Как и ожидалось, начавшаяся сессия Генассамблеи ООН в Нью-Йорке принесла сюрпризы. В ходе встречи на высоком уровне, посвященной проблемам соблюдения международного права, выделилась группа из 40 государств, которая приняла резолюцию, расставляющую точки над i. "Мы согласны, что руководством для наших коллективных действий в ответ на проблемы и возможности, возникающие в результате многих сложных политических, социальных и экономических преобразований, должно быть верховенство права, поскольку оно является основой дружественных и равноправных отношений между государствами, а также основой строительства справедливых и равноправных обществ”, - говорится в резолюции.
Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад в развитие этого положения призвал реформировать всемирную организацию с тем, чтобы Генассамблея стала средством управления мировым порядком и каждая страна могла участвовать в принятии решений.
Факт принятия такой резолюции ГА ООН очень красноречив, он свидетельствует о крупных сдвигах в международных отношениях. Первой неожиданной порцией холодного душа для Запада стала резолюция Движения неприсоединения, принятая на конференции в Тегеране в начале сентября с.г. и поддержавшая право ИРИ на «мирный атом» вплоть до глубокого обогащения урана. За неё проголосовали почти 120 государств, то есть Иран получил в мире широкую поддержку.
Кроме того, большая группа государств выступила за возвращение ООН в «рамки справедливости и законности». Фактическое доминирование Запада в Совете Безопасности ООН давно не устраивает многие страны Азии, Африки, Латинской Америки.
Особого рассмотрения здесь заслуживает позиция Ирана, все громче заявляющего о себе как о лидере антиглобалистских сил. Клеймо «изгоя», некогда изготовленное для него на Западе, теперь уже к Ирану прикрепить невозможно. Получив поддержку Движения неприсоединения и широкую аудиторию в ООН, иранское руководство смело ломает построенное Западом разделение на «правых богатых» и «неправых бедных». Единственный повод, за который Запад мог бы зацепиться в «наказании Ирана», - это иранская ядерная программа. Не потому, что кто-то действительно опасается появления иранской ядерной бомбы.
Такой опасности нет, поскольку у Ирана отсутствует весь технологический цикл создания бомбы, а система мониторинга МАГАТЭ не позволяет такой цикл выстроить. То, что называют «ядерным центром в Натанзе», является предприятием по обогащению урановой руды и никакого отношения к технологиям разработки взрывного устройства не имеет. В феврале с.г. в этот ядерный центр были допущены международные журналисты, убедившиеся в гражданском характере производства.
Ситуация, сложившаяся вокруг ядерной программы Ирана, - это точное отражение несправедливости современных международных отношений. Действительно: имеет ли право суверенное государство, не входящее в «ядерный клуб», разрабатывать собственную программу развития ядерной энергетики? Ситуация такова, что если Иран «продавит» свою позицию на международной арене, то его примеру могут последовать другие, и может быть подорван режим нераспространения. Если нет, то это будет вызывающим нарушением принципа равноправия суверенных государств, закрепит разделение стран на тех, кому "всё дозволено", тех, кому разрешается в отдельных вопросах проявлять самостоятельность, и тех, кто обречён быть под гнётом «великих».
Подобная дилемма не возникала в условиях биполярного мира, поскольку «серой зоны», в которой могло существовать неконтролируемое производство ядерного оружия, просто не было. «Серая зона» появилась после распада СССР, причем нынешняя, во многом тупиковая ситуация явилась результатом деятельности США.
Принудительная демократизация и «наказание» несогласных с ней приучили руководителей большинства государств к мысли, что единственным средством защиты от "глобальной демократической революции" служит развитие национальной ядерной энергетики и как продолжение этой программы - обретение собственного ядерного оружия. Здесь психологически важно даже не обладание атомной бомбой, важна реальная возможность создания такого оружия как гарантия от принуждения извне. Утвердившись на такой позиции, Иран, безусловно, войдет в число держав, способных при необходимости пригрозить созданием атомной бомбы. Это уже будет важный выигрыш качества на мировой шахматной доске, что понимают все.
Проблема нераспространения ядерного оружия (или его контролируемого распространения) - это, на самом деле, защитная реакция на «глобализацию» планеты. Решить эту проблему возможно только путём решения двуединой задачи: а) снятия опасений суверенных государств по поводу вмешательстве в их внутренние дела «глобализаторов», б) выработки международно признанных и, главное, поддающихся эффективному контролю ограничений на распространение технологий, непосредственно используемых для создания ядерного оружия (эти технологии не имеют ничего общего с обогащением урана для мирных целей и могут быть выделены в специальный пакет в ходе переговоров). В настоящее время такого механизма нет (за исключением ДНЯО и инспекций МАГАТЭ). Однако, как показывает практика, ДНЯО и контроль МАГАТЭ легко обходятся. В этом смысле приобретение ядерного оружия Индией, Пакистаном и Израилем является незаконным.
В политике НАТО по иранскому вопросу нет ни малейших признаков гибкости. Всё может окончиться тем, что ядерная программа Ирана и его притязания на лидирующую роль в развивающемся мире подвигнут Запад к применению силы.
Ещё одним обстоятельством, сильно раздражающим Вашингтон, является устойчивость сирийского режима перед напором демо-террористических сил. В США склонны видеть причины устойчивости правительства Б. Асада в его тесном сотрудничестве с Тегераном. Тандем Тегеран - Дамаск стал бастионом на пути глобализаторов. Из Ирана в Сирию идёт серьёзная помощь. Солидарность мусульман в сопротивлении иностранному вмешательству становится очевидным для всех фактом. Шаг за шагом Дамаск при поддержке Тегерана ведет дело к срыву важнейшего проекта глобализаторов на Ближнем Востоке. Это видят и в Лондоне, и в Вашингтоне. На линии противостояния Запад – мир ислама Иран становится главным ресурсом исламского сопротивления глобализму. Если Америке потребуется ещё раз «сплотить нацию», как после 11 сентября, Иран может оказаться самым подходящим для этого объектом воздействия.
Для России такое развитие событий было бы крайне неблагоприятно, очаг нестабильности в этом случае вплотную придвинулся бы к её границам. В сложившихся условиях одной из важнейших внешнеполитических задач РФ на иранском направлении является предотвращение эскалации напряженности вокруг ИРИ.
Помнится, в конце 2010 года Москва приостановила исполнение контракта по поставке в Иран зенитно-ракетных комплексов С-300 ПМУ-1. ЗРК класса С-300 относятся к той разновидности оборонительного оружия, которое способно реально сдержать агрессию. Так, по мнению специалистов, если бы президент Югославии С.Милошевич своевременно решил вопрос о закупке российских С-300, то операция НАТО в 1999 году могла и не состояться.
На решение России прервать контракт с Ираном повлияли надежды на новый курс Барака Обамы. Исходя из уверений американской стороны о том, что «перезагрузка» – это всерьез и надолго, Россия в одностороннем порядке пошла на расширенную трактовку резолюции Совбеза ООН №1929, статья 8-я которой гласила, что Совет Безопасности «постановляет, что все государства будут предотвращать прямую или косвенную поставку, продажу или передачу Ирану со своей территории или через нее своими гражданами или лицами под их юрисдикцией, или с использованием морских или воздушных судов под их флагом – независимо от страны происхождения – любых боевых танков, боевых бронированных машин, артиллерийских систем большого калибра, боевых самолетов, боевых вертолетов, военных кораблей, ракет или ракетных систем, как они определяются для целей Регистра обычных вооружений Организации Объединенных Наций». Та же статья призывает «все государства проявлять бдительность и сдержанность в отношении поставки, продажи, передачи, снабжения, производства и использования всех других вооружений и относящихся к ним материальных средств».
Комплексы С-300 ПМУ-1 не попадали ни под 8-ю статью, ни под категорию VII Регистра обычных вооружений ООН. Был расчет на встречные шаги с американской стороны. В сентябре 2010 года президент России подписал указ «О мерах по выполнению резолюции СБ ООН №1929 от 9 июня 2010 года», в котором почти дословно цитировалась статья 8 резолюции ООН, но в расширенном толковании – за счёт подведения под неё систем С-300 ПМУ-1.
В Тегеране аннулирование контракта восприняли в целом относительно спокойно. Иранцы допускают, что Москвой руководили и какие-то глубинные мотивы, учитывающие интересы обеспечения мира в регионе. Однако бизнес есть бизнес, и недавно Тегеран подал в международный третейский суд иск о возмещении Россией ущерба по неисполненному контракту в размере почти 1 миллиард долларов.
Этот ход поставил производителей и поставщиков С-300 ПМУ-1 перед сложным выбором: либо просить у правительства денег на выплату штрафа, что окончательно «разденет» отрасль, а также снизит ее международный престиж до недопустимого уровня, либо возвращаться к исполнению контракта и просить руководство страны об изъятии С-300 из листа санкций, что не противоречит резолюции Совбеза ООН №1929 и к тому же будет приветствоваться Тегераном.
Представляется, что более целесообразен второй путь. Пойдя по нему, возможно сбить милитаристские настроения в тех кругах НАТО, которые полагают, что, безнаказанно напав на Иран, они возьмут под контроль весь Ближний и Средний Восток, а заодно накормят досыта свой ненасытный ВПК.
С-300 гарантирует также Ирану возможность в мирных условиях продолжить поддержку правительства Башара Асада, отстаивающего суверенитет Сирии. Это явилось бы первой и очень важной победой национального правительства в столкновении с глобалистскими силами. А для России главное здесь в том, что С-300 станут заслоном на пути ползучей дестабилизации в направлении её границ.
Когда-то американцы назвали свои стратегические ракеты «Минитмен» «Рeacekeeper» - хранитель мира. С уверенностью сказать, что они справились с этой функцией, нельзя. А вот российские С-300 в распоряжении Ирана на самом деле такую роль сыграть могут.
