Некоммерческие организации – на самом деле одна лишь коммерция? ("Atlantico", Франция)

Atlantico: Расположенный на Гаити Центр общественной политики и международного сотрудничества говорит о лежащей на НКО ответственности за обострение жилищного кризиса. Получается, что гуманитарная сфера лишилась души и превратилась во что-то вроде рынка, который они оспаривают друг у друга с помощью маркетинговых кампаний?

Рони Броман: Гуманитарная сфера по факту – это тот же рынок: здесь есть свои (частные или государственные) источники финансирования, запланированные действия и акции, а также публичный образ, который нужно сформировать и поддерживать. Все это превращает сектор международной помощи в нечто вроде конкурентного рынка, на котором ведется борьба за источники финансов и СМИ. Никто не может с этим поспорить.

В таких условиях самое главное (причем заранее это не гарантировано) заключается в том, что действия должны определяться не рыночными критериями, а потребностями населения. Все это требует детального рассмотрения каждого отдельного случая.

Иногда решающую роль в расстановке приоритетов потребностей играет коллективный порыв. Последним крупным эпизодом подобного типа стало цунами в Юго-Восточной Азии в декабре 2004 года: Шри-Ланка и Индонезия стали тем местом, где нужно было обязательно себя проявить, причем совершенно неважно каким образом. Все это выглядело просто карикатурно, и на тех людей, которые пытались внести хоть немного спокойствия и напомнить, что в других странах, например в Нигере и Дарфуре, сложилась еще более тяжелая ситуация, смотрели как на безумцев. В такие моменты гуманитарное движение теряет не душу, а голову.

Тем не менее, в обычные времена все складывается гораздо прозаичнее, такой истерии нет. В Южном Судане, Кении, Танзании и т.д. нет никакого соперничества за раздел рынка. Отправившиеся туда люди – это не бойцы, которые хотят непременно водрузить свой флаг так, чтобы его было как можно лучше видно другим.

– Сегодня общий объем средств гуманитарных фондов достигает почти 600 миллиардов долларов. На один только фонд Билла и Мелинды Гейтс приходится 70 миллиардов долларов. Может ли случиться так, что частные организации полностью возьмут под контроль помощь развитию?

– Частные фонды уже давно играют важную роль в благотворительной сфере. Вспомните о фондах Форда и Рокфеллера, которые сыграли действительно очень заметную роль в сфере международного здравоохранения. Гейтс лишь продолжил устоявшуюся традицию с долгой и славной историей: целым рядом вакцин и побед над эпидемиями мы обязаны именно фондам подобного типа, которые финансировали как научные исследования, так и практическое применение их результатов.

В то же время я не могу назвать себя слепым поклонником фонда Гейтса, потому что прекрасно вижу, что за ширмой скрываются довольно значительные идеологические и коммерческие цели. Так, например, речь идет о защите патентов, финансировании медикаментов от крупных компаний вместо небрендированных товаров т.д. Однако все это – проблемы нашей эпохи, которые касаются не одних лишь действий Гейтса в благотворительности. Патентование и маркетинг находят свое отражение и международной помощи, так как и ей, разумеется, не чужды главные тенденции нашей эпохи.

Что касается помощи развитию, этот сектор отнюдь не является частным. Его ежедневную работу обеспечивают исключительно государства, НКО и международные организации. Если, конечно, мы не рассматриваем термин «помощь развитию» с той точки зрения, что предприятия также являются фактором развития. Однако в таком случае мы выходим за границы гуманитарной сферы и отталкиваемся от идеи о том, что развитие обеспечивают торговля и производство.

– В одной из статей Slate рассматривается ситуация в Найроби, где работает множество НКО и международных организаций. Что, по утверждению местных ассоциаций, не идет им на пользу. Получается, что работа в Найроби - это имиджевый ход для этих организаций?

– Мне кажется, что все это воспринимается в неправильном свете. Найроби – это столица региона, поэтому нет ничего удивительного, что там расположено столько работающих в Африке НКО. Кроме того, и это, пожалуй, главная причина, Найроби – то место, откуда можно отправиться в Южный Судан и Сомали, где реализуется множество программ в поддержку развития и правозащитных исследований. Весь спектр принесенной НКО международной помощи опирается на Найроби, в связи с чем легко понять, почему там было открыто столько крупных представительств.

– Местные жители жалуются на то, как присутствие иностранцев отражается на ценах на жилье и продукты. Вы согласны с таким аргументом?

– Найроби – это огромный мегаполис, а не сонная деревня, где появление нескольких групп иностранцев могло бы расстроить всю экономику. В городе насчитывается несколько миллионов жителей и расположены представительства многих информационных и ооновских агентств. Учитывая размеры города, сомневаюсь, что присутствие иностранцев могло бы привести к таким последствиям. Такое изменение цен на жилье и продовольствие в результате появления НКО действительно возможно в средних по размеру городах и поселках, однако в масштабах Найроби это все же маловероятно.

Кроме того, нередко можно услышать, что в Найроби находятся крупнейшие в Африке трущобы, и я сам могу подтвердить вам, что жизнь в них действительно очень тяжела. В некоторых кварталах города попадаются и стихийные свалки… Мне кажется что эти проблемы в совокупности с загрязнением окружающей среды и небезопасностью жизни гораздо серьезнее возможного повышения цен на жилье в результате появления НКО.

– Франция, которая на месяц возглавила Организацию объединенных наций, хочет воспользоваться своим положением, чтобы расширить «гуманитарную помощь сирийцам». Какую роль могут сыграть НКО в сирийском кризисе, раз ООН расписалась в собственном бессилии?

– Их роль не особенно заметна. Дело в том, что в Сирии работает очень немного НКО. Свое представительство в стране есть у «Врачей без границ» и Международного комитета Красного Креста. Amnesty International также не осталась в стороне, когда сообщила общественному мнению о творящихся бесчинствах. При всем этом речь идет по сути о войне за закрытыми дверями, немногие отголоски которой доходят до нас преимущественно через сирийскую оппозицию, и мы ощущаем бессилие при виде подобной катастрофы.

Так, например, действия «Врачей без границ» направлены на раздачу медикаментов и уход за ранеными как в самой стране, так и за ее пределами. Мы вылечили сотни людей. Это немало, но, учитывая масштабы происходящего, мы хотели бы делать намного больше. Тем не менее, это не в наших силах, и я не думаю, что председательство Франции в Совете безопасности сможет что-либо изменить.

Рони Броман (Rony Brauman), врач по образованию, бывший глава «Врачей без границ». Автор нескольких книг о медицине, гуманитарной деятельности и крупных конфликтах.

Оригинал публикации: Les ONG humanitaires ne sont-elles plus qu'un business ?