От редакции: Terra America представляет статью Клемента Фатовича, профессора политической и конституционной теории международного университета Флориды (FIU). Помимо компетентного суждения ученого о чисто исторических аспектах зарождения и укрепления американской двухпартийной системы, редакцию также заинтересовало особое мнение профессора относительно ее работоспособности в сегодняшних условиях.

* * *

Создатели Конституции США не предполагали формирование двухпартийной системы. Нужно понимать, что практически все американцы того времени считали партии фракциями, которые работают против общественных интересов, организациями, которые преследуют интересы определенной, весьма небольшой группы людей и работают против интересов всего общества.

Одно из классических высказываний по этому поводу можно найти в 10-ой статье «Записок федералиста», которые были написаны Джеймсом Мэдисоном. Он прямо описывает фракции как группы, которые действуют как против интересов индивидов, так и против интересов сообщества. Важно понимать этот контекст — когда возникли первые две партии, это стало настоящим сюрпризом. Интересно, кстати, что каждая из двух партий считала другую «эгоистической», а себя — действующей в общественных интересах. Тогда не существовало понятия «честной» оппозиции: партии воспринимались как разрушительная сила, сила, направленная против республиканских идеалов.

Прообраз двухпартийной системы, не сами партии, возник в 1790-е годы, ведущие члены кабинета Вашингтона были лидерами этих двух идеологических лагерей: Александр Гамильтон был лидером Федералистской партии, а Томас Джефферсон — лидером Республиканской Демократической партии. В центре их противостояния были споры о внутренней и внешней политике. Внутренний спор касался плана Александра Гамильтона по финансированию национального долга. Это был главный вопрос того времени — согласно условиям Конфедерации, системы, существовавшей до принятия Конституции, у Конгресса было ограниченное право собирать государственные доходы и определять внешнюю политику. Одно из прав, которые Конституция предоставляла новому Конгрессу, было право собирать государственные доходы и выплачивать национальный долг. И появился план Александра Гамильтона, согласно которому национальное правительство могло принимать на себя и долги штатов, а не только национальный долг. И этот план вызвал раздражение многих сторонников Джефферсона, которые, главным образом, были выходцами из Вирджинии и плантаторами с Юга.

Этот конфликт был внутриполитическим противостоянием. К нему следует добавить спор по поводу внешней политики: сторонники Гамильтона выступали за более тесный союз с Англией, а сторонники Джефферсона были заинтересованы в союзе с Францией, которая, как Вы знаете, была союзником США во время Американской революции.

Гамильтон считал, чтобы Америка могла развиваться как динамичная держава, она должна установить хорошие торговые отношения с Англией. Джефферсон и его сторонники все еще считали Англию врагом; даже после окончания войны они считали союзником Францию и хотели развить с ней более тесные отношения. А когда случилась Французская революция, и в Европе началась еще одна война, встал вопрос о том, должны ли Американские Штаты поддерживать нейтралитет в этой войне или принять сторону одной из двух стран. У США был военный договор с Францией, но возник вопрос — должна ли Америка придерживаться этого договора, ведь во Франции произошла смена режима, с которым этот договор заключался, Людовика XVI не стало, и проблема состояла в том, насколько новое правительство представляет французскую нацию — следует ли считать договор все еще действующим? Поэтому вопрос о военной поддержке Франции или соблюдении нейтралитета также внес свой вклад в противостояние Гамильтон–Джефферсон. Именно тогда были посеяны семена, из которых позже проросла двухпартийная система.

В этом противостоянии очень важную роль играли личности лидеров: сложно переоценить значение Джефферсона и Гамильтона.

Существовали и другие игроки, такие как Джеймс Мэдисон, который был сторонником Джефферсона, и союзники Гамильтона. Но именно эти двое определяли формат споров. Вопрос о том, чтобы поддержать Англию в войне, не стоял, обсуждалось лишь, стоит ли Америке развивать более тесные торговые отношения с Англией, или стоит придерживаться жесткой линии в отношениях с этой страной.

И перед Джорджем Вашингтоном вопрос был поставлен так: выполнить договор или придерживаться позиции нейтралитета. Но никак не поддерживать Англию в войне с Францией и другими революционными силами? В конце концов, Вашингтон принял совет Гамильтона и занял позицию нейтралитета.

Однако внешняя политика играла все-таки второстепенную роль в формировании зачатков двухпартийной системы, главным был спор о финансовой политике Гамильтона.

Другая важнейшая причина зарождения в США именно двухпартийной системы заключается в самой системе выборов по принципу «кто добежал первым, тот и выиграл» или «победитель получает все». Выборы проводятся на уровне округов, и избиратели в системе «победитель получает все» могут голосовать только за одного кандидата. Когда в стране такая система выборов, то вы на выходе получаете двухпартийную структуру. Это не закон физики, но эта схема повторяется во многих странах по всему миру. В тех странах, где электоральная система основана на принципе пропорционального представительства, можно с большей легкостью найти многопартийную систему, но там, где принята система «победитель получает все», она же — мажоритарная система, формируется в большинстве случаев двухпартийная система.

А в Соединенных Штатах Америки случилось так, что, когда третья партия появлялась, то она либо занимала место одной из существующих партий, или одна из двух других партий (а в некоторых случаях и обе), кооптировала платформу третьей партии. Именно это случилось в начале XX-го века с Прогрессивной партией, когда и республиканцы, и демократы, которые были двумя ведущими партиями в это время, просто-напросто перешли на те позиции, которые отстаивались Прогрессивной партией.

Таким образом, сама институциональная структура электоральной системы Америки сильно способствовала формированию двухпартийной системы. Возможности возникновения сильной третьей партии просто нет. Это происходит из-за принятых правил игры. Чтобы двигаться в сторону многопартийной системы, США пришлось бы изменить Конституцию для введения системы пропорционального представительства на выборах.

Обычно люди приводят следующий аргумент в защиту двухпартийной системы: она «способствует смягчению различий между партиями», обе партии, для того, чтобы привлечь как можно больше избирателей, стараются занимать более умеренные, более центристские позиции.

Считается, что в странах, в которых существует многопартийная система, есть риск возникновения экстремистских партий, которые апеллируют к ксенофобским, националистическим настроениям избирателей, и что двухпартийная система защищает от этого риска. Определенная опасность формирования экстремистских партий в многопартийной системе действительно есть, но двухпартийная система в США не работает сейчас успешно именно из-за того, что обе партии слишком похожи друг на друга в стремлении к умеренности, которая оборачивается стагнацией.

За последние 20-30 лет обе партии были решительными защитниками дерегулирования финансовой сферы. Ни Республиканская, ни Демократическая партия, которая якобы придерживается позиции большего регулирования, ничего не сделали, чтобы противостоять волне корпоративного влияния на политику. На самом деле ведущие политики-демократы последних 30 лет, включая президента Клинтона и сенатора от Коннектикута Додда, настаивали на дерегулировании, которое, на самом деле, сыграло на руку тем, кого сейчас называют «один процент»[1].