны, конечно, выбиваются из ряда, скорее, наш герой рад оскорбить и унизить партийную номенклатуру, но всё равно же здорово?
Никому не приходило в голову, что когда ты в лесу пятый раз проходишь мимо знакомого дерева, побитого молнией, надо бы сесть на пенёк, но пирожок пока не трогать, а вместо того подумать: не заблудился ли ты окончательно? «Сбились мы, что делать нам?».
Чернышевский тут поможет вряд ли, это правда.
Что делать, когда художественный текст начала прошлого века звучит так, как будто на днях представлен каким-нибудь продвинутым автором:
— Плевать я на тебя хочу, — спокойно сказал Передонов.
— Не проплюнешь! — кричала Варвара.
— А вот и проплюну, — сказал Передонов.
Встал и с тупым и равнодушным видом плюнул ей в лицо.
— Свинья! — сказала Варвара довольно спокойно, словно плевок освежил её.
Это уже Фёдор Сологуб, и опять бес, хотя на сей раз и мелкий.
Что ж изменилось? Плевками сегодня обмениваются буквально все, и воспринимают их довольно равнодушно, словно это на самом деле освежает. Одно отличие: современный читатель будет ожидать после плевков действия более насыщенного, чем у Сологуба:
Вдруг Передонов плеснул остаток кофе из стакана на обои. Володин вытаращил свои бараньи глазки и огляделся с удивлением. Обои были испачканы, изодраны. Володин спросил:
— Что это у вас обои?
Передонов и Варвара захохотали.
— Назло хозяйке, — сказала Варвара. — Мы скоро выедем. Только вы не болтайте.
— Отлично! — крикнул Володин и радостно захохотал.
Передонов подошел к стене и принялся колотить по ней подошвами. Володин по его примеру тоже лягал стену. Передонов сказал: «Мы всегда, когда едим, пакостим стены, — пусть помнит».
Впервые «Мелкий бес» начал публиковаться в революционном 1905-м, поэтому прошёл вначале мимо критики. Не до плевков и пакостей было, не до серых недотыкомок.
Но сегодня иные конструкции. Пакости «назло хозяйке» нынче — это и есть революция, суть её и смысл. Так что наша история, хоть и кружит вокруг да около, но припасы-то заканчиваются: бесы стремительно мельчают, и чем они мельче, тем заметнее и оборотистее. Рябит в глазах.
Феномен самой знаменитой ныне российской музыкальной группы говорит нам об этом. Игрушечный теракт (с масками, но без поясов) оказался идеален. Раньше требовалась кровь, нужны были жертвы, чтобы всколыхнуть общество, поразить его, поднять прессу. Сами террористы потом всегда отходили на второй план, как будто они — нечто стихийное, природное, а их свершения аккуратно вешали на власть. Однако такие переносы всё-таки осуществлять тяжело и накладно. Поэтому сами собой наступили времена гуманизма — ведь когда нет реальных жертв, когда «никого не убили», всё гораздо проще. Позитивнее, в духе времени. Жертвами вдруг оказываются сами нападавшие, и вот уже весь мир клокочет в пароксизме морального негодования. Это ослепляет, как световая граната. И никто ничего больше не видит. Выгодное предприятие.
Дело панк-див с какими только громкими делами не сравнивали: от Сократа до Бродского. Но понимание того, что кроме своего фортеля дивам предъявить нечего — ни философии, ни поэзии, ни музыки — привело к тому, что наблюдатели предпочитают останавливаться на иных сравнениях. С делами, что называется, социально значимыми, вроде дела Дрейфуса во Франции (или Бейлиса — в российском варианте).
Защитникам приятно сопостовлять себя не только со звёздами зарубежной эстрады, но и с цветом мировой интеллектуальной элиты вековой давности. Какие страсти тогда кипели, какие имена. Одно «Я обвиняю» Золя чего стоит.
Нашлись, нашлись в косных и клерикальных обществах тогда здоровые силы, не побоялись, вступились за униженных и оскорблённых, за маленьких людей, за евреев при официальном почти антисемитизме — и отстояли же их. Добились оправдания. Что Дрейфуса, что Бейлиса. Сумели подняться на очередную ступеньку цивилизации.
В любой энциклопедии вы прочтёте, что оба этих дела имели огромнейшее политическое значение не только для тех стран, в которых они велись, но и для всего мира. Но в этих энциклопедиях вы не найдёте ответа на простой вопрос: почему же весь мир с тревогой и волнением следил за судьбой этих двух бедолаг, а через три десятка лет равнодушно наблюдал, как планомерно убивают сотни тысяч других, таких же? Где перемкнуло-то? Куда что подевалось? В чём же тогда было «огромное политическое значение»? Что же эти дела изменили в умах и сердцах человеческих? Почему переключилось потом так легко с трагедии на статистику?
Так что нельзя и понять, почему именно этот суровый приговор девушкам, которые долго и упорно на него нарывались, так глубоко перепахал всю нашу интеллигенцию (в который, впрочем, раз её всю перепахивает).
А в сети, тем временем, делают ставки: как скоро борцы за свободу этих дам о них забудут, забудут и о том, что ничего не добились, и спокойно переключатся на кого-нибудь другого. Месяц? Три месяца? История должна чем-то заканчиваться. Даже у сериалов есть перерыв между сезонами.
Об иных-то героях забыли уже напрочь. Вот художница, которая тоже получила когда-то свои полторы минуты дурной славы, с горечью пишет у себя в блоге:
от моей никому ненужной голодовки в поддержку Пусси Райот у меня опустилась правая почка на 6 см вниз(((
и в общем, у меня проблемы, учитывая, что вес я сейчас быстро набрать не смогу - слизистая кишечника после 25 дней голода не восстановилась...
о голодовке не написал НИКТО((( <...> публичная акция превратилась в самоистязание, спасибо вам, добрые журналисты
вообще, всем спасибо за внимание ко мне
Само собой, после этой записи она получила порцию не утешительного внимания, а улюлюкания и насмешек. «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о бессмысленной диете». Запись из блога пришлось убирать, но Ксения Собчак зато прислала машину с продуктами.
Какое эпическое унижение. Как бесчеловечна, в общем, сама эта среда, в которой столько говорят о высоком. Оглянешься назад — а там не судьбы, а кладбище погибших скандалов. Бесконечны, безобразны, в мутной месяца игре.
Чтобы тут существовать, ты должен нестись в безудержном потоке, чувствовать верхним чутьём тему, первым выходить на тот пикет, который получит прессу, первым зашивать рот или вставлять в ноздри колокольчик, всё время около, всё время кружась, поспевая и домового похоронить, и ведьму замуж выдать — и нельзя, как акуле, остановиться ни на секунду, потому что только-только замешкался: и хлоп — отряд не заметил потери бойца, у которого почка опустилась на шесть сантиметров. И даже программу «Чтобы помнили» не снимут. Потому что «чтобы помнили» — что? Мимолётную движуху?
Но стряхнуть этот морок, наверное, уже не удастся. Все поры забиты наглухо. Логика событий неумолимо влечёт лемминга в сторону прибоя, и чем более лемминг образован, тем более влечёт.
Зря два столетия наши классики ловили чертей и вытаскивали их на свет, чтобы мы их могли рассмотреть как следует. Читают, конечно, Федора Михайловича старательно — да всё никак не дочитают.
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна...
http://top.oprf.ru/blogs/291/8722.html