Роберт Мерри (Robert W. Merry)
Во всех дебатах о вторжении США в Ирак постоянно звучит одна и та же мантра. Независимо от отношения к этой военной авантюре, все, похоже, согласны, что у нее есть хотя бы один плюс: благодаря ей мы избавились от Саддама Хусейна. Эту идею разделяют как сторонники вторжения, продолжающие утверждать, что решение Буша было правильным, так и противники, стремящиеся дать отпор намекам на то, что они бессердечны и неспособны увидеть тирана, глядя ему прямо в глаза.
Но фундаментальный вопрос состоит не в том, были ли падение и гибель Саддама благом (безусловно, были), а в том, стоило ли избавление от него той цены, уплачивать которую пришлось с самого начала вторжения. Здесь ответ будет отрицательным. Мир далек от идеала, и одна из его неидеальных реалий состоит в том, что выгода, принесенная гибелью Саддама, значительно перевешивается издержками, связанными с его уничтожением. Очевидно, что это касается Соединенных Штатов и соседей Ирака, а также, вероятно, иракского народа.
Для того, чтобы понять, о каких интересах США идет здесь речь, стоит вновь обратить внимание на период после терактов 11 сентября, совершенных "Аль-Каидой" против Америки, и то ликование, которое они вызвали кое у кого на Ближнем Востоке. Эти события показали, что Америка ведет войну с исламским фундаментализмом, настроенным на то, чтобы вредить американским интересам и уничтожать американцев, где это только возможно. По словам покойного профессора Гарварда Сэмюэла Хантингтона, речь шла о "столкновении цивилизаций".
Но это было столкновение с исламским фундаментализмом, а не всем ближневосточным исламом. А в регионе были лидеры, которые - из собственных побуждений - хотели задушить в зародыше эти исламистские силы. Одним из них был египетский лидер Хосни Мубарак. Другим - Саддам Хусейн. Он был тираном и головорезом, который сохранял свою позицию, манипулируя страхом и алчностью, и был готов убивать сколько угодно, лишь бы сохранить свою власть. Но он не был главным противником Соединенных Штатов в войне с исламским фундаментализмом. Его разновидность национализма была несовместима с культурным фанатизмом "Аль-Каиды" Усамы бен Ладена. Более того, поскольку его интересы были окрашены не исламским фундаментализмом, а соображениями власти и богатства, относящимися к реальному миру, Запад вполне мог привлечь его на свою сторону в войне с радикальным исламом.
Планируя в 1972 году поездку в Пекин, президент Ричард Никсон начертил в одном из своих знаменитых желтых блокнотов три колонки со следующими заголовками: "Чего хотят они"; "Чего хотим мы"; "Чего хотим и мы, и они". Это оказалось хорошим фундаментом для последующего успешного дипломатического обмена. Если бы президент Джордж Буш после терактов 11 сентября сделал то же самое применительно к Ираку, он бы отметил, что Саддам хочет отмены санкций ООН, которые не давали развиваться его стране, и гарантированных рынков для своей нефти; Соединенные Штаты хотели гарантированных поставок нефти, разведданных по "Аль-Каиде" и создания бастиона против исламизма. Кроме того, они хотели утихомирить Ирак, но это уже было в значительной степени достигнуто благодаря первой войне в Заливе и санкциям. В рамках этих реалий были возможности для потенциального обмена.
Некоторые зададутся вопросом: как Америка могла вести дела с таким злодеем, даже если бы он был полезен? Задумайтесь вот о чем: на момент визита Никсона в Китай, получившего высокие оценки в стране и мире, Мао Цзэдун уничтожил более 50 миллионов человек. На совести Иосифа Сталина, союзника Франклина Рузвельта во Второй мировой войне, более 23 миллионов жизней - это жертвы как его чисток, так и голода, искусственного созданного властями на Украине. По сравнению с этими людьми в масштабе жестокости Саддама не было ничего выдающегося, а, между тем, Америка вполне успешно вела с ними дела. Одна из реалий нашего времени состоит в том, что очень трудно участвовать в столкновении цивилизаций, сохраняя аскетическую чистоту.
Затем возникает вопрос Ирана с населением в 65 миллионов человек, значительной промышленной базой, крупными запасами нефти и неограниченными - природного газа. Иран на порядок сильнее всех других государств богатого нефтью региона Персидского залива. А Ирак веками служил противовесом Ирану - сначала при турках, затем при британцах, затем при созданной британцами монархии, а затем при череде диктаторов вплоть до Саддама Хусейна. Тем, что их объединяло, были религия - ислам суннитского толка - и стремление не позволить шиитскому большинству стать союзником шиитского Ирана. Буш уничтожил все это, нарушив в процессе хрупкое равновесие сил в регионе. Теперь Ирану гораздо легче создавать проблемы в Ираке, Сирии и мини-государствах Залива, где проживает шиитское большинство под властью суннитского меньшинства. Рост влияния Ирана пугает Саудовскую Аравию и ведет к росту напряженности в отношениях с Западом. Можно также утверждать, что эта напряженность и порожденная ею воинственность останавливают любые естественные поползновения в сторону демократизации в Иране, поскольку теократическая монархия разжигает пламя национализма перед лицом предполагаемой угрозы с Запада.
Саддам играл ключевую роль в поддержании этого давнего равновесия сил, в каком-то смысле сдерживая Иран. Иран не станет демократией западного типа, мечты о которой лелеял Буш в момент вторжения, но к югу от Курдистана установилось - и сохранится - доминирование шиитов. Это величайший геополитический подарок, полученный Ираном с тех пор, как в XVI веке турки вторглись в Ирак.
Что же касается иракского народа, то нельзя не вспомнить знаменитое заявление бывшего государственного секретаря Кондолизы Райс: "Шестьдесят лет Соединенные Штаты стремились к стабильности на Ближнем Востоке в ущерб демократии - и не получили ни того, ни другого". Можно сказать, что и ее босс Джордж Буш стремился к демократии в ущерб стабильности - и не получил ни того, ни другого. Вспомните о том, что число мирных жителей, погибших в Ираке после бушевского вторжения 2003 года - некомбатантов, убитых в результате действий вооруженных сил или военизированных группировок или из-за краха гражданского общества - составило почти 120 000 человек. По данным Верховного комиссара ООН по делам беженцев, хаос, вызванный бушевской войной в Ираке, заставил сняться с мест около 4,7 миллионов иракцев. Среди них - 2,4 миллиона вынужденных переселенцев, из которых почти полмиллиона живут в бесхозных трущобах. Еще 2,3 миллиона бежали из страны и не вернулись.
Речь идет о социальной катастрофе, которая привлекает к себе мало внимания в Америке. В масштабах Соединенных Штатов это было бы равносильно 1,2 миллиона погибших мирных жителей и 45 миллионам беженцев.
Теперь примем в расчет культурную враждебность в отношении Соединенных Штатов, когда они отправляют до 170 000 военнослужащих в сердце исламского мира. Как писал Хантингтон, цивилизационные конфликты решать труднее всего, поскольку они затрагивают культурную идентичность, а жертвовать своей культурной идентичностью не хочет никто. Именно поэтому действовать в условиях таких конфликтов нужно деликатно, принимая во внимание чувства представителей соперничающих цивилизаций. В таких условиях ненужная война гарантированно усилит, а не ослабит культурное противостояние, являющееся корнем проблемы.
Утверждается, что взаимодействие США с жестокими диктаторами Ближнего Востока наносит ущерб авторитету страны среди жителей региона. Безусловно, в этом есть доля правды. Но негативное воздействие ничтожно по сравнению с той враждебностью, которую порождают вторжение и водружение американского флага в сердце исламского мира. Вторжение в Ирак повысило, а не снизило накал так называемой войны с терроризмом.
Некоторые утверждают, что вторжение в Ирак вдохновило "арабскую весну", приведя к свержению Мубарака в Египте, Зин эль-Абидина Бен Али в Тунисе и Муаммара Каддафи в Ливии. Может быть, это и так. Исход событий в Тунисе кажется благоприятным для его народа и остального мира. Но исход событий в Ливии вызывает очень большие сомнения, а Египет явно движется к более исламистской структуре правления, при которой доминирующей партией становятся "Братья-мусульмане", а серьезное влияние обретают даже еще более радикальные салафиты. Между тем, в Ираке, где Буш заварил всю эту кашу, режим Малики, похоже, движется к шиитской диктатуре, налаживая все более тесные отношения с Ираном и демонстрируя все более терпимое отношение к гражданским междоусобицам как средству достижения своих целей.
Все это является результатом стремления Джорджа Буша избавиться от Саддама Хусейна, ценой которого для Соединенных Штатов и их народа стали 4486 погибших в бою и более тридцати тысяч раненых, многие из которых на всю жизнь остались инвалидами. Поэтому, вновь услышав слова: "Ну, по крайней мере, мы избавились от этого парня", вы, возможно, пожелаете задать вопросы, которые, я полагаю, должны были прозвучать до осуществления грандиозного бушевского плана вторжения: "Да, но какой ценой? И стоит ли оно того?"
Роберт Мерри - главный редактор National Interest, автор книг об американской истории и внешней политике. Его новая книга "Как мы их оцениваем: Американские президенты в глазах избирателей и историков" (Where They Stand: The American Presidents in the Eyes of Voters and Historians) должна выйти в издательстве Simon & Schuster 26 июня
Источник: rus.ruvr.ru.
Рейтинг публикации:
|
