Человеческие гены оказались запатентованными

Первый патент на дезоксирибонуклеиновые кислоты был получен в 1980 году: Стэнфордский университет закрепил за собой право использовать разработанную в лабораториях Стэнли Коэна и Герберта Боера технологию создания рекомбинантных ДНК, которая позволяла вносить разнообразные изменения в геномы живых организмов. В том же году состоялся процесс Даймонда против Чакрабарти (Diamond versus Chakrabarty), по итогам которого Верховный суд США решил, что живые организмы могут быть объектом патентования в том случае, если они были изменены человеком.

Поводом к разбирательству стал патент, полученный американским микробиологом Анандой Чакрабарти на созданных им генетически модифицированных бактерий Pseudomonas, которые могли расщеплять сырую нефть. Заключение суда стимулировало бум патентования всевозможных генетически модифицированных организмов: от вирусов и бактерий до растений, животных и культур клеток. Последним этапом стало патентование генов - участков ДНК, кодирующих те или иные белки организма. В 2005 году выяснилось, что ученые и биомедицинские компании владеют правами на 20 % (!) всех известных человеческих генов. Сеодня цифра не известна.

Идея присваивать права на чьи-либо гены выглядит дикой и законодательство большинства стран прямо запрещают патентовать то, что было создано природой. Но патентное лобби успешно отбивает все нападки – под тем предлогом, что они патентуют не ту ДНК, что находится внутри клеток, а выделенные и очищенные молекулы, содержащие только искомые гены. В природе такие молекулы не встречаются - соответственно, их юрилически считают «творением человека». На их на их стороне стоит и базовый патентный закон США, в пункте 101 которого (в толковании американского Конгресса) утверждается, что объектом патентования может быть «все, что есть под солнцем и создано человеком».

Идею патентовать гены, вернее, «последовательности фрагментов экспрессируемых генов» приписывают одиозному микробиологу Крейгу Вентеру, который создал частный институт геномных исследований. Участки человеческого генома, не связанные со здоровьем, никому не интересны, а на другие куски генома приходится уже по два десятка патентов. Ограничение прав на использование какого-либо гена отбивает у независимых ученых желание заниматься его исследованием, т.к. если в результате получится что-то полезное, то использовать его будет крайне сложно.

Еще сложнее фармакологическим и биотехнологическим лабораториям: за их деятельностью держатели прав на биообъекты следят очень пристально. При этом компании, владеющие патентами на медицински значимые фрагменты ДНК, могут устанавливать любые цены на диагностику соответствующих отклонений. Т.е. разработка лекарств сегодня становится все менее и менее доступной и эта тенденция только ускоряется.

В результате сегодня биотехнологического гигант Монсанто (разработчик отравляющих веществ и ГМ растений и семян) запатентовала даже то горох, на котором в 1884 год ставил свои эксперименты «отец генетики» Мендель. Запатентованы растения, которые несут мутацию, которые проявляется в низком содержании крахмала и замедлении созревания семян гороха. Селекционеры, которым интересен этот признак, могут его «купить».

Мы уже говорили, что после приватизации основных земных ресурсов, главной цель современного капитализма становится приватизация разума.  

Рейтинг публикации:

1

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: