Нам не обойтись без обязательного рассмотрения одного из аспектов «арабской весны», а именно того, что изменил представления о принципах внешней политики, которая вершилась до начала революций.

В то время, когда Соединенные Штаты Америки сворачивают военные операции в Ираке и Афганистане, а они осуществлялись под предлогом защиты интересов национальной безопасности Америки, сегодня в ряде государств региона выброшены флаги гуманитарной интервенции. Станет ли реставрация демократии взамен национальных интересов США компасом, указывающим курс американской политике  на Ближнем Востоке?

Когда выкристаллизовался смысл всего этого, стало ясно, что на Соединенные Штаты возложено нравственное обязательство поддержки революционных движений  на Ближнем Востоке в качестве компенсации за политику «холодной войны», о которой неустанно говорят как о заблуждении  и неудачном опыте. В те годы Америка в интересах безопасности сотрудничала в регионе с недемократическими правительствами. Поддержка хрупких режимов во имя сохранения международной стабильности, как утверждают, привела к затяжной смуте и волнениям.

Следует признать, что благодаря некоторым направлениям этого курса, невзирая на то, что из них извлекли максимально все, чего желали, структура «холодной войны» продержалась тридцать лет. И породила стратегические, сбалансированные перемены: Египет вышел из советского альянса, подписаны Кемп-Дэвидские соглашения.

Если же не сработает нынешняя политическая модель, не будут достигнуты ее заявленные цели, тогда чаша весов качнется в сторону дестабилизации и опасности волнений, зерна которых посеяны в ней с самого начала. Но не в сторону ценностей, начертанных на ее знаменах.

Нам представляется, что «арабская весна» - это региональная революция, которую возглавила молодежь, и что она провозглашает принципы демократии и либерализма. Однако правящие в Ливии силы этих принципов придерживаться не собираются, ибо они не соответствуют их собственным воззрениям.

Такая же ситуация и в Египте, где исламисты составляют подавляюще большинство тех сил и движений, которые пришли к власти. Ливию сегодня не назовешь государством. А в рядах сирийской оппозиции вряд ли преобладают демократы. В Лиге арабских государств сирийским кризисом занимаются те режимы, которые никогда не отличались приверженностью демократическому курсу или хотя бы призывали к демократии.

ЛАГ – это зеркало, отражающее извечное шиитско-суннитское противостояние и попытки суннитского большинства подавить шиитское меньшинство. Потому и не приемлют такие конфессии, как курды, друзы, христиане, прочие меньшинства, идею смены режима в Сирии.

Разнообразные жалобы, сведенные под прикрытием общих лозунгов, это еще не  достижение демократии. С победой лишь обостряется потребность в наиболее значимых приоритетах демократического развития и в определении надлежащего места власти. По мере основательного разрушения старого режима возрастают трудности построения режима новой власти. Не исключено, что подобную проблему придется  решать,  прибегая к силе и навязыванию идеологий. Обострение напряженности, пронизывающе общество, сопровождается его стремлением сомкнуть ряды и сплотить людей видением спайки национализма и исламизма, отрицающих западные ценности.

В эпоху, где правит ослабленная бдительность, которая соблюдается лишь на короткое время, возникают опасения того, что революции переходят  в электронно-цифровую сферу: вспышка интереса к отдельным событиям, потеря его и забвение того, что происходит, когда событие завершается. В такой ситуации люди ждут итогов революции, относясь безразлично к ее программам, декларациям, источникам.

Доктрина американской гуманитарной интервенции в ближневосточный регион будет расцениваться как не имеющая права на жизнь, пока она не будет привязана к концепции национальной безопасности Соединенных Штатов.

При интервенции следует учитывать социальную и стратегическую значимость государства вторжения и не исключать возможность расщепления сложной структуры конфессиональных образований. И надо подумать о том, что сложится на руинах старого режима. К моменту написания этой статьи происходит сращение традиционных фундаменталистских политических сил с революционерами радикалами и выдавливание на обочину революционеров «Сети», стоявших у истоков революции.

Общественное мнение США убедилось в том, как видоизменялись режимы во Вьетнаме, Афганистане, Ираке. А разве более облегченное стратегическое вмешательство, не во имя интересов безопасности США, упростит процесс создания институтов новой государственной власти в регионе? И кого мы хотим увидеть в правительствах ближневосточных государств? Сможем ли мы совместить исход из ключевых стран и сокращение военных расходов с доктриной гуманитарного вторжения? Обсуждение этих вопросов отсутствует в политических дебатах по поводу «арабской весны».

В течение полувека стержнем американской политики на Ближнем Востоке были ключевые цели безопасности: не позволять ни одному государству возвыситься до гегемонии, обеспечивать непрерывное поступление энергоресурсов, содействовать соблюдению перемирия между Израилем, соседними государствами и палестинскими арабами.

В прошлую декаду на пути свершения этих целей встал Иран. У нас должны вызывать обеспокоенность новые слабые режимы с явно выраженными антизападными настроениями и более не считающие престижным союзничество и партнерство с США.

Соединенные Штаты должны быть в готовности к широкому сотрудничеству с избранными исламистскими правительствами. Но они вправе и следовать путем внешнеполитических традиций, адаптируясь к новой власти, но исходя, прежде всего, из собственных интересов.

Сегодня США не представляют для «арабской весны» препятствия демократическим преобразованиям. О значимости этого не следует забывать. Успех американской политики будет базироваться на том, что  и кого «породит весна», на исполнении обязательств «перестроечными государствами», на их ответственности перед мировым порядком и их гуманитарных институтах.

Генри Киссинджер - бывший госсекретарь США. Советник по вопросам национальной безопасности 1973 – 1976 гг