Разговоры о «борьбе с терроризмом» начались не после 11 сентября. Они характерны для политической культуры постмодернистсткого Запада. Важность этой борьбы для современного менталитета объясняется одним важным фактом. При образовании национальных государств в классическую эпоху (XVII-XVIII вв.) европейские элиты всегда были озабочены тем, чтобы обозначить главное, «матричное» понятие, связанное с их опасениями: безопасность.

Безопасность имущества, товаров и людей была условием расцвета капитализма. «Левиафан» Гоббса (1651) стал как бы философским свидетельством этой исторической озабоченности. Современное западное общество, мы это знаем со времен «Надзирать и наказывать» Фуко, это общество исправительное, основанное на контроле. Модель такого общества – Паноптикум (проект идеальной тюрьмы – прим. пер.) Бентама (1780). Хотя институциональный и юридический либерализм – гражданские свободы и фундаментальные права – представляется как специфическая особенность западной цивилизации, обосновывающей свое превосходство, в то же время встраивание тюремной системы в режим правосудия обрисовывает контуры мира, в котором заточение представляет собой общую схему всех организаций (школа, завод, больница, приют). При переходе от суверенной власти к современной правительственной биовласти задача правящего класса превратилась в гигантское предприятие по охране населения и контролю за поведением жителей.

Война с терроризмом как общая политика крупных глобализированных держав XXI века – это расширение области борьбы за безопасность как национальной политики буржуазных стран века XIX. В этом расширительном контексте терроризм, который в основе своей является политическим проектом по символическому уничтожению имущества, товаров и людей, представляет собой радикальный образ угрозы и, соответственно, предельный риск, которому подвергается капитализм со своим экономическим проектом всеобщего перепроизводства. Каждая единица (человек, народ, цивилизация), пытающаяся пересмотреть эту систему, является источником риска и, таким образом, обретает «дух терроризма» (Жан Бодрийяр).

Так, логичным образом «дух терроризма» могут обрести как единицы, находящиеся вне западного ареала, так и единицы, включенные в систему: это доказывает политическое насилие крайне левых группировок в 70-х годах. Но гибель идеологий и крах коммунизма в 90-е годы сдвинул эпицентр «Зла», и «джихадизм» обрядился в тогу абсолютного врага, установив на Западе прочную и нерасторжимую связь между исламизмом и терроризмом, даже между исламом и насилием. Тот факт, что Бернард Льюис (Bernard Lewis), автор концепции «столкновения цивилизаций» (в 1957 г.), в то же время является историком, написавшим книгу «Ассасины» (1967) о секте исмаилитов XII века, представляет собой свидетельство когнитивного построения дьявольского воображаемого в «Империи Добра» (Филипп Мюррей (Philippe Murray), где терроризм, насилие и Зло обязательно приходят извне. Западная политическая культура, оформленная дискурсом неоконсерваторов, проникнута этим воображаемым, в той мере, в какой оно функционально в эпоху глобализации, позволяя державам оправдывать свою власть, связывая гуманизм со стратегией. 

Терроризм – это форма действия, обусловленного техникой, а значит, эта форма постоянно обратима и может как быть использована военной машиной, противостоящей какой-либо власти, так и поддерживаться неким внешним государственным аппаратом для дестабилизации какого-либо режима. В США дух терроризма, кажется, проник в самое сердце пенитенциарной системы, которая вместо того, чтобы наказывать преступников, мирится с насилием заключенных, группирующихся в банды, такие как «Арийское братство», неонацистская группа, проповедующая превосходство белой расы.

Вот почему в то время как демократия и права человека представлены миру как идолы, величие которых оправдывает войну и долги Запада, необходимо интересоваться той войной, которая втихую разворачивается в тюремном мире страны-лидера свободного мира, чтобы задаться вопросом о «ценности ценностей» Запада (по Ницше) и о природе лицемерия и лжи, в которых нуждается мировая сверхдержава, чтобы чувствовать свое превосходство. Мы хотим знать, верили ли греки в своих богов; историки III тысячелетия, возможно, будут хотеть знать, верил ли Запад в своих идолов.

Хамди Набли – политолог. Недавно он опубликовал книгу «Арийское братство. Дух терроризма в сердце белой Америки» (La Fraternité Aryenne. L’esprit du terrorisme au cœur de l’Amérique blanche), издательство Editions Connaissances et Savoirs, Париж, 2012.