Часть первая: "Не читайте советских газет!"
Так уж получилось, что произведения Михаила Афанасьевича Булгакова долгое время не издавали. В первую очередь – из-за неоднозначного содержания его произведений, во-вторую – из-за неоднозначных отношения самого Мастера с советской властью. Чего стоит одно только присутствие на балу у Воланда свежерасстрелянного Генриха Ягоды вместе со своим помощником, который «опрыскал ядом стены кабинета» – в полном соответствии с буквой закона автор не назвал фамилий двух последних гостей, однако описал их с такими подробностями, что потенциальным читателям, благодаря открытости громких судебных процессов над высокопоставленными «врагами народа», не составило бы труда понять, о ком идёт речь. Или изображение «дьявольской рати» в роли этаких «работников правоохранительных органов высшей инстанции», карающих различных мошенников и прохиндеев, а в свободное время по-дружески подшучивающих над «младшими коллегами по цеху» (пришедшими их арестовывать сотрудниками НКВД).
Впрочем, сейчас я буду говорить о другом произведении. Как вы уже догадались, я предлагаю вновь обсудить «Собачье сердце» и его главного злодея – профессора Преображенского. Гражданам, не читавшим, например, статью Михаила Маркина на этом же сайте год назад и удивлённым таким распределением ролей, я предлагаю хотя бы внимательно перечитать четвёртую главу книги и подсчитать количество однозначно отрицательных эпитетов, которыми автор описывает самого профессора и его подельника доктора Борменталя в ходе проведения операции.
Как я уже сказал, из-за неоднозначного содержания произведения Булгакова издавались малыми тиражами, значит, были «дефицитом», либо распространялись через «самиздат». А это означает, что основными читателями этих книг были те самые граждане, которых автор изобразил в лице профессора Преображенского. Или те, кто хотел бы жить, как профессор Преображенский – в семи комнатах, которые им «недодала» советская власть, раздающая жилплощадь всяким, понимаешь ли, шариковым и швондерам. И фразу профессора, которую я использовал в качестве заголовка, они используют чуть ли не в качестве своего девиза.
И в чисто формальном любовании профессором эта прослойка общества всячески игнорировала его содержание – или предпочитала проигнорировать, потому что не хотела увидеть такое же отношение к миру в самих себе. В свою очередь монополия интеллигенции на трактовку произведений Булгакова привела к тому, что такое отношение стали разделять все. Апофеозом поверхностного восприятия является одноимённый фильм, который показывает историю профессора Преображенского глазами самого Преображенского.
Хотя с тех пор Владимир Владимирович Бортко перешёл в КПРФ и даже поддерживает хорошую память о советском прошлом, он всё равно не может переосмыслить созданный им образ. Помню одну из передач «Исторический процесс», где он, присутствуя в качестве «свидетеля» от Сергея Кургиняна, просто не знал, что ответить, когда «свидетели» другой стороны раз за разом повторяли, как заведённые: «Шариков! Шариков! Шариков!» И в других дискуссиях такой «аргумент» зачастую оказывается ломом, против которого не находится приёма.
Хотя кто такой Шариков-Чугункин? Самый обыкновенный люмпен, антиобщественное поведение которого очень скоро (по истечении весьма краткого периода послереволюционного идеализма) привело бы к близкому знакомству с целым букетом статей Уголовного Кодекса. Профессор в этом плане – гораздо интереснее и гораздо хуже. И что самое главное, подобные ему индивидуумы весьма часто встречается в окружающем нас мире.
Итак, для начала полностью процитирую фрагмент с искомой фразой:
– Если вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет – не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И – боже вас сохрани – не читайте до обеда советских газет.
– Гм… Да ведь других нет.
– Вот никаких и не читайте. Вы знаете, я произвёл 30 наблюдений у себя в клинике. И что же вы думаете? Пациенты, не читающие газет, чувствуют себя превосходно. Те же, которых я специально заставлял читать «Правду», – теряли в весе.
– Гм… – с интересом отозвался тяпнутый, розовея от супа и вина.
– Мало этого. Пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит, угнетённое состояние духа.
Интересно, что могло в советских газетах вызвать столь странную реакцию у человеческих организмов? Ведь этот диалог, как и многое другое в книгах Булгакова, не просто так вставлен был.
Возможно, причина заключается в том, что могли бы писать другие газеты. Например, о том, кто, что, где и когда из господ вкушать изволил. Или о каких-нибудь скандальчиках в светском обществе. В общем, что-то вроде современных глянцевых журналов, чтение которых вызывает аппетит, способствует пищеварению и гарантирует сладкий сон тем, кому есть, что вкушать и где спать.
«Советские» же газеты писали о социально значимом. О народных бедах внутри страны и мировых проблемах за границей, которые неизбежно отразятся и на жизни страны. О суровом настоящем и смутном в ближайшей перспективе будущем народа. О подвигах и свершениях людей, действующих в тяжких условиях. Да, такая пища духовная действительно может испортить аппетит бренному телу, и чтение материалов этого сайта здоровья посетителям не прибавит. Впрочем, если вы здесь читаете эти строки, значит, считаете, что есть вещи поважнее лично вашего телесного здоровья и душевного благополучия.
Другое дело, что наш мир, где одни страны имеют нехорошую привычку бомбить другие страны, статус «сферического индивидуума в вакууме» в длительной перспективе ни душевного благополучия, ни даже телесного здоровья не гарантирует – разбомбят вместе с квартирой. Это понимают все «индивидуумы», за даже нарастившие себе очень толстый слой «вакуума», а посему усиленно заявляют о необходимости скорейшего перехода под крышу потенциального захватчика. Тем более что оккупанты заодно защитят «преображенских» от «шариковых», коими «индивидуумы» априори считают представитилей народных масс – просто не могут не считать при таких планах (о причинах такого поведения я уже писал).
Для понимания сути профессора Преображенского также стоит почитать роман «Белая гвардия», написанный по личным впечатлениям самого автора, бывшего в то время в Киеве:
Бежали седоватые банкиры со своими женами, бежали талантливые дельцы, оставившие доверенных помощников в Москве, которым было поручено не терять связи с тем новым миром, который нарождался в Московском царстве, домовладельцы, покинувшие дома верным тайным приказчикам, промышленники, купцы, адвокаты, общественные деятели. Бежали журналисты, московские и петербургские, продажные, алчные, трусливые. Кокотки.Честные дамы из аристократических фамилий. Их нежные дочери, петербургские бледные развратницы с накрашенными карминовыми губами. Бежали секретари директоров департаментов, юные пассивные педерасты. Бежали князья и алтынники, поэты и ростовщики, жандармы и актрисы императорских театров. Вся эта масса, просачиваясь в щель, держала свой путь на Город.
....
Дело в том, что Город – Городом, в нем и полиция-варта, и министерство, и даже войско, и газеты различных наименований, а вот что делается кругом, в той настоящей Украине, которая по величине больше Франции, в которой десятки миллионов людей, этого не знал никто. Не знали, ничего не знали, не только о местах отдаленных, но даже – смешно сказать – о деревнях, расположенных в пятидесяти верстах от самого Города. Не знали, но ненавидели всею душой. И когда доходили смутные вести из таинственных областей, которые носят название – деревня, о том, что немцы грабят мужиков и безжалостно карают их, расстреливая из пулеметов, не только ни одного голоса возмущения не раздалось в защиту украинских мужиков, но не раз, под шелковыми абажурами в гостиных, скалились по-волчьи зубы и слышно было бормотание:
– Так им и надо! Так и надо; мало еще! Я бы их еще не так. Вот будут они помнить революцию. Выучат их немцы – своих не хотели, попробуют чужих!
– Ох, как неразумны ваши речи, ох, как неразумны.
– Да что вы, Алексей Васильевич!.. Ведь это такие мерзавцы. Это же совершенно дикие звери. Ладно. Немцы им покажут.
Немцы!!
Немцы!!
И повсюду:
Немцы!!!
Немцы!!
Знакомые слова, правда? И что интересно, «основание» для их произношения то же самое: мол, русский народ – это люди, которые «отстав в развитии от европейцев лет на 200, до сих пор ещё не совсем уверенно застёгивают свои собственные штаны!». Для полноты картины стоит упомянуть увлечение профессора столь модной в те времена «евгеникой», которая опять входит в моду у современных «преображенских».
Но на этом пока закончу. Продолжение – в следующий раз.
Часть вторая: "Ключи могу передать Швондеру. Пусть он оперирует"
Изначально я планировал разобрать другое высказывание профессора Преображенского, однако большое количество на редкость противоречивых комментариев к предыдущей статье требует от меня дать некоторые разъяснения.
Эти комментарии можно свести к двум ключевым направлениям: «однако же профессор лечил людей» и «если избавиться от него, то кто же будет лечить людей?».
Для ответа на эти комментарии сошлюсь на текст произведения, где подробно описаны следующие пациенты профессора Преображенского:
– престарелый аристократ (по фильму похожий на Кису Воробьянинова, таки отыскавшего бриллианты покойной тёщи и решившего на старости лет вкусить жизни по полной программе), которому профессор, являющийся «звездой мирового значения благодаря мужским половым железам» (по тексту), «поднял» эту самую «половую железу», болтавшуюся мёртвым грузом лет двадцать;
– молодящаяся дамочка «бальзаковского возраста», которая ради желания понравиться известному жиголо, не моргнув глазом, выкладывает на одну операцию по омоложению аж 50 червонцев – сумму, равную годовой зарплате «офисного менеджера» того времени;
– некто знаменитый (или просто высокопоставленный), который пришёл просить сделать аборт совращённой им несовершеннолетней.
Во избежание недопонимания воспроизведу эпизод, который Бортко «забыл» отобразить в своём фильме:
– Я слишком известен в Москве, профессор. Что же мне делать?
– Господа, – возмущённо кричал Филипп Филиппович, – нельзя же так. Нужно сдерживать себя. Сколько ей лет?
– Четырнадцать, профессор… Вы понимаете, огласка погубит меня. На днях я должен получить заграничную командировку.
– Да ведь я же не юрист, голубчик… Ну, подождите два года и женитесь на ней.
– Женат я, профессор.
– Ах, господа, господа!
Попутно на первых страницах автор «даёт слово» новому вороватому чиновнику, дорвавшемуся до кормушки, от которой Революция отогнала старых вороватых чиновников. «Надоела мне моя Матрёна, намучился я с фланелевыми штанами, теперь пришло моё времечко. Я теперь председатель, и сколько ни накраду – всё на женское тело, на раковые шейки, на абрау-дюрсо». А женское тело в свою очередь требует мужской силы (см. пункт 1).
Единственным общественно-полезным пациентом из описанных был начальник «кровавой гэбни» – и по совпадению он был единственным, у которого когда-то что-то действительно болело, создавая угрозу жизни, а не «висело», делая недоступными некоторые развлечения.
Но, быть может, были другие нормальные пациенты, которых автор не описывал? Возможно, но есть один момент – расценки, неподъёмные для большинства больных. Посудите сами, если профессор только за одно посещение берёт аж 10 рублей (по тексту), то никакая машинисточка, «получающая по IX разряду четыре с половиной червонца» (скорее всего на момент написания/действия книги рубль уже стабилизировался, и слово «червонец» опять стало означать купюру в десять рублей), не придёт к нему лечить «верхушку правого лёгкого» и «женские болезни».
Тот факт, что он порой по 30 пациентов в день принимает (конвейерным методом по 10-15 минут на человека – дольше просто не получится), ничего не значит – в одной только Москве на тот момент жило несоизмеримо больше людей. Если пациентов много, а врачей мало, то услуги этих врачей будут стоить именно столько, чтобы врачей хватило тем, у кого хватит денег – именно по такому правилу работает «невидимая рука рынка», сбрасывающая потребности подавляющее большинства населения в категорию «неплатежеспособного спроса».
Кто может позволить себе отдать четверть месячной зарплаты только за одно посещение? А если таких посещений потребуется много? А если этой зарплаты еле-еле на жизнь хватает? А если ещё понадобится сделать операцию, за которую профессор те же самые 50 червонцев потребует? Просто потому что профессор будет делать ту операцию, за которую ему больше предложат («ничего личного – просто бизнес»). Ну да, знаю: «А если зарплата вам жить не позволит, тогда не живите – никто не неволит».
Допустим, что я на свой оклад «ведущего специалиста» могу пользоваться платными медицинскими услугами – по мелочам, потому что при серьёзных проблемах мне всё равно придётся собирать деньги на лечение с миру по нитке. Однако для многих рядовых работников организации – тех самых «винтиков», без которых моя работа не будет иметь никакого смысла – эти услуги даже сейчас являются непозволительной роскошью. И мне такой расклад карт в «невидимой руке рынка» категорически не нравится, потому что речь идёт о жизни и смерти моих сограждан.
Скажу вам прямо – от одного-единственного профессора Преображенского народу будет крайне мало пользы хотя бы потому, что для народа в лице широких слоёв населения он будет просто недоступен. Народу нужны сотни, тысячи звёзд мирового значения и миллионы медицинских специалистов средней квалификации. Народу нужно множество учителей, способных подготовить требуемое количество специалистов. А ещё народу нужна мощная промышленность, производительность труда которой позволит трудящимся обеспечить надлежащий уровень жизни требуемому количеству врачей, учителей и других создателей общественных благ.
Однако столько медицинских работников совершенно не нужно самому профессору. Не так давно я сказал, что «мелкобуржуазное сознание – это когда хочешь возделывать свой сад, но не можешь увидеть лес за его деревьями» и даже привёл в качестве примера крестьянина, который радуется тому, что у соседа сдохла корова, потому что он теперь молоко от своих коров сможет продать подороже.
Такие индивидуумы руководствуются простым правилом «чем меньше знаете вы, тем ценнее я как специалист». Доктор Борменталь ему нужен – как помощник в настоящем и как преемник в далёком будущем. А вот конкуренты Преображенскому совершенно не нужны. Вот почему:
– Извините… У меня нет возможности повторить всё, что они говорили. Я не охотник до бессмыслиц. Достаточно сказать, что они предложили мне отказаться от моей смотровой, другими словами, поставили меня в необходимость оперировать вас там, где я до сих пор резал кроликов. В таких условиях я не только не могу, но и не имею права работать. Поэтому я прекращаю деятельность, закрываю квартиру и уезжаю в Сочи. Ключи могу передать Швондеру. Пусть он оперирует.
Вообще-то оперировать людей надо в больницах, резать кроликов – в лабораториях, а в квартирах надо жить. Впрочем, «квартирный вопрос» я предлагаю обсудить в следующих темах, а пока отмечу, что весь этот перфоманс с бросанием ключей от квартиры основывался исключительно на «незаменимости» самого профессора. Ведь окажись рядом другой профессор, способный выполнить аналогичную работу с аналогичным качеством и готовый выполнить её за предоставление жилплощади в пять комнат вместо семи, блеф бы не прошёл. Собственно говоря, в этом случае Преображенский и не стал бы блефовать – потому что пять комнат хуже, чем семь, но лучше, чем вообще ни одной.
Как поведут себя в таких условиях люди, желающие получить или сохранить привилегированный статус через обладание какими-либо исключительными навыками, позволяющими диктовать условия окружающему миру по обеспечению роскошной жизни персонально для них здесь и сейчас? Очевидно, что в таких условиях они от «реакционной» политике перейдут к «регрессивной» – попытаются не просто остановить развитие общества, но и начать процессы дегенерации.
В первую очередь таким процессом может стать пропаганда «свободы от лишнего образования». Кстати, именно про неё писал в своей статье Михаил Савеличев. Мол, «издевательство над ребёнком», «принуждение к учёбе – ограничение прав и свобод человека», «90% знаний никогда не пригодится» и так далее по списку. И в результате человек, сделавший такой выбор, существенно сузит для себя возможности выбора профессии, облегчая жизнь «элитариям». А если пропагандировать «свободу употребления наркотиков», то нужный результат будет достигнут ещё быстрее.
В конечном итоге, устранив лишних конкурентов, такой человек может остаться «царём горы». Правда, есть весьма большая вероятность, что в ходе этого процесса сама гора превратится в мелкий холм, через который сможет перешагнуть любой прохожий.
Вот и делайте выбор, что лучше – перспектива получения сильного общества со множеством способных людей за счёт расходов на обучение, которые будут с лихвой компенсированы последующим улучшением жизни, или же сиюминутные выгоды с весьма смутными перспективами.
Что же касается морально-нравственного оправдания «элитарному» поведению, то найти его ещё проще. Для сохранения хорошего аппетита и спокойного сна достаточно априори считать всех окружающих «шариковыми и швондерами», которые «вообще отстав в развитии от европейцев лет на 200, до сих пор ещё не совсем уверенно застёгивают свои собственные штаны!».
Источник: odnako.org.
Рейтинг публикации:
|
