Механизмы есть. Осталось только сформулировать цель, ради которой мы готовы это сделать
Воссоединение Украины с остальной Россией объективно необходимо, естественно и неизбежно. Основания этой уверенности гораздо глубже, чем просто подсчеты экономических выгод.
Не так-то просто писать о реинтеграции на постсоветском пространстве, будучи гражданином Украины. В нашем политическом лексиконе такого понятия нет. Вот с интеграцией в ЕС все понятно: это когда киевские чиновники ездят в Брюссель и говорят, что Украина остается верной «европейскому цивилизационному выбору». Фраза не означает ровным счетом ничего, но ее ритуальное повторение является обязательным для легитимации украинской власти в глазах так называемого международного сообщества. Иначе у Киева будут проблемы.
А что тогда будем называть реинтеграцией? В чиновничьем представлении то же самое, но только за ярлыками на княжение украинским правителям придется ездить не в Брюссель, а в Москву. Это нетрудно. Влияние Кремля на постсоветском пространстве объективно растет. У Москвы есть разные рычаги воздействия на Киев, тот же газ, например. Кажется, что «незалежным» политикам не составит труда выучить мантру о реинтеграции, если жизнь заставит.
Однако одно дело подчинить, склеить несколько республик бывшего Советского Союза, совсем другое — сформировать на их платформе качественно новое общество и государство. Оно должно быть принципиально лучше, справедливее и сильнее, чем общество и государство, которое вы и мы имеем по отдельности — в России, на Украине, в Белоруссии, Казахстане, далее по списку.
Это высокая планка, но иначе нельзя. Нам нужна не какая-нибудь интеграция, а Союз, как минимум не уступающий тому, который мы сами развалили двадцать лет назад. Не выживание в новых условиях, а статус одного из мировых центров. Иначе это будет не мечта, а бесконечная реинтеграция.
Политика всегда важнее экономики
Если же под интеграцией понимать сетку взаимосвязей, так она у нас давно есть. Понятно, что двадцать лет раздельного проживания не пошли на пользу, но в целом экономические модели постсоветских республик являются вполне совместимыми и готовыми к объединению. С некоторыми оговорками — хоть завтра. Что естественно, поскольку сравнительно недавно все это было единым хозяйственным комплексом одной страны — причем с таким уровнем экономической интеграции и взаимозависимости, который для стран Европы в обозримом будущем является недостижимым.
После распада Союза разорвались многие производственные цепочки — нужно попробовать их снова склеить. Максимально облегчить свободное перемещение труда, товара и капитала в пределах наших внутренних границ. Ежегодно повышать товарооборот. Собственно, ради этого и создаются таможенные союзы, единые экономические союзы и сообщества не только у нас, но и вообще в мире. Характерно, что происходящее на постсоветском пространстве даже в формулировках напоминает процесс объединения Европы, начавшийся после Второй мировой войны.
Все это нужно, важно и просто выгодно. Но не стоит переоценивать значение экономической интеграции. Если бы исключительно экономика определяла политику, то СССР никогда бы не распался — настолько прочно он был скреплен хозяйственными связями. Не помогло. Не особо помогает и сейчас. По риторике взаимоотношений, например, Москвы и Киева вообще нельзя догадаться, что Россия на самом деле является для Украины самым важным (а во многих сферах — безальтернативным) экономическим партнером. Хорошо, возрастет у нас интенсивность российско-украинских экономических связей в два раза — что качественно изменится в межгосударственных, не побоюсь этого слова, отношениях? Станет ли Россия «дважды стратегическим» партнером?
По факту доля России в украинском экспорте-импорте превосходит товарооборот со всеми странами ЕС вместе взятыми. А если добавить к России еще СНГ или даже весь бывший Союз, то преимущество становится просто подавляющим. Но вопросы интеграции решаются не только в комитете статистики. Как раз по сухим цифрам у нас все хорошо, товарооборот России и Украины постоянно растет. В 2010 году — увеличение в полтора раза, в 2011-м — еще в полтора раза. Впечатляющая динамика, хотя мы вроде бы еще и не начинали реинтегрироваться. Формально ведь Украина не поддерживала ЕЭП, не вступала в Таможенный союз, а сотрудничество идет полным ходом. Все это хорошо, но ненадежно и при желании выключается одним решением, чему мы были свидетелями уже не раз. Одно украинское правительство подписывает соглашение, следующее — разрывает. Граница закрывается. Начинаются газовые, сыро-молочные, шоколадно-конфетные и другие войны, в которых политические соображения всегда перевешивают экономические.
Уроки целеполагания от заокеанских партнеров
Нужна цель. Общая цель, ради достижения которой стоит объединить усилия, тогда как все интеграционные механизмы уже имеются. Европейскому союзу было намного сложнее, поскольку перед ним стояла серьезная проблема унификации — слишком несхожие субъекты интегрировались. Совершенно разные уровни экономического развития, другая культура, даже в языковом плане у национальных государств Европы совсем немного общего. Отсюда и бюрократические стандарты ЕС за гранью здравого смысла — вплоть до существовавшего долгое время запрета на горбатые огурцы и кривую морковку. Чтобы при всех их различиях хоть огурцы были в Европе одинаковыми.
Другое дело, что свою общую цель, помимо одинаковых огурцов, они тоже не могут сформулировать. Отсюда и нынешний кризис ЕС. Проект начинался с определенных задач по объединению несоветской Европы под военным руководством НАТО для того, чтобы остановить продвижение коммунизма на континент. Эти задачи были выполнены. Коммунизм остановлен, советский блок распался. После этого ЕС по инерции продолжил расширение, чтобы освоить ничейные территории на востоке Европы. Опять же под военные задачи НАТО, потому что Старая Европа до сих пор не может ответить на вопрос, зачем в состав ЕС в 2004 и 2007 годах были включены двенадцать новых членов. Что дальше?
Дальше вопрос единства ЕС будет решаться не в Европе. Все зависит от того, какие цели будет задавать НАТО и Соединенные Штаты. При этом нужно учитывать, что у мирового гегемона сейчас тоже не все в порядке с целью и смыслом. Когда Барак Обама сожалеет, что сейчас нет задачи, сравнимой по уровню с космической программой «Аполлон», он имеет в виду именно отсутствие целеполагания. Великая империя должна ставить перед собой великие и масштабные цели. Если Вашингтон на протяжении десяти лет убеждает своих союзников, что главной проблемой планеты является кучка пастухов в горах Афганистана, то понятно, что это не может быть смыслом существования сильнейшего в мире военного блока. Но это уже не наши проблемы.
Деятельность наших заокеанских партнеров (если уж нам своего исторического опыта не хватает) в очередной раз доказывает, что работающие объединения возникают только вокруг военно-политических союзов. Хотя можно и по своей стране заметить, что модернизация, затеянная не генштабом, обязательно превращается в перестройку, а интеграция без военного союза в конечном итоге произведет нечто, по эффективности напоминающее СНГ. По-другому не бывает. Если интеграция у нас не пройдет вначале по линии ВПК, а потом по вооруженным силам в целом, то она не пройдет вообще.
На первом этапе
Начинать с военно-промышленного комплекса проще и по другой причине. Это действительно единая система, необходимость совместной кооперации в которой ни у кого не вызывает сомнений. Ракеты, самолеты, вертолеты и в какой-то мере бронетанковая техника — это слишком сложный в технологическом отношении продукт, чтобы с ходу поменять поставщиков и партнеров. Хотя были разные заявления. Киев собирался встраиваться в оружейные цепочки НАТО (что оказалось невозможным в принципе, но ведь говорили же!), а Москва грозилась полностью заместить украинские комплектующие собственным производством (что отчасти и было сделано).
В чем-то русские и украинские производители военной техники даже соперничают между собой на мировом рынке. Может, для лучшего продвижения оружия следовало проводить совместную политику, но, по крайней мере, это свидетельствует о том, что продукция ВПК конкурентоспособна. Спрос есть. В свете того, что мир ожидают не самые спокойные времена, он будет расти. Следовательно, будет расширяться и отрасль, производящая востребованную продукцию.
От экспортно-ориентированного ВПК — один шаг к перевооружению собственной армии. Россия уже начала этот процесс, Украина приступит к модернизации рано или поздно, если не хочет потерять армию как таковую. Опять же это будет совместный проект. Трудно представить, чтобы модернизация, например, парка военной авиации и систем ПВО Украины прошла без участия российских разработчиков.
До этого этапа мы вполне доберемся с действующим руководством Украины. Дальше начинаются проблемы. Наши элиты — хоть провластные, хоть оппозиционные — встанут железобетонной стеной на пути военного союза России и Украины. Причиной тому будет отнюдь не странная статья в Конституции, которая закрепляет внеблоковый статус Украины. Хотя ссылаться будут именно на нее и рассматривать дело в контексте посягательств на независимость.
Столкновение с этим препятствием неизбежно. Даже если не брать во внимание тех людей, для которых построение украинского национального государства является абсолютной ценностью. Таковых, кс тати, немало не только на территории Западной Украины. Но и без них любая «незалежная» власть сделает все возможное, чтобы сохранить свой статус и свои прерогативы правителей суверенного государства. Это вытекает из самого определения власти.
В ожидании неназываемого
Я не хочу ставить на крах украинского государства. Потому что крах — это не публицистическая метафора. Как периодически пишут в новостной ленте: «МВФ не дает кредиты. Украину ожидает крах». Не в кредитах дело и даже не в двухнедельной задержке по пенсиям. Сам проект построения национального государства в стране, народ которой ни при каких обстоятельствах нельзя назвать единой нацией, в любой момент может привести к катастрофе. Не цивилизованному разводу по примеру Чехии и Словакии, а к гражданской войне.
Откуда эти заблуждения насчет национального государства, другой вопрос. Если уж в Москве есть люди, которые веруют в истинность русского национального государства, что говорить про Украину? Здесь есть хоть какие-то традиции национализма. Но все равно результат один. Ни Россия, ни Украина, ни большинство республик бывшего Советского Союза не смогут состояться в качестве национальных государств. А некоторые — например, Грузия или Молдавия — совершенно очевидно уже не состоялись.
Вопрос даже не в том, что они не смогли удержать границы 1991 года. Бог с ними, с границами. Остались внутренние конфликты, для погашения которых у национального государства нет других методов, кроме тех, которые осуждены ООН как преступления против человечества.
Поэтому и хочется, чтобы Украина преодолела максимальный отрезок пути к воссоединению с Россией уже при этой власти. Отсюда и пожелания, чтобы так называемая реинтеграция прошла в первую очередь в военной сфере. Потому что наиболее угрожающие вызовы будут именно здесь и нужно подготовиться к встрече с ними и быть хотя бы в относительно приличной форме. Чтобы в случае начала внутренних и внешних конфликтов мы поддержали друг друга, а не раздували смуту на территории соседа. Последнее, чего греха таить, в нашей новейшей истории бывало уже неоднократно. Такая вот интеграция.
фото: СЕРГЕЙ АНДРЕЕВ/PHOTOXPRESS
