 |
Виктор Мараховский |
Шеф-редактор веб-проекта "Однако". Журналист. Родился в Риге в 1978 году.
Адрес для писем: baltia@yandex.ru
|
Уважаемые читатели! Доведённый «случаем в Казани» и последующим антиполицейским пиаром до очередного приступа нестандартных идей,
министр внутренних дел РФ Рашид Гумарович Нургалиев заявил: «Нужно, может быть, даже какую-то такую дисциплину ввести или курс – человеколюбие. Надо уметь сопереживать, сочувствовать... Действительно, нам нужно, чтобы какой-то был предмет здесь в московском, в других наших вузах».
Есть мнение, что Рашид Гумарович в очередной раз пытается, прекрасно понимая суть дела, неуклюже говорить на языке правозащитных эльфов. Либо за годы административной деятельности сам подхватил где-то эльфийство, что тоже бывает.
На самом деле рецепт от случаев типа казанского - едва ли в человеколюбии. Никакого человеколюбия сотруднику правоохранительных органов на определённые категории людей не хватит. Даже на поток пьяных в вытрезвителе. А если общаться придётся с насильником-педофилом? С жуликом, специализирующимся на выманивании пенсий у старушек? Или, как в случае покойной "казанской жертвы" Сергея Назарова – с шестикратно судимым за кражи, грабежи и угрозы рецедивистом со звёздами на коленях? Общаться с ними душевно и человеколюбиво бывает трудно. Особенно если эти сограждане качают права и вообще демонстрируют биологическую доминантность.
Рецепт сдержанного отношения полицейских к гражданам - другой. Просто Рашид Гурамович по ряду причин не может его озвучить. Попробуем ему помочь.
В сущности, с чего начались 90-е - и почему они были так страшны в простом уличном смысле? Если очень грубо и коротко - "закон на улице", милиционеры, с распадом советского общества оказались лишены враз всякого «престижа профессии». Состоявшей, между прочим, в защите этого советского общества. А сталкиваясь в 90-х с "обществами" в основном преступными - они стали считать себя чем-то, сравнимым с бандитами.
Даже в случае, если они не были обслуживающим персоналом при преступности – они перестали смотреть на жульё, ворьё и бандюков с полагающимся стражам порядка презрением. На то была масса, конечно, объективных причин – но факт есть факт. Они стали смотреть на преступников с неприязнью, иногда с ненавистью – но забыли о том, что человек, хранящий социум, есть по определению более высокая форма жизни, чем человек асоциальный. И по определению не может ставить себя с ним на одну доску.
И сейчас, когда полицейским повысили зарплаты до человеческих (и даже, если верить сообщениям, начинают выделять служебные квартиры) – юное поколение правоохранителей всё ещё мозгами живёт в океане смешанной «ментовско-бандитской» субкультурки. Там, где написаны терабайты угарного треша и сняты петабайты сериалов, которые нужно по полчаса смотреть, прежде чем поймёшь, кто тут бандит, а кто полицейский.
В этой связи вспомним самого известного (после дяди Стёпы) милиционера СССР – Глеба Егоровича Жеглова. Поставим на секунду мысленный эксперимент: если бы перед Глебом Егоровичем задержанный урка начал образцово-показательную демонстрацию превосходства – стал бы Глеб Егорович марать свои руки и бутылить задержанного шампанским, чтобы унизить его?
Нет, не стал бы. По одной простой причине: Глебу Егоровичу незачем унижать урку. Он – советский милиционер, имеющий целью беречь сон граждан и подводить под статьи всяких смрадных гадов. А вовсе не доказывать смрадным гадам, что он их выше. Преступник, в свою очередь - унижен уже тем, что он преступник. То, что Жеглов выше, для самого Жеглова - сверкающая банальность. Это настолько очевидно, что весь выпендрёж преступника для него – пустой звук и зелёный шум.
(Эту аналогию можно перенести, кстати, и на отношения вне сферы правоохраны. Вспомним те предприятия, где работники чётко делятся на делающих дело и занимающихся взаимоотношениями. Отчего любая попытка вовлечь первых в эмоциональные бури вторых с презрением отвергается? Оттого, что «разбираться с ними по-ихнему» -ниже достоинства тех, кто считает себя человеком дела и уважает себя за дело.)
...Собственно говоря, инцидент в Казани (как и более ранний, но похожий инцидент в Томске) иллюстрирует одну простую вещь. В большом числе мест полицейские не считают себя привилегированным сословием, стоящим на пять голов выше правонарушителей. Они ценят свою власть, но не себя самих. И не боятся уронить свой престиж, поскольку себя престижными не чувствуют.
...Так что на самом деле полицейским надо прививать не человеколюбие, а профессиональную и социальную гордость. Можно даже не просто гордость, а заносчивость – но связанную именно с профессией и социальной ролью, а не с должностью. Чтобы они настолько презирали правонарушителей, чтобы больше всего бояться на них походить.
Конечно, и это не на всех подействует - но это подействует определённо лучше "зачётов по сопереживанию".
Источник: odnako.org.
Рейтинг публикации:
|
