По существу, это рубеж, за которым от широкой мировой общественности уже невозможно скрывать то, о чем давно догадываются эксперты и просто сведущие люди. Выпущенный из «волшебной лампы»  новыми алладинами на исторической родине этой чудесной истории «джинн преобразований» не соглашается выполнять чьи-то желания и обретаться в предписанных ему пределах. Он громогласно предъявляет собственные и немалые права на существование и удовлетворение его претензий. Представления о том, что приходящие на волне народных протестов к власти в арабских странах свежие силы будут настолько благодарны за оказанную им поддержку, что забудут и о своих религиозных традициях, и о национальных интересах, рушатся. На Востоке прекрасно видят, с какими целями им кто-то протягивает «руку дружбы». И если в таком поведении там обнаруживают очевидную корысть, то спасибо скажут, но поступать всё равно будут сообразно собственному пониманию того, «что такое хорошо и что такое плохо». И уж тем более не будут прощать новых обид «за прежние заслуги». Зловещая ирония гибели Кристофера Стивенса состоит в том, что именно он был координатором американской помощи ливийской оппозиции. Говорят, что революции «пожирают своих детей», но начинают они, как правило, с отцов.

 

Существует немало версий по поводу того, что же послужило толчком к началу «арабской весны» - от сведения ее к стихийному социальному протесту широких масс до повышенной активности отдельных зарубежных центров и структур.

 

Всё это, безусловно, имело место, включая объективно сложившиеся условия для недовольства. Вместе с тем в данном случае можно указать и на конкретную отправную точку якобы спонтанно начавшейся революции - принятый администрацией США принципиально важный доктринальный документ, который всколыхнул весь Ближний Восток так, что последствия, судя по всему, не затихнут еще долго.

 

Известно, что высшим распорядительным актом президента США является Президентская политическая директива (ППД) - Presidential Policy Directive. Ее принятию обычно предшествует Президентская исследовательская директива (ПИД) - Presidential Study Directive, ориентирующая на тщательное изучение поставленного вопроса заинтересованными ведомствами и представление своих соображений в аппарат возглавляемого Б.Обамой Совета национальной безопасности, который и готовит на этой основе текст ППД. Документы по времени разделены несколькими месяцами. Такова традиционная практика. Большинство директив касаются глобальных проблем безопасности, а также отдельных внешнеполитических проблем и строго засекречены. В ряде случаев общественности становятся известны их названия, особенно в части исследовательских директив, поскольку они рассылаются достаточно широкому кругу адресатов. На сайте НПО Федерация американских ученых (http://www.fas.org/irp/offdocs/psd/) приведены, например, темы 10 принятых при Обаме исследовательских директив. Из этих данных следует, что 12 августа 2010 года была одобрена ПИД-11, посвященная теме «Политическая реформа на Ближнем Востоке и в Северной Африке». А это значит, что в конце того же года, по–видимому, была принята и соответствующая политическая директива по стимулированию указанной реформы, обязывающая все компетентные правительственные ведомства – от ЦРУ до Госдепартамента, с привлечением мощнейшей в мире пропагандистской машины и многочисленных НПО,  приступить к принятию необходимых мер, что предполагает и выделение соответствующих финансово-материальных ресурсов. Вполне возможно, что это была ППД под роковым номером  13, даже название которой до общественности доведено не было (http://www.fas.org/irp/offdocs/ppd/).

 

Предвидели ли разработчики и исполнители указанных инициатив, к каким тектоническим процессам приведут их действия? Едва ли. Госаппарат США, вопреки навязываемым им самим представлениям о своем всемогуществе, в последние годы подобно стареющему вожаку Акеле «промахивается все чаще». Совершенно очевидно, что там в соответствии с устоявшимися догмами полагали, что достаточно устранить неугодные, пусть и светские, как в Ливии или Сирии, или просто дряхлеющие, как в Тунисе и Египте, режимы, а также провести свободные выборы, и в  арабском мире появятся демократии западного образца.

 

Исламский фактор, безусловно, в расчет также принимался, но в основном как сила, которую желательно направить в выгодном для Белого дома направлении или на худой конец – нейтрализовать. Ранние признаки подобного рода концепции вполне отчетливо прочитываются в знаменитой Каирской речи Б. Обамы в мае 2009 года, тем более что авторы в обоих случаях практически те же.

 

Аналитики, более погружённые в дела региона, например, объединенные вокруг исследовательского центра DEBKA в Израиле (весьма авторитетный израильский аналог американского STRATFOR), c самого начала не переставали поражаться «самонадеянности, недальновидности и безрассудству» Вашингтона, предсказывая, что в результате «арабской весны» на поверхность выйдут такие силы, которые США уже не смогут контролировать. Ибо в арабском мире, где религия и политика неотделимы, при свободном волеизъявлении неизбежно победят партии, апеллирующие к понятным народу традиционным исламским ценностям, а не умозрительным заморским идеалам. Так и произошло.

 

Если взглянуть на события последних полутора лет, то нетрудно заметить, что первая реакция администрации США на повсеместные победы «Братьев-мусульман» и  значительную активизацию радикальных исламистов в регионе была отнюдь не восторженной, а, скорее, растерянной. Команда президентских ближневосточников переориентировалась уже по ходу дела, начав представлять очевидный неуспех проводимой стратегии как ее заранее предполагаемый результат. Признание действующей администрацией собственных ошибок в области внешней политики в условиях приближающихся выборов в Америке просто немыслимо. В Вашингтоне стали рассуждать о конструктивности курса современных «Братьев-мусульман», их готовности соблюдать все имеющиеся договоренности прежних режимов с Западом и Израилем и перспективах тесного взаимодействия с США, уповая, прежде всего, на зависимость, особенно Каира, от американской финансовой и военной помощи. При этом всё же, вопреки логике, как  собственное достижение и «добрый знак» преподносилось то, что на первых свободных выборах в Ливии исламисты большинство голосов получить не смогли. Однако и этот «положительный пример» оказался омрачен злосчастным кровопролитием в Бенгази.

 

Более того, желая произвести благоприятное впечатление на «свежеобретенных союзников», в Белом доме откровенно закрыли глаза на ликвидацию в «революционных» странах многих прежних демократических норм, особенно в области положения женщин, и внедрение шариата, который является органической частью местной традиции, но слабо отвечает западным представлениям о демократии. Усилилось союзничество с теократическими монархиями Персидского залива, весьма далекими от идеалов гражданской свободы. Обозначилась готовность со стороны США «более чутко прислушиваться к требованиям исламского мира», что уже вызвало серьезную обеспокоенность Израиля, премьер-министр которого Б. Нетаньяху публично раскритиковал политику Б. Обамы на Ближнем Востоке. Складывается ситуация, когда в некоторых случаях «хвост виляет собакой», как, например, в Сирии, где Вашингтон явно остерегается тех радикальных сил, которые идут на смену Башару Асаду, но тем не менее  своими действиями объективно приближает их приход. Играя на суннитско-шиитских противоречиях, чиновники в Белом доме как будто не замечают, что и сами делаются заложниками этого противостояния, все больше подталкивающего их в суннитский лагерь. 

 

Однако и этого мало. Авторитет Соединенных Штатов в регионе после иракской войны со всеми ее скандалами и разоблачениями оказывается настолько низок, что «Братьям-мусульманам» уже становится крайне невыгодным навязываемое им союзничество с Западом, поскольку подобное отождествление объективно работает на руку их радикальных политических оппонентов-салафитов. Умеренные исламисты, не отказываясь использовать в своих интересах стремление Вашингтона «изобразить хорошую мину при плохой игре», в то же время публично, как, например, президент Египта М. Мурси, все больше дистанцируются от США. Преодоления «цивилизационного разлома» не происходит.

 

Положению Б. Обамы, оказавшемуся в патовой ситуации, действительно не позавидуешь. Какой бы вариант действий он ни избрал, «оба будут хуже». Если Белый дом  ограничится жесткой риторикой и символическими жестами типа совершенно бесполезной посылки двух эсминцев к ливийским берегам, то в мире, в том числе исламском, это будет расценено как полная неспособность Вашингтона справиться с ситуацией, возникновению которой он сам способствовал. Возможности его дальнейшего влияния на положение в регионе будут серьезно ограничены. Можно не сомневаться, что команда республиканского кандидата в будущие президенты М. Ромни постарается в полной мере извлечь из этого предвыборные козыри. Опросы показывают, что в предпочтениях американских избирателей способность претендентов на пост президентов США успешно заниматься внешней политикой выходит с третьего места на первое. М.Ромни, возможно, даже слишком поспешно в условиях национального шока, в чем его упрекают некоторые обозреватели, обрушился с резкой критикой на действующего президента за «провал» его ближневосточной политики. Однако, если Б. Обама исходя из предвыборных калькуляций в сложившихся условиях решится на серьезные силовые шаги, то протесты на Ближнем Востоке только усилятся и регион еще более радикализуется. Там ведь отвергают не просто конкретный фильм и конкретных авторов, там отвергают систему, при которой возможно появление подобных фильмов.

 

Вместе с тем нет оснований и для злорадства. Гибнут люди. Сталкиваются культуры. Регион погружается в пучину хаоса и непредсказуемости, что не отвечает ничьим интересам. У «заваренной каши» шеф-повар, возможно, был один, но расхлебывать приходится всем вместе. В Белом доме, какая бы администрация ни находилась  у власти, должны понять – подлинное урегулирование и общий прогресс на Ближнем Востоке невозможны без строгого учета сложившихся там традиций, интересов всех присутствующих государств, общественных и политических сил. Кроме того, совершенно очевидно, что руководителям Соединенных Штатов следует, наконец, не на словах, а на деле решить для себя, до какой степени они готовы к равноправному координированию работы по нормализации положения в регионе с другими участниками мирового сообщества, обладающими собственным опытом изучения происходящих там процессов, включая Россию.