Очень похоже, что Николя Саркози проиграет выборы, и он заявил недавно, что в таком случае уйдет из политики. Вот уж не думал - не гадал он пять лет назад, опьяненный успехом в ночь победы на президентских выборах 6 мая 2007 года, что будет ему такой конец. Ведь он производил хорошее впечатление в то время.

Я имел возможность наблюдать четырех французских президентов. Валери Жискар д'Эстен - элегантный президент для элегантной страны, но не более того.

Франсуа Миттеран - некоторые считали его манипулятором, методично передвигающим фигуры за сценой. Свое президентство в 1981 году он, будучи социалистом, начал с национализации всех банков и многих крупнейших компаний, очевидно, рассчитывая запустить новое "славное тридцатилетие", которое начиналось на подобном же пути. Но взметнулась инфляция и прочие неприятности, и у Миттерана в дальнейшем хватило ума не препятствовать постепенному возвращению страны в исходное положение.

Потом был Жак Ширак. Он всегда напоминал мне солидного советского чиновника, который полагает, что сидением в своем кресле его обязанности, в основном, и исчерпываются. Правда, он проснулся накануне американского вторжения в Ирак и, разъезжая по свету, активно старался остановить Буша, но, к сожалению, не сумел. Тогда снова уснул.

И тут возникает Саркози, брызжущий энергией, человек с невероятной трудоспособностью, действительно влюбленный в политику и с несомненной решимостью что-то сделать в ней. Можно вспомнить, однако, что, будучи выдвиженцем Ширака, он хладнокровно предал своего благодетеля на тогдашних президентских выборах, переметнувшись в стан Баладюра - конкурента Ширака. Но успешный политик - всегда немного предатель, не так ли? Ради благой цели, разумеется.

Все пошло у Саркози наперекосяк с той самой победной ночи. "Французы, я люблю вас", - почти умоляюще повторял он накануне во время знаменитого телевизионного поединка со своей социалистической соперницей Сеголен Рояль. Но любил-то он прежде всего самого себя.

Своих французов-соратников, собравшихся на площади Согласия, он заставил ждать, а сам исчез неизвестно куда - как выяснилось позже, праздновать со своими дружками миллиардерами победу в знаменитом ресторане Ле Фуке на Елисейских полях. Потом исчез снова, но вскоре объявился на миллиардерской яхте где-то в Средиземном море. Надо думать, он решил: раз я победил, то можно теперь не церемониться.

Дальше начинается период необычайной активности: он летит на Ближний Восток разрешать арабо-израильский конфликт, добивается освобождения захваченных Каддафи болгарских медсестер, летит в Москву налаживать отношения Запада с Россией, летает еще куда-то, разве что не находится в разных странах одновременно.

На публику это производит впечатление, а СМИ начинают лестно именовать его "суперпрезидентом". Один корреспондент спросил его в то время, не тяжело ли быть президентом, и тот неожиданно искренне признался: "Очень тяжело!"

Мало что вышло из этой дипломатической суперактивности, если не считать, что Николя Саркози стал известен всему свету. Порою он проявлял хорошую политическую проницательность, например, в эпоху некоторой напряженности в отношениях между Россией и Западом он, вернувшись из Москвы, заявил, что враждебность России скорее показная, для внутреннего потребления, так что никаких оснований для тревоги нет - в то время это понимали далеко не все.

Вместе с тем поражала неожиданная развязность его дипломатических манер. Путина он объявил своим другом, не позаботившись справиться, разделяет ли тот его чувства. Он чуть ли не похлопывал по плечу английскую королеву, словом, решил внедрить свой "новый стиль" в международные отношения. В общем, его мегаломания лезла изо всех щелей.

Несомненно, соратники старались предостеречь его, на что он реагировал, надо думать, примерно в таком духе: это мой стиль, я желаю быть самим собой, а вам для вашего же блага рекомендую не соваться с советами. Тогда придворные льстецы запустили клич: он хочет быть самим собой! И пресса подхватила: самим собой! Надо быть самим собой!

Тут президент надумал жениться и не нашел лучшего места и повода для этого, как появиться в Диснейленде! Trop, c'est trop - как говорят французы (слишком - это слишком). До Саркози не доходило то, что было очевидно для всех: президент, кроме всего прочего, это еще и лицо нации и поэтому обязан соблюдать некоторый декорум, ибо обывателю меньше всего нравится, чтоб его президент походил на шута.

Тогда же Саркози объявил вдруг о создании Средиземноморского союза, что было полной неожиданностью. Зачем этот союз, не знает до сих пор никто, и идея после нескольких массовок с участием многочисленных средиземноморских руководителей была заброшена.

У меня, однако, мелькнула мысль, а не вдохновился ли Саркози примером Шумана, создавшего Европейский союз и так вошедшего в историю? Тогда Средиземноморский союз был тем троянским конем, в котором Саркози тоже рассчитывал въехать в вечность.

На внутреннем фронте президент также принялся переворачивать все вверх дном: он впервые ввел в правительство министров африканского происхождения и тем взбудоражил социалистов: батюшки, да ведь это мы должны были первыми так поступить! Мало того, он назначал министрами некоторых известных левых деятелей. Впрочем, симпатий левых он тем не завоевал - я не припомню президента, которого они бы так ненавидели, как "Сарко".

Но где Саркози действительно отличился, так это в сфере законодательства. Реформы шли лавиной. С одной стороны, это хорошо: законы необходимо приспособлять к меняющейся обстановке. С другой стороны, зачем такая сверхспешка? Нужно же время, чтоб продумать законопроект, согласовать его с другими законами.

Сколько во Франции напринимали законов, которые не применяются просто потому, что их технически невозможно применить. К тому же президент обладает специфической манерой вводить новые законы, которую прозвали "реактивной": случись где-то что-то экстраординарное, Саркози на следующий же день реагирует - выдает новый закон на этот случай. Последний тому пример - тулузский теракт.

И все же достижения у него были, и притом значительные. Многие президенты собирались, но только Николя Саркози, несмотря на яростное сопротивление мощнейших профсоюзов, решился уравнять возраст выхода на пенсию транспортников и электриков с тем возрастом, что установлен для остального населения. Еще большим достижением был закон о всеобщем повышении пенсионного возраста в связи с тем, что средняя продолжительность жизни растет и у пенсионных касс уже давно и катастрофически не хватает средств.

Волна за волной, месяц за месяцем шли демонстрации и забастовки протеста, другой президент давно отступился бы, но Саркози вцепился бульдожьей хваткой и устоял. И даже теперь, накануне выборов и на гребне своей непопулярности, он вдруг попытался было повысить главный налог - НДС, чтоб хоть как-то пополнить опустошенный кризисом государственный карман.

Ну что ж, "безумству храбрых поем мы песню!" Правда, тут его уговорили бросить эту затею - депутаты в парламенте просто не проголосовали бы за такой самоубийственный проект.

Саркози, конечно, не виноват в мировом кризисе, но он на пару с Меркель деятельно бросился "спасать Европу", выглядело это привлекательно вне зависимости от результата, и это, конечно, пошло Саркози в зачет.

Все было бы ничего, если бы не "стиль Саркози". Вот пример: на Корсике взрывают виллу актера, его приятеля. Саркози тут же снимает с поста корсиканского префекта. В итоге по всей стране чиновники живут в атмосфере страха перед таким непредсказуемым и "реактивным" президентом и к тому же в страхе задеть ненароком кого-нибудь из людей Саркози.

Многое не в масть у Николя Саркози. Немаскируемое якшанье президента с богачами претит вечно революционному французскому народу. И можно ли вообще верить Сарко? Вот хотя бы недавний случай:

Корреспондент: Давно ли вы решили баллотироваться на второй президентский срок?

Президент (не моргнув): Две недели назад.

Ну, к чему такая неумелая и наглая ложь? Это дало повод его социалистическому сопернику Олланду весь следующий день потешаться: "Две недели? Да он решил это еще 6 мая 2007 года и даже раньше!"

Французы предпочитают кандидатуру бесцветного Олланда еще и просто потому, что у них ностальгия по более привычному, "нормальному" президенту, такому, чтоб без выкрутасов.

Действительно, предстоит трудный выбор. Конечно, Николя Саркози уже не тот, что вначале. Он пообломался, научился, хотя бы отчасти, прислушиваться к чужому мнению, отличать возможное от невозможного. В конечном итоге, он был очень неплохим и мог бы стать действительно хорошим президентом, особенно для этих трудных времен. Но он не сможет изменить свою личность, трудно скрываемая аморальность, которая вредна для нации, создает нездоровую атмосферу.