На прошлой неделе, отмечая 67-ю годовщину победы над нацизмом, Европа была потрясена, узнав о том, что рассерженные греческие избиратели отдали 7% голосов неонацистской анти-иммигрантской партии «Золотой рассвет».

«Золотой рассвет» кичащийся тем, что у него есть «армия храбрых парней в черном», которые расхаживают по улицам обшарпанных греческих предместий, вскидывая руки в нацистском приветствии, и устраивают анти-иммиграционные митинги под флагами с изображением похожего на свастику древнегреческого декоративного узора под названием «меандр», стал первой крайней правой партией, прошедшей в греческий парламент после падения в 1974 году военной диктатуры.

Напоминая о болезненном прошлом Европы, нацизм, ассоциирующийся с Холокостом и ужасами Второй мировой войны, не только живет, но и — в некоторых случаях — процветает.

В Греции экстремисты объединили маргинализованных, разочарованных и неуверенных в будущем обещаниями вернуть страну в идиллическое «чистое» прошлое.

«В Европе произошло усиление правого экстремизма», — говорит Нора Лангенбахер (Nora Langenbacher), глава проекта берлинского фонда Фридриха Эберта «Противодействие правому экстремизму».

«Во многих странах правые экстремисты и правые популисты — особенно во времена кризиса — пытаются использовать страхи европейских граждан для продвижения своего «дела», давая простые ответы на сложные социальные вызовы».

Неонацистские группы почти по определению являются антидемократическими и настроенными на конфронтацию. Они стремятся к созданию нового мирового порядка, основанного на крайней провокации и, в некоторых случаях, ультраправом терроре. Они мечтают о том дне, когда рухнут государство и общество и на их руинах будет построен «четвертый рейх».

Они хотят повернуть время вспять: ликвидировать Европейский Союз и вернуться к национальным государствам, основанным на этнической или культурной «чистоте», покинуть НАТО и выйти из глобального экономического порядка.

Субкультура неонацистов, часто ассоциируемая со скинхедами и буйными головорезами, охотно использует шокирующие символы прошлого — свастики, кованые сапоги, вскидывание руки, расовое насилие и угрозы уничтожения евреев, чернокожих, мусульман и гомосексуалистов.

Неонацисты появляются повсюду: они стоят за нападками на цыган в Чехии и насилием во время гей-парадов в Швеции; они создают панк-группы с такими названиями, как «Гневные арийцы» или «Парни из СС», и устраивают погромы во время футбольных матчей.

Существует сложная субкультура сайтов, журналов, блогов, CD, книг, радиостанций, производителей одежды и музыкальных магазинов, которые пропагандируют неонацистские идеалы в международном масштабе.

«В Германии праворадикальная культура находится на подъеме», — говорит аналитик Мюнхенского университета Бритта Шелленберг (Britta Schellenberg).

«После 1989 года [когда пала ГДР], число правонарушений и преступлений, совершенных правыми радикалами, резко увеличилось».

При коммунизме правый экстремизм дремал, но теперь на территории бывшей ГДР он вышел из тени и процветает.

Германия обладает крупнейшим и сильнейшим в Европе внепарламентским неонацистским движением, в котором состоит порядка 50 000 активных членов.

«Ежедневно в Федеративной Республике Германии происходит как минимум два-три нападения с участием правых радикалов», — говорит Шелленберг.

Но похоже, те мнения, которые ранее выражались в Германии только крайне правыми, проникают в политику мейнстрима. Исследование, проведенное в прошлом году фондом Фридриха Эберта, левоцентристским аналитическим центром, связанным с оппозиционной Социал-демократической партией Германии, показало, что 13% немцев хотят, чтобы страну возглавил новый «фюрер», а 14,9% согласны со словами «В евреях действительно есть что-то особенное. На самом деле, нам с ними трудно ужиться».

Кроме того, неонацисты продолжают процветать по всему миру. В России такие банды, как «Белые волки», специализируются на убийствах выходцев из Центральной Азии; в столице Монголии Улан-Баторе неонацисты собираются в клубе под названием «Цагаан Хасс» («Белая свастика»); в Индии предметы, связанные с Гитлером, стали настолько популярны, что одно издательство утверждает, что за последние десять лет продало более 100 000 экземпляров «Майн кампф».

Неонацисты появились даже в Израиле. В 2008 году была осуждена банда из десяти подростков — иммигрантов из России, имеющих частично еврейское происхождение — за нападения на верующих евреев и осквернение синагог изображениями свастики.

Большинство исследований указывает на то, что неонацисты и крайне правые экстремисты — «рассерженные белые мужчины», обладающие четким социальным профилем. Как правило, они из рабочего класса, плохо образованы, получают информацию из ксенофобских таблоидов и глубоко пессимистически оценивают свои финансовые перспективы.

Мэтью Гудвин (Matthew Goodwin), политолог из Университета Ноттингема, изучающий сторонников праворадикальной Британской национальной партии, говорит, что «на крайне правый фланг людей толкает разочарование имеющимися политическими вариантами: они гораздо больше, чем другие избиратели, не доверяют столичным и местным политикам».

Джейми Бартлетт (Jamie Bartlett), ученый из британского аналитического центра Demos, недавно провел исследование 13 000 страниц в Facebook, принадлежащих сторонникам крайне правых партий Европы, и пришел к выводу о том, что их отличает прежде всего неприятие иммиграции и озабоченность защитой национальной и европейской культуры, особенно от угрозы, которая, как они полагают, исходит от ислама.

«Полученные результаты говорят о том, что появилось новое поколение популистов, которые не являются реакционерами, расистами и ксенофобами, какими их порой изображают, — говорит Бартлетт. — Они молоды, рассержены и разочарованы нынешними бездушными политическими элитами, не реагирующими, по их мнению, на те озабоченности и тревоги, с которыми им приходится жить».

«Популисты по-отечески увещевают их, что они — «пострадавшие» от экономического либерализма, загнанные в угол звери, которые атакуют политиков мейнстрима, оказывая поддержку напыщенным демагогам. Это не так. По данным нашего исследования, уровень безработицы среди них не выше, чем в среднем по стране. Их озабоченности по поводу иммиграции связаны с не экономическими соображениями, а с той угрозой, которую она, по их мнению, представляет национальной и культурной идентичности».

Как правило, крайне правые партии ополчаются на иммигрантов, глобализацию, ЕС и мультикультурность и, так же, как крайне левые, выступают против либеральной демократии, либерального капитализма и национальных политических элит.

Лиз Фекете (Liz Fekete), исполнительный директор британского Института межрасовых отношений, предостерегает об «оживлении неонацистского и праворадикального террористического подполья» в Европе.

«Сегодня мы видим возрождение старой ненависти, когда цыгане, особенно в Венгрии, Чехии и Словакии, в условиях экономического кризиса вновь становятся козлами отпущения.

Еще одно пятно на совести Европы — это постоянные нападки на «видимый ислам», изображение мусульман врагами на фоне войн в Афганистане и Ираке».

Но Гудвин полагает, что никакого возрождения неонацистских партий, призывающих к насилию, нет. Успех «Золотого рассвета» в Греции «в значительной степени является исключением».

«Судя по сообщениям из Греции, многие избиратели были не в курсе идеологической программы партии и, как правило, эти избиратели были молодыми мужчинами — в возрасте от 25 до 34 лет — из рабочего класса, без высшего образования.

Но при этом по всей Европе более зрелые праворадикальные партии по-прежнему обладают значительной и относительно прочной базой поддержки, о чем свидетельствуют последние выборы во Франции и опросы общественного мнения в таких странах, как Австрия, указывающие на то, что крайне правые являются самой популярной политической силой среди 18—25-летних».

Отражением этого роста является успех крайне правых партий, которые ранее занимали маргинальные позиции, но теперь обрели значительный политический вес в Австрии, Болгарии, Дании, Венгрии, Нидерландах, Швеции, Латвии и Словакии, а также в Европейском Парламенте.

В некоторых странах они стали второй или третьей по значимости партией и считаются необходимым элементом выживания консервативных коалиционных правительств.

В Греции «Золотой рассвет», получивший 21 из 300 мест в парламенте, не может рассчитывать на политическое влияние. Это не помешало лидеру «Золотого рассвета» Никосу Михалолиакосу говорить об «очистке Афин», «изгнании грязных [иммигрантов] из страны» и призывать к установке мин на границе, дабы остановить поток нелегальных иммигрантов.

«Европа наций возвращается, — ликовал он в ночь выборов. — Греция — только начало».