Диспозиция.
Решение Путина назначить Игоря Холманских полпредом оказалось, как минимум, креативным. Настолько креативным, что группа людей, известных как «креативный класс» (это самоназвание) или, по версии их оппонентов – «бездельники, ничем конкретным не занимающиеся» начал эмоционировать на полную мощность.
Я не знаком с Холманских – поэтому не могу, и не стану анализировать его личные способности.
Я не стану также подробно говорить о том, что разговоры «креативного класса» о гарантированном, по их мнению, отсутствии у Холманских знаний для работы Полпредом выглядят странно. Ну, во-первых, они сами не так давно говорили, что Полпред вообще непонятно зачем нужен и все равно от него никакого толку нет. А, во-вторых, их не смущало видеть кудрявого фотографа мэром города или адвоката без практики – президентом страны.
В конце концов, жизнь скоро покажет – что Холманских может, а чего не может. И, полагаю, «креативный класс» своей «бурей в стакане» сама себе удавку затянет: он отрезает возможность диалога, а в режиме противостояния Холманских их уже один раз успешно «нагнул» – в более сложных условиях предвыборной борьбы.
Как устроен завод.
Остановлюсь на моменте, который, в связи с утратой Россией культуры производства, оказался неочевиден для очень многих.
Я родился и вырос на Урале во времена, когда его гордостью было крупное производство, а не системы поиска соседей в Интернете. Поэтому круг моих знакомых включает в себя производственников советской школы – понимающих, что такое завод на самом деле. Особенно – что такое крупный оборонный завод.
Так вот, подобно тому, как в армии идет линейный рост человека от рядового до генерала, на производстве происходит нечто похожее.
Если у человека нет высшего или среднее специального образования, он мог пробиться из рабочих в бригадиры. И всё. В принципе, были уникумы с так называемым «золотым клеймом», которые могли выбиться в мастера. Но – только на вспомогательном производстве и крайне редко. Потому что для руководства коллективом нужны специальные знания.
Человек со средним специальным образованием мог стать мастером, которому подчиняются несколько бригадиров. Самые лучшие мастера могли выбиться иногда в начальники цеха. Но тоже в случаях, когда у них большой опыт и большая практика. Причем такой цех мог быть, как правило, тоже вспомогательным: например, столярным или по проведению вентиляции. Но не на основном направлении работы завода.
Это было не проявлением дискриминации, а требованием даже того технологического периода времени. Потому что человек «из практики» не сможет прочитать чертежи или более сложную документацию.
Т.е., чтобы вырасти, человек должен был получать образование по специальности.
Человек с высшим образованием мог стать начальником участка. Это была стартовая позиция, причем не для всех, у кого есть диплом, а для тех, кто себя уже проявил – скажем, работая на заводе в период учебы. Иначе, его могли сделать мастером, а дальше его рост определялся тем, насколько успешно он работает.
В подчинении начальника участка находились несколько мастеров. В участок мастера и подчиненные им бригадиры объединялись по технологическому принципу . Например, на сборочно-монтажном производстве, выпускающем блоки радио-электронной аппаратуры, будет начальник участка, в подчинении которого – несколько мастеров над сборщиками, несколько – над монтажниками, несколько – над регулировщиками. Количество мастеров определяется нормами управляемости.
Работа мастера диктуется планом: сделать определенное количество блоков к определенному сроку. Мастер должен расставить людей, синхронизировать их работу, обеспечить их инструментом и материалами, решить возникающие проблемы. В результате, к нужному сроку выпускается определенное количество изделий надлежащего качества. Это – очень конкретная, системная работа.
В цехе могли быть, вместе со сборочно-монтажным участком, и другие - отдельные, с технологической точки зрения, но, тем не менее, связанные с основной тематикой цеха. Например, участки волноводов (там медники паяют), заготовительный участок (материалы, скажем, разматываются из транспортных бухт, или пропирываются), жгутовой участок – где провода в жгуты связывают и т.д.
Над начальниками участков стоит зам. начальника цеха и начальник цеха. Их работа, принципиально, такая же, как у мастеров, но в значительно большем масштабе.
Начальник цеха, таким образом, - это человек, который умеет расставить людей, понимает как организовать технологический процесс, решает вопросы с охраной труда, снабжением, эксплуатации помещений, ремонтом и установкой оборудования, реконструкцией производства, внедрением новых изделий. Его работа на крупном предприятии – по сути, эквивалентна работе директора небольшого завода. Эта работа и позволяет выпустить к нужному сроку готовую продукцию. Параллельно, кстати, решая вопросы «затыков» на участках смежников или непоставки в срок нужных компонентов.
Занимается начальник цеха выплатами зарплат и распределением премий за выполненную работу, т.е. – самым что ни на есть менеджментом.
Это – непростая работа, которая значительно сложнее работы, скажем, директора овощной базы – из которого, как показала практика, получается иногда мэр мегаполиса.
Такое длинное объяснение азов производства необходимо, на мой взгляд, для того, чтобы представители «креативного класса», прежде чем начнут орать о моей продажности (как врач в прошлом, я понимаю причины их фрустраций) – как минимум, поняли , с чем имеют дело, и не выглядели совсем круглыми идиотами в своем креативе.
Исторические параллели феномена Холманских.
А теперь, после того, как я рассказал – какой опыт, на самом деле имеет, в силу своей должности, 40-летний Холманских, я расскажу об исторических параллелях.
«Прецедент Холманских» - на самом деле, вовсе не прецедент. Подобный (по масштабу, а не названию) карьерный рост уже был у специалистов в СССР. Причем в оборонной промышленности – потенциал которой даже за 20 лет реформ не убит полностью.
Я хочу привести пример двух видных организаторов советской промышленности, трудовой путь которых, на мой взнляд, поразительно повторяет Игорь Холманских. Это Анатолий Антонович Реут и Лев Алексеевич Воронин.
Оба начинали мастерами на заводе, и, пройдя все ступени лестницы руководителей производства на предприятии, стали заместителями министров оборонных отраслей, а затем Первыми заместителями председателя Госплана СССР.
Я разговаривал с людьми, лично знавшими и работавшими вместе с Реутом и Ворониным. По их воспоминаниям это были мощные организаторы советской оборонной промышленности.
И пусть говорят, что Реуту помог сделать карьеру тесть, Притыцкий Сергей Осипович, бывший в то время председателем Президиума Верховного Совета БССР. У самого Реута от этого организаторского таланта не отнять.
А у Воронина «лапы сверху» не было (как, впрочем, до сего дня и у Холманских), но его потенциал был виден окружающим и принимался как должное. Еще работая на заводе в Свердловске, Лев Алексеевич уверенно говорил: «Я буду Министром». И в это верили. И он стал министром, так как его должность в Госплане была министерского ранга.
И у Реута и у Воронина, в конечном счете, появились партийные и советские должности, так было заведено, и правильно делалось, в СССР, чтобы технический специалист и организатор, прошел школу работу с людьми.
При всем моем неоднозначном отношении к Путину, я все же надеюсь, что это станет трендом по введению профессионалов из реального сектора экономики в руководство различными отраслями страны. На мой взгляд, руководитель строителей Эдуард Россель и директор крупного завода Аркадий Чернецкий на сегодня продемонстрировали значительно больше результатов в работе, чем карьерные чиновники из завлабов НИИ, непрофессионалы в руководстве министерствами и уж тем более – чем "креативные бездельники", которые флэшмоб на практике представляют, а конвейер - нет.
Источник: perevodika.ru.
Рейтинг публикации:
|
