Движение и стабильность, или Бизнес на своём месте
Наша страна настолько огромна, что кажется, будто само время порою теряется в её бескрайних просторах. Время, которое своим стремительным потоком переворачивает глыбы привычного, иногда образует удивительные затоны, не подвластные всесокрушающему течению. Так, мы поражаемся, случайно наткнувшись на старый семейный альбом, из которого выскальзывает потрескавшаяся фотография нашей молодой бабушки или тетрадный листок с нашими детскими рисунками. Но вдвойне более удивительно, когда такая временная заводь является нам в виде живых людей, которые будто существуют одновременно в двух эпохах – нашей и давно сгинувшей. Недавно мне пришлось попасть в одно такое место…
Я проколол колесо и, кое-как накачав его, поехал в ближайший «цивилизованный» шиномонтаж с рабочими в спецовках, леденцами на кассе и фирменными пакетами под колёса. Увы, наступивший сезон смены зимних покрышек поставил меня в самый конец длиннющей очереди без надежды управиться до конца светового дня. Пришлось повернуть обратно в поисках другой мастерской.
К счастью для моего худеющего на глазах колеса, она нашлась довольно быстро и притом совершено без очереди, что, впрочем, не удивительно. Сто раз крашеный железный ларёк, в каких раньше продавали водку и кроссовки, встретил меня намалёванной чёрным надписью «Шиномонтаж» и деревянным поддоном вместо порога посреди расползающейся предвесенней жижи. Куда деваться -- дефицит времени не оставил мне шансов, и я дёрнул за обмотанную тряпкой дверную ручку…
Как герои фантастики попадают в параллельный мир, шагнув через волшебную черту, так и я, сделав шаг, окунулся в мир, казалось бы, давно минувших дней. Слабоосвещённое помещение, пол и стены, покрытые слоем машинного масла, ржавый умывальник с вырезанной из пластиковой бутылки ёмкостью для воды и тонюсеньким чёрным обмылком. Запах резины, табака и вчерашней еды. Бойкий татарчонок на вид лет 17 кинулся снимать пробитое колесо, а я продолжил осматриваться.
В углу на табуретке сидел Хозяин. Ни при каких обстоятельствах его невозможно назвать «менеджером» или, упаси бог, «собственником», хотя, по сути дела, он был и тем и другим. Нет, это Хозяин. Он сидит, грузно оперевшись на широко расставленные колени и ведёт тяжёлым взглядом. Бисеринки пота поблескивают на его лоснящемся от жары бритом затылке и складках шеи, но он не снимает тёплой безрукавки, надетой поверх фланелевой рубахи.
Двадцать лет назад он, ещё молодой и резкий пацан, поставил здесь свою мастерскую, завоевав тем самым уважение своего окружения. Двадцать лет он, как неподвластный течению валун, возвышается на две табуретки над миром, олицетворяя памятник «лихим 90-м», когда «держать» вот такую мастерскую было самым «правильным» делом. И он не прогнулся ни разу. Ни когда залётные бандюганы пытались «отжать точку», ни когда пришедшие им на смену вымогатели в погонах хотели сделать то же самое, ни когда через остановку открылся «цивилизованный» шиномонтаж с леденцами и туда медленно, но верно переехали почти все клиенты.
С годами сошёл дерзкий лоск, выцвели на стене вырезки из германских журналов с эротичными женщинами в закрытых купальниках, и Хозяин из пацана превратился в пахана. Правда, людей, которые считают его таковым, тоже почти не осталось. Один из немногих стоит рядом – примерно того же возраста, с полным золотых зубов ртом и в круглой норковой шапке.
Хозяин по случаю субботы добродушен и лениво посмеивается над суетящимся с моим колесом татарчонком:
-- Ну, что забегал, не суетииись…, -- тянет он.
-- Движение создаёт…, - подтверждает стоящий рядом товарищ.
-- Как в анекдоте: «Ну, и что? Зато, какое движение!» -- говорит шеф и после паузы, поймав внимание слушателей, рассказывает анекдот: -- Браток, короче, поймал золотую рыбку. Ну, она ему, типа, отпусти, выполню три желания… Он ей, такой: «Вон, видишь, стадо коров? Пусть налево побегут». Ну, она выполнила – стадо побежало. Он, такой: теперь пусть направо побегут. Опа, всё стадо направо побежало… Потом, такой: а теперь пусть опять налево побежит. Ну, рыбка выполнила и, такая, говорит: первый раз мне такие желания загадывают, ты почему себе ничего не загадал? А браток, такой: ну, и что? Зато какое движение!»
Мужик в шапке запрокидывает голову и начинает подобострастно хохотать. Весело, ничего не поняв, смеётся татарчонок. Вежливо улыбаюсь и я. Мужик в шапке повторяет: «Зато какое движение, да?» -- и вновь смеётся. Хозяин сидит с достоинством, довольный произведенным эффектом, чуть ухмыляясь, вторит: «Зато какое движение…»
Там, за порогом ларька – движение. Купленные в кредит иномарки проносятся направо и налево, будто по желанию неведомой золотой рыбки. Там, за порогом накатывают волны современности, ударяют в гордые ржавые стены и бессильно откатываются, изредка, как жертву кораблекрушения, оставляя случайных клиентов вроде меня. Там, за порогом новая жизнь – движение. Движение за новую жизнь, за честные выборы, за пляски в храмах, за всё хорошее, против всего плохого.
Хозяин посидит ещё часок, выпьет законную полтораху пива и пойдёт на остановку. Свою старенькую БМВ цвета «мокрый асфальт» он продал десять лет назад, чтобы купить новый станок для мастерской и раздать зарплату. Но он никогда в жизни не брал кредиты, не платил ментам и бандитам и не бросал своего дела. И я не знаю, будет ли через двадцать лет стоять на своём месте «цивилизованный» центр с униформой, но ларёк останется на месте, покуда жив его Хозяин.
Источник: odnako.org.
Рейтинг публикации:
|
