|
Вот мы тут с вами живем, работаем, растим детей, худеем, а буквально рядом с нами разворачивается человеческая трагедия. И ладно бы, если бы она не имела для нас никаких последствия и никак нас не касалась – так нет же ведь: касается нас напрямую и последствия мы с вами расхлебаем полностью.
Так что же случилось?
Человек осознал себя российским интеллигентом.
Интересно?
А должно быть интересно. Как стать интеллигентом? Зачем становится интеллигентом? Что значит быть интеллигентом? Потому, что это очень важно – знать, кто такие интеллигенты, как они себя осознают, почему вдруг люди осознают себя интеллигентами и как относятся к нам и тому, что для нас важно. И вообще: вот только что был обычный россиянин и вдруг зачем-то и почему-то стал интеллигентом. Что он теперь будет делать?
Давайте разберем на примере конкретного случая. Краткое содержание: дама сидит на дешёвом курорте в полувымершем государстве Литве, ест вкусное, вспоминает унылые школьные годы и поражение белоленточного восстания, зябко ругает вечную неисправимость Родины, думает о том, как дома плохо, читает российские сайты, радостно подтверждающие, что да, всё ещё хуже. И вдруг понимает: так люди и становятся российскими интеллигентами. А потом "уезжают, и им резко становится лучше".
Для начала отметим первую бросающуюся в глаза деталь – место превращения человека в интеллигента. Это, как нетрудно догадаться – комфортная, но дешевая Заграница: «На веранде «Колоннады», самого дорогого ресторана в Друскининкае (цены примерно втрое ниже, чем в любой сетевой московской кофейне)». Помимо среды потребления, главного героя окружает социальная среда – «Под все эти супы-пюре из лисичек и горячий белый шоколад с ромом велись извечные русские разговоры — уезжать, не уезжать, etc»
И вот в этих декорациях вдруг происходит метанойя: внутри человека просыпается суть российской интеллигенции, которая самим человеком описывается как: «это чувство безысходной тоски и есть суть русской интеллигенции».
И вот в этот момент мы понимаем, что произошла какая-то путаница. Дело в том, что все мы знаем множество прекрасных образцов российской интеллигенции – Фонвизина там, Пушкина, Толстого, Ломоносова, Курчатова, Королева, Ефремова, Берию (мл.)… Жореса Алферова, наконец! Мы знаем этих замечательных людей по вкладу в российскую и мировую культуру, науку, а также по активному жизнелюбивому характеру, патриотизму и бешеному трудолюбию. И ни один из них так и не был замечен в «чувстве безысходной тоски», якобы являющемся сутью российской интеллигенции.
Представить себе Королева или Ломоносова, сидящих где-нибудь в Литве с безысходной тоской в груди и супом-пюре в тарелке, и рассуждающих о том, стоит ли ехать, потому что «дёшево» – абсолютно, решительно невозможно. Представить себе даже такого легендарного меланхолика, как Николай Васильевич Гоголь, рассуждающего о том, что «Мертвые души» (особенно часть про птицу-тройку) можно написать только в Италии - так же реально, как ногой в загривке почесать.
При этом мы совершенно точно знаем, что Ломоносов, Алферов и Гоголь – самые настоящие российские интеллигенты. Это доказывают плоды их неустанных трудов на благо российского народа и Отечества – то есть исполнения интеллигентского долга и предназначения своего.
При этом на свершения свои они были подвигнуты осознанием своей принадлежности к русскому народу, России и горячей любовью к ним, а уж никакой не тоской и не супом-пюре.
Кстати, именно в служении народу, породившему интеллигенцию – смысл интеллигенции, а не в чем-либо другом. Народ общим и тяжёлым трудом создаёт интеллигенцию и даёт ей то, в чем отказывает себе, чтобы интеллигенция сделала то, что народ, занятый матобеспечением, сделать не может – высокую культуру, науку, политику, этику.
Интеллигент, рассуждающий о том, «ехать или не ехать» - уже не соответствует высокому званию интеллигенции. Это – дезертир.
Таким образом, у дамы, написавшей о стрясшейся с ней беде в виде упавшего на нее сознания собственной принадлежности к интеллигенции, нет ничего общего с тем, что на самом деле является русской интеллигенцией.
На самом деле возникшая «безысходная тоска» и осознанная «страшная далёкость от народа» есть ничто иное, как разрушение эмоциональных связей народом и Родиной. Этот момент, который героиня приняла за осознание собственной интеллигентности – есть ничто иное, как момент утраты национальной идентичности, придавленной и задушенной разговорами об отъезде и дешевыми VIP-ресторанами. Любовь, страсть к деяниям ушла под давлением желания комфортной среды и потребления. Отсюда и тоска – единственное чувство, доступное выпавшему из своего народа мещанину.
Вся эта картина настолько удручающа, что называть вещи своими именами мещанину совершенно не хочется, и приходится заниматься самозванством, набиваясь в друзья то Пушкину, то Курчатову.
Но нам их не жалко.
Источник: odnako.org.
Рейтинг публикации:
|
