Европа и Ближний Восток страдают от разных болезней, симптомы которых сильно отличаются. Тем не менее, сегодня «пациенты» начинают заражать друг друга, в результате чего в мире формируется обстановка неопределенности и страха. Что касается Ближнего Востока, то события так называемой «арабской вены» поначалу воспринимались исключительно в положительном ключе – диктатуры и полицейские государства неуклонно падали под напором демократии в арабских странах, от Туниса до Бахрейна. Над регионом забрезжил новый яркий рассвет, предвестник светлого будущего.
Между тем, прошел год, а в Сирии, Египте, Йемене, Бахрейне и Ливии до сих пор идет борьба за власть. Если в Египте противостояние наблюдается в основном в электоральном поле, то в Сирии мы видим настоящую войну. Более того, исход данной борьбы абсолютно не ясен. Очевидно только одно: всем этим странам предстоит довольно продолжительное время жить в условиях, когда правительство и государство будут слабыми, разобщенными и весьма уязвимыми к вмешательству извне.
Если взять за образец нынешнюю ситуацию в Ираке и Афганистане, ясно видно, что подобный тип иностранной интервенции сильно напоминает империалистические завоевания. Интервенты руководствуются исключительно собственными интересами, напрочь игнорируя чаяния иракцев и афганцев. Почему, например, премьер-министром Ирака до сих пор остается Нури аль-Малики, все больше берущий на вооружение диктаторский стиль управления? Как объяснил мне один иракский политик, причина этого заключается только в том, что «большой шайтан» [США] и «ось зла» [Иран] считают его политиком, с которым можно сосуществовать».
Как оказалось, военная интервенция, за которую ратовал Тони Блэр (Tony Blair), равно как и Джордж Буш-младший после событий 11 сентября 2001 года, хотя ее и называли «гуманитарной», вовсе не являлась таковой. Новые империалисты неизменно уделяли первоочередное внимание тем целям, которые, по их мнению, диктовались их собственными национальными интересами. На практике, развязав войны в Ираке и Афганистане, правительства в Вашингтоне, Лондоне и других столицах стремились минимизировать ущерб для самих себя, т.е. найти такой выход из ситуации, который не потребовал бы от них признания пагубных ошибок, способных осложнить их политические перспективы дома. Таким образом, политика президента Буша в отношении Ирака в 2004 году определялась исключительно целями президентских выборов, а именно необходимостью уверить американских избирателей в том, что война проходит успешно, в то время как ситуация в Ираке на самом деле была катастрофической. Точно так же от заявлений некоторых британских министров и генералов просто захватывает дух. Они говорят о братском сотрудничестве вооруженных сил Великобритании и Афганистана, будто не замечая недавнего убийства английских солдат их афганскими «союзниками».
События последнего десятилетия явились для мусульманского мира мрачным напоминанием о национальном эгоизме великих держав, особенно США. Что касается «старого света», то действия стран, входящих в Евросоюз, стали хотя и не таким кровавым, но не менее наглядным свидетельством того, что эти государства недалеко ушли от относительно недавнего времени, когда Европа была ареной столкновения противоборствующих держав. В годы, предшествовавшие финансовому кризису 2008 года, считалось, что этот опасный мир уже отжил свое и целью ЕС является то, чтобы окончательно положить ему конец. Небольшие страны, такие как Ирландия, Португалия и Греция, бросились в объятия Евросоюза, полагая, что европейская солидарность защитит их в периоды кризиса. В Англии и Франции национализм рассматривался как последнее прибежище безмозглых политиков крайне правого толка. Для Ирландии и Португалии членство в ЕС выглядело особенно привлекательным, так как оно делало их менее зависимыми от сильных соседей – Великобритании и Испании, бывших империалистическими державами в прошлом.
В последнее время и греки, и иракцы, и афганцы усвоили один наглядный урок: те, кто разрешает иностранным державам определять свое будущее, платят за это очень высокую цену. Когда я находился в Багдаде и Кабуле, меня всегда поражал один любопытный факт. Как считали американцы и британцы, иракцы и афганцы не замечали, да и не хотели замечать, что корни их проблем лежат в ошибочной политике США и их союзников, а вовсе не местных марионеток. Точно так же, посещая Афины в последние шесть месяцев, я всегда удивлялся тому, что Германия и ее союзники, похоже, не видят очевидной истины – навязывая грекам меры жесткой экономии без согласия на это народа, они тем самым подписывают смертный приговор политическим партиям Греции, которые эти меры поддерживают.
Для греков, конечно, было заблуждением предполагать, что после вступления в еврозону они заслужат такой же кредитный рейтинг на уровне ААА, какой имеет Германия. В те наполненные эйфорией дни перед кризисом 2008 года, имея неограниченный доступ к дешевым кредитам, все - и отдельные граждане, и организации, и целые страны, от домовладельцев Лос-Анджелеса, до ирландских банкиров и министров греческого правительства – демонстрировали поведение, весьма далекое от реальности.
Еще несколько месяцев назад некоторые хорошо информированные люди в Афинах считали, что давление на страну со стороны «тройки» (ЕС, МВФ и Европейского центрального банка) представляет собой единственный шанс провести в Греции настоящие реформы. Я помню, как один репортер, специализирующийся на журналистских расследованиях, потрясал перед моим носом списком налогоплательщиков, в котором в одной графе были указаны их задекларированные доходы, а в другой – реальные и гораздо более высокие суммы денежных поступлений. «Банки раскрыли эту информацию только в результате давления со стороны «тройки»», - заявил тогда он.
Сегодня мы уже такого не увидим. Когда тогдашний премьер-министр Греции Йоргос Папандреу, выдвинул идею проведения референдума по вопросу, касающемуся сделки с ЕС, лидеры других стран Евросоюза стали относиться к нему как к изгою. Германские министры, похоже, считают умной политику, в основе которой лежат ругательства в отношении Греции и унижение этой страны, только потому, что именно это от них хотят услышать немецкие налогоплательщики. Такое положение вещей не может не подрывать усилия любого греческого политика, который призывает к принятию условий Евросоюза.
И европейский, и ближневосточный кризисы стали теми результатами, которые, пусть и разными способами, позволили нам понять, в какую ловушку мы попали, внимая полным оптимизма разговорам о европейской солидарности, глобализации, являющейся выгодной для всех, и «гуманитарных» интервенциях. По мере того как в Европе нарастают волны народного негодования против действий властей предержащих, центр политической активности все больше смещается в сторону националистических партий, как правого, так и левого толка. Многие избиратели, наверное, считают, что разгневанные националисты смогут выбить из Евросоюза лучшие условия сделки, чем их слишком обходительные и услужливые предшественники. Эпоха противоборства наций возвращается на политическую арену, причем борьба между ними разгорается с удвоенной силой, хотя, на самом деле, этот период никогда и не заканчивался.
